Три года счастья

Будет винить только себя.

Открывает входную дверь в бар, где нет посетителей. Он единственный посетитель этого бара, естественно, ведь сегодня выпускной. Сегодня у выпускников самый лучший день в жизни школьников и его сестра ведь сдержала обещание, доказала, что это не прихоть и пошла на выпускной. Выпускной о котором всегда мечтала. Выпускной стал хуже смерти для Ребекки Майкосон. Хуже смерти для Элайджи Майклсона не сдержать свое слова.

Поверьте, он пустой. Вернулся к одиночеству и пустоту.Не желает никого видеть.

Разлагается, распадается изнутри и что может быть ужаснее?

Элайджа Майклсон в бокале виски со льдом видит только дно.

Свое дно.

И как счастливый конец реален ли?

Думает, прежде чем включить записанное сообщение от нее. Ей не все равно и она все еще любит, а он желает поговорить с ней по душам, но вместо этого бокал виски и ее хриплый голос. Хриплый, тихий голос и ей нужно было признаться, сказать, что она все еще чувствует: — Элайджа, прекрати все это и ответь, пока я не вернулась и не сделала еще хуже, чем может быть… Да, я лгунья, вампирская шлюха и все сделаю ради достижения своей цели. Я залью этот мир кровью, если будет нужно и останусь жива. Я всегда выживаю. Я пойду на все, что угодно ради себя. Ты знаешь это. Знаешь, кто я на самом деле и это не мешало тебе полюбить меня. Я солгала тебе о смерти Джереми Гилберта, потому что знала, что узнай ты, правду все рухнет. Я не хотела убивать мальчишку, но он оказался на моем пути. Не во время. Да, я убила его. Я подвела тебя. Перед кем я виновата? Перед тобой. Слишком много времени ушло на иллюзии? Или это чувство самое реально за все наше жалкое существование. Ненавижу. Я ненавижу себя. Я не хотела рушить наше счастье. Я хотела быть рядом с тобой, и была искренна в своих чувствах, как и ты. Я хочу сражаться за нас, не могу забыть и это чувства внутри и любовь ведь не умирает. Любовь живет внутри нас. Ты все еще любишь меня, желаешь сражаться, но я изменилась и ты увидел это. Ты меняешь меня, но ты покинул меня, словно вырвал сердце и в нем осталась дыра. Я не знаю куда идти дальше. Может, я люблю не так сильно, но люблю. Я поняла, все то, что ты давал мне не даст ни один другой мужчина. Я люблю тебя, Элайджа Майклсон. Однажды я полюбила самого сильного льва, а львы, как известно, шрамы оставляют глубокие. Ты глубоко ранил меня, как и я тебя. Оставил шрам. Шрам — вечное напоминание, о том, что любовь ранит и причинят боль. Я позволю тебе решать, что будет дальше… Ты прав, я уже не помню ту девушку, которой я когда-то была. Но я надеюсь, ты поможешь мне вспомнить… Для меня все было реально и остается реальным. Я не испытывала подобного ни с одним другим мужчиной, потому что не любила. Мечты о вечности вместе все еще реальны для меня. Надеюсь, что и для тебя тоже… Я возвращаюсь в Мистик Фоллс… Я возвращаюсь к тебе, если ты все еще желаешь видеть меня. Позвони мне… Поговори со мной иначе я не выдержу… Я ненавижу… Ненавижу себя за то, что все разрушила… Ненавижу…

*** Новая Шотландия. 2013 год. ***

Сейчас они где-то далеко. Там, где другая Галактика.

— Знаешь, я где-то читала, что в параллельной вселенной есть такие же мы, но судьба другая. Как думаешь, там мы вместе? Что думаешь, Шон?

Одри лежит в постели, а рядом Шон — все тот же, о котором она думает уже больше двух лет, тот же Шон со своими странными привычками и вечной верой в лучшее и ее спасение. Как он мог вообще полюбить ее? Ведьма думает, что так и должно быть. Почему бы и нет?

Любовь — это лучшее в этом мире. Ее мир вообще изменился за несколько дней. Кажется она только начала жить, проснулась, увидела мир иначе.

Она больше не слабая и кажется, что даже не знала насколько сильная. Шон молчит о внушении и пусть лучше она будет в забытье. После семейного ужина его мать и вправду заметила, что Одри изменилась. Сильно изменилась. Как будто перед ней другой человек. Но такая Одри ей нравится. Такой женщине она доверит своего сына. Такая Одри из-за внушения. Такая Одри улыбается и желает готовиться к свадьбе, быть примерной женой и матерью. Такая Одри не думает о наркотиках и алкоголе. Такая Одри в тумане забвения.

У Одри двоится в глазах. Солнце давит стокилограммовым грузом, прищуривается и поворачивает голову на бок.

