Три Ха-Ха

Тут она и вовсе к моим ногам упала:

— Прости меня, о всемогущая, что не разглядела за маской истинного.

Прибалдев от стольких эмоций с утра раннего, я Калинку подняла и сказала:

— Во мне от альва одно только название осталось. Так что поднимайся с колен, дочь моя, и показывай уже что хотела. Калинка, ну правда, я спать хочу и есть.

Я протянула руку и подняла ее с коленей. Открыто взглянув мне в глаза, она произнесла:

— Служить тебе, великая честь для всех нас, а для меня особенно.

— А давай не служить, а дружить. Мне подруга в этом мире, для меня незнакомом, не помешает.

Калинка подхватила меня за руку и сказала:

— Я тебе одно место сейчас покажу. Только храни его ото всех в секрете.

Заинтригованная я пошла за ней. Вдоль озера мы прошли по узкой тропочке, которая резко закончилась обрывом. Недолго думая и вздохнув поглубже, девушка прыгнула вниз.

Стоя на краешке прикинула, озерцо на вид неглубокое, обрывчик невысокий, плаваю хорошо, жир на поверхности верно держит, при нырянии главное, чтобы озеро из берегов не вышло. И плюхнулась в воду. Проплыв немного под водой, вслед за ожидающей меня дриадой, я увидела вход в пещеру. Ух ты, в таких только пиратские сокровища прятать.

А спрятано в ней было и впрямь сокровище. Зеркало истины. На водной глади подземного озерца не было ни морщинки. Опустив ладонь, по указанию дриады, в воду, я задала вопрос. Покажи мой истинный облик. С минуту ничего не происходило, затем вода покрылась рябью и на меня глянула очень привлекательная девушка. Овал лица четко очерчен. Волосы до плеч, прикрывают тонкую, длинную, красивую шейку. Глаза, цвета морской волны, спокойны и безмятежны. Черты лица правильные, чуть пухлые губы приоткрывают жемчужные зубки и рот в улыбке. Красотка.

— Это ты. Такая какая есть на самом деле и сможешь ею стать, если захочешь, конечно.

— Уже хочу, — отозвалась я.

— Тогда за дело, а я тебе помогу, подруга!.

К домику на дереве я возвращалась с маячившей передо мной целью, а уж упрямства в ее достижении мне не занимать и, пошли они на фиг, эти дневники добрых дел!

Поспать этим утром мне так и не удалось. Пришлось серьезно поговорить с Калинкой о том, чтобы она оставила в секрете мое родство с альвами. Я здесь не так давно и еще не известно, обрадуются ли эльфы появлению доисторического мамонта в их рядах и как мне это может аукнуться. Поразмыслив, она со мной согласилась.

Два дня мы осваивались в домиках, знакомились друг с другом, ходили в столовую и на экскурсионные прогулки по окрестностям, спали, ели. Из всех двеннадцати претенденток, только трое, худо — бедно, снизошли до общения со мной. Еще бы, ведь им с детских лет внушали, что имидж все, а жажда по мере желания. Дружеские отношения с Калинкой крепли день ото дня.

На третий день нас собрали на поляне неподалеку, чтобы представить кураторам. Эти молодые мужчины должны были стать нашими партнерами по танцам, светскому воспитанию и, похоже, выдержке, так как все они были обеспеченными дворянами и сами являлись неплохой партией. Все было продумано. Заветный приз всего один, а женихов несколько. Наверное сказалась эльфийская практичность.

Невест отбирали тщательно: отслеживая родословную, невинность, наличие ума и дара. Поэтому вполне можно понять их негодование, когда в их рядах появилась я. Но все обьяснилось просто. Так распорядилась богиня Судьба, которая почему-то ко мне благоволила.

Прихорошившиеся невесты стояли разноцветной стайкой посреди поляны, замерев в предвкушении. Одно имя называлось за другим и созданная списком пара отходила на другой край поляны. Время летело, поляна редела. И вот настал момент, когда я осталась стоять одна. Ожидание затягивалось. Мое имя названо, но претендента для сопровождения не нашлось. То ли парень просто не вышел, то ли про меня забыл Главнюк, не включив в список, но факт оставался фактом. На поляне в одиночестве, униженная и обсмеянная толпой эльфоф, стояла толстая фигура попаданки, едва сдерживая подступившие к глазам слезы жгучей обиды. Дура, наивно полагавшая, что попала в сказку.