— Не знаю, — отвечает Шон, и ей хочется закатить глаза до самого затылка, ведь если они вместе в этой Вселенной, то почему не могут быть вместе в другой?

Одри разжевывает собственные сомнения. А они гудят гнилыми трубами.

Одри не дурочка — знает же, что полтора года привели к любви.

Совсем недавно они выбирали свадебный торт — ему он пришелся по душе. Они встретились у торгового центра и съели шоколадное мороженное в кафе за углом, опоздали на киносеанс. Шон тогда сказал, что двадцать пять — слишком сложный возраст, и она согласилась, несмотря на то, что всякий возраст сложнее предыдущего. Сложно начинать все сначала. Они начнут. Вместе. Создадут семью.

Просто все в прошлом, — утешает себя Одри каждый раз, когда видит свое отражение в зеркале.

«Прошло» — понятие растяжимое, и Одри размышляет, о своем прошлом. Прошлом в котором осталось что-то темное. Прошлое в котором осталась черная дыра.

В ее глазах — черная дыра.

— Нужно бы знать, — шутливо корчит нос она, а мысли совсем не шуточные, потому что ситуаций таких было слишком много, да и разговоров тоже, а исход всегда один. Потому что он смотрит на нее иначе, словно она изменилась.

— Ты знаешь, что я думаю об этом, детка, — парень не меняется во взгляде, слово обсуждать такие темы проще простого, как будто он на этом специализируется вовсе, после небольшого молчания, прибавляет, — Если мы говорим о совпадениях, то вселенная в редких случаях ленива.

И сказано это без всякой злости или обиды: просто так, как бы для общего развития. И Одри видит его насквозь, потому что его мысли словно отражают ее и Шон может говорить красиво.

Она берет мобильный, который лежал на прикроватной тумбочке и ей нужно записать идею для веб-сайта. В этот раз явно будет тема галактики, а Шон знает, что внутри Одри — целая Вселенная.

Двигается ближе, прижимает ее к себе и ему так важно слышать ее тихое дыхание рядом.

Сегодня они счастливы, любят и дорожат друг другом.

Сегодня — это важно.

И наплевать, на то, что будет завтра.

Сегодня он видит Одри такой, какой всегда мечтал видеть. Он ведь любил ее и темной. Любил ее темную сторону. Темную сторону луны.

Смотреть друг на друга и Шон знает, что для него Одри — Вселенная.

========== Глава 58. Черная любовь. Часть I. ==========

Помнишь, ты говорил, что любовь — это боль?!

Ты ошибся, любовь — это Ад…

Анна Ахматова.

*** Мистик Фоллс-Новый Орлеан. 2013 год.***

Страх всегда мешал ей жить и двигаться дальше. Страх сковывал, топил и мешал жить дальше. Но если она и вправду желает жить новой жизнь, то нужно перестать дрожать и бояться даже тени. Вдыхает холодные ночной воздух прежде, чем выйти из машины и пройти в особняк Майклсонов. Даже, если там ее злейшей враг и любовь. Даже, если ее попытаются убить. В окнах горит свет и она должна завершить начатое. Она уже знает от своего информатора о том, что Клаус отказал ей в свободе. Но проигранный бой еще ничего не значит, ведь война еще не окончена. Ей сложно, но она открывает входную дверь и проходит в гостиную. Неправильно ли прийти к своему врагу?

Тихо.

Вдыхает, но не улавливает такого знакомого и желанного запаха. Его здесь нет. В этот особняке вообще никого нет и Пирс может оставить письмо на подносе с выпивкой и уйти.

Клаус прочтет и найдет это письмо. Она уверенна в этом.

Она решилась на этот шаг ради себя. Знает, что такого Клаус не проигнорирует и что, если руша свое счастье она стоит счастье и дарует искупление для своего злейшего врага?

Ей нужно сделать еще кое-что прежде, чем покинуть этот особняк. Ей нужно оставить два билета во французский прованс на постели, в одной из спален на втором этаже. Ей нужно, чтобы Элайджа знал и не молчал, услышал ее и остался с ней.

Ей нужно, чтобы Клаус Майклсон исчез из их жизней, зажил своей, как они смогут зажить своей.

Ей нужно было, чтобы Клаус Майклсон исчез и тот исчезнет, как только прочтет это письмо.

” Клаус, я слышала Элайджа не отдал тебе лекарство, и взамен ты отказал мне в свободе. Стыдитесь мальчики. А пока вы разбираетесь со своими проблемами, у меня к тебе последнее предложение. Я слышала, что в Новом Орлеане есть ведьма по имени Джейн-Энн Деверо, она что-то замышляет против тебя, выследи её. То, что она скажет настолько поразит тебя, что выслеживать мою персону будет наименьшей из твоих проблем. Это были веселые пять веков, Клаус, но я износила слишком много каблуков, убегая от тебя.