Верно говорят, что все в жизни закономерно. И сбегая от одной ситуации, мы, рано или поздно, попадаем в нее вновь, чтобы решить для себя раз и навсегда — не в ситуации дело, в нас самих. И менять что-то нужно начиная с себя.

Слова бабушки всплыли в голове. Будь сильной, чтобы обкатать все подводные камни. Блуждающий по поляне взгляд остановился на сжавшейся фигурке Калинки, из глаз которой бежали горючие слезы. Подруга, тонко воспринимающая этот мир, приняла мою беду за свою. Опущенная мною голова поднялась, сгорбленные плечи распрямились. Вытерев слезы, не стесняясь, рукавом вместо отсутствовавшего платочка, я еще раз обвела взглядом поляну. Я что, совершила постыдный поступок, за который меня следовало бы затравить, говорил мой взгляд, красноречивее слов или это я напросилась на этот отбор, так нет, вы притащили меня сюда сами, открыв свой портал. Гордитесь собой, называясь развитой гуманной рассой, а сами готовы затравить не похожего на вас? Хрен дождетесь! И слез моих больше не увидете и смех ваш за спиной мне уже не страшен, потому, что я выше вас на голову и человечней.

На краю поляны поспешно вытирала глаза Калинка, так же распрямляя плечи. Связь между нами крепла. Что чувствовала одна, воспринимала другая. А с другого края мне навстречу шагал Красавчик. Встав рядом со мной, он во всеуслышание объявил себя моим куратором, вызвав недовольный и завистливый ропот среди других претенденток. И только позднее я узнала от Калинки, что его зовут Тиззей и он и есть самый желанный приз в этой гонке невест. А сейчас, громко, во всеуслашание, я произнесла лишь два слова за все мое время прибывания на этой поляне, два кратких и одновременно емких для меня слова:

— ХА-ХА.

Я усвоила урок и благодарна за твои слова бабушка. Я буду сильной и обкатаю все подводные камни. Сегодня я одержала первую победу в своей жизни. Я ОБРЕЛА СЕБЯ!

Глава 3 БУДЬ МЯГКОЙ, ЧТОБЫ ПРИВЛЕЧЬ ВНИМАНИЕ

ТИЗЗЕЙ.

На открытие церемонии Тиззей опоздал, но не по своей воле, а по монаршей прихоти. Он был снова задержан младшим принцем, а с сиятельными особами, как известно, не спорят.

Опаздывать Тиззей не любил, но сегодня делал это не без тайного удовольствия. Он словно со стороны наблюдал за всей этой свадебной шумихой, затеянной королем, с легкой руки его слабоумного сына. На самом деле, это ему подыскивали пару, воспользовавшись популярностью Тиззея.

Мать пыталась, как могла, отговорить короля от такого решения, но в вопросах меньшего сына он был непоколебим. Все они лишь пешки на большой игровой доске его младшего, единственного ущербного во всем Уделе эльфа и от того наиболее опекаемого отцом.

День не задался с утра. Сначала разговор по душам с матерью. Привыкший говорить с родительницей откровенно, он не смог не рассказать о своей безнадежной влюбленности. Словно драматург он копал для себя, как для героя пьесы под названием " Жизнь Тиззея," глубокую яму и ничего не мог поделать с этим.

Не сразу, но он признал, ему нравится возлюбленная брата. Девушка, пришедшая из другого мира. Юная, живая, хрупкая и такая необыкновенно доверчивая и, в тоже время, сильная, несгибаемая внутри, готовая на все для тех, кого любит. Девушка-огонек, раздувшая в его сердце угли, покрытые пеплом пресыщения… Рядом с ней невозможно оставаться равнодушным.

— Забудь ее, она принадлежит другому, — требовала честь, — Но она еще не его жена, — перебивало сердце.

А память рисовала ее облик, улыбку, смех и губы сами произносили: