Три Ха-Ха

— Ага, лечу и падаю. Надеешься мужика охмурить, пока толстуха наряды выбирает. Идеальная помощница, — усмехнулась про себя, живенько представив, как я платье примеряю, а Красавчик от настырных баб отбивается.

Мне все равно на его выбор, я замуж не рвусь, но на этот месяц этот мужчина мой. У меня столько для него вопросов, что ни с кем делиться не буду до поры, до времени.

И все же мое подхалимство принесло свои плоды, а приторность пользу. Я вошла в кружок фаворитки и была принята им. Спасибо, бабуленька, за совет. Теперь я слыла необходимым атрибутом на всех пикниках, вечеринках и посиделках. Леди Лавинии понравилось играть в благородство и взять под свою опеку ущербную попаданку.

Делать на таких мероприятиях мне было особо и нечего, обсуждаемых парней я не знала, как и составляющие им в довесок капиталы, о местной моде строила только догадки, ведя наблюдения за туалетами окружающих меня девиц, рецепты из неизвестных ингредиентов и вовсе казались нереальными. Но, имеющий уши да услышит, и я слушала. Ведь никто не может предположить, какая информация однажды пригодится. И я слушала, впитывая сплетни, как губка.

Первая встреча с Красавчиком была отменена, в связи с его жуткой занятостью. Но данное событие всё же должно состояться. Им решено было отложить все культурно-воспитательные походы до лучших времен, перейдя пока к фазе ознакомительного общения.

Общаться, так общаться. Тем более, что мне было абсолютно нечего одеть.

Так я и жила. Утром тренировки тела с элементами усмирения собственной лени, днем уроки этикета для всех групп, вечером посиделки или чаепития, если только девушки не были заняты своими сопровождающими.

Вот и сегодня я планировала провести спокойный вечерок, сидя скромно в уголке и слушая малоразумные рассуждения блистательного общества юных благовоспитанных сплетниц, как вдруг случилось непредвиденное.

Подававшая, на веранде Лавинии, чай юная дриада, опрокинула поднос на новое платье фаворитки отбора. Все вышло случайно и совершенно не по вине дриады. Просто ее продвижение было затруднено присутствием на веранде большего, чем положено, числа девиц, одна из которых решила вытянуть ноги прямо перед движущейся с подносом девушкой.

Горячая жидкость потекла по складкам шикарного платья, заставляя хозяйку последнего резво вскочить на ноги. А дальше, дальше рука Лавинии стремительно взлетела вверх, оставляя красный след от пощечины на светлой коже побледневшей от ужаса дриады. Послышалась ругань, заставившая бедную зеленоволосую девчушку съежиться. Рука Лавинии взметнулась для повторного закрепления урока, но была перехвачена стремительно приблизившимся, несмотря на вес, моим телом.

— Прекрати! — попробовала я урезонить вошедшую в раж девицу, — Ты же потом пожалеешь о содеянном.

— Поди прочь, примерзкая толстуха, эта дрянь должна быть примерно наказана! — визжала разъяренной фурией Лавиния, пытаясь сдвинуть меня с места.

Мягкость мягкостью, но порой нужно принимать жесткие решения. Отшвырнув на руки подоспевшим товаркам Лавинию, я подошла к упавшей на пол дриаде. Отняв от ее лица ладони, я невольно вздрогнула. Вместо молодой девочки на меня страдающими глазами смотрела сморщенная, иссушенная годами старуха. Я воочию убедилась в разрушительности злого слова на Притерре и попыталась дать обратный ход неосторожно вырвавшимся словам и действиям Лавинии.

Взяв морщинистые руки в свои, скорее интуитивно, я тихонько, только чтобы было слышно нам двоим, пропела слегка переделанную песенку из диснеевской Рапунцель:

— Капелька воды, растворись во мгле, я прошу верни, что так желанно мне, желанно мне.

Морщинки на лице дриады начали разглаживаться, но страдание из ее глаз никуда не исчезло. Чистая душа была серьезно обижена неожиданной и жестокой выходкой эльфы.

Повторяя как мантру, я продолжала петь свою песенку до тех пор, пока дриада не упала в обморок, прямо на руки подоспевшей на мой зов Калинки.

Покрепче обняв подругу, Калинка растворилась в дереве, заставив вздрогнуть, никак не привыкнувшую к таким исчезновениям и появлениям, меня. Оглянувшись, я поймала на себе несколько взглядов, испуганных, злобных, расстерянных. И один, который никак не планировала увидеть в ближайшее время. Словно подкованную блоху меня рассматривал стоящий на леснице Тиззей. Нашел время когда появиться.

Всей моей мягкости хватило на то, чтобы улыбнуться. И девушкам и Тиззею. Затем я решительно подошла к Лавинии.

— Хочешь ты или нет, но тебе придется извиниться, — спокойно проговорила я.

Лавиния, стоявшая спиной к Тиззею, еще его не видела, а мне так терять вообще нечего. Родни, которую я бы могла опозорить, здесь у меня не было. Отбор этот мне нужен, как собаке пятая нога.

Красная от гнева, с перекошенной от злобы моськой, некоронованная королева, все никак не желала успокоиться. Потеряв объект издевательств в лице дриады, она решила перейти на мою скромную персону.

— Кто ты такая, жирная дрянь, чтобы указывать мне, что и как я должна делать? Да вы посмотрите только, девочки, на эту неудачницу! Она даже заклинание произнести не может, а все туда же! Учить меня вздумала!

Это были лишь мягкие эпитеты, которыми меня наградила эта особа. К горлу подкатил комок обиды и негодования. Притихшие девушки немыми статуями следили за развитием событий.

В прошлой жизни я либо разревелась и убежала от обиды, либо бросилась на обидчицу с кулаками. Но теперь со мной была бабушкина наука. Я, наконец, поняла ее очередной урок — будь мягкой, чтобы привлечь внимание.

Словно наяву, мне причудилось море. Вода с тихим шелестом накатывала на песок мягкой волной, привлекая к себе взоры. Сосчитав до десятой волны, я почувствовала, что успокоилась и снова могу говорить. Мой голос был тихим, но твердым. Но главное, его услышали все.

— Я?! Я та, что напомнит тебе о достойном поведении, не опускаясь до твоего уровня. Я та, что знает и чтит законы страны, в которую она попала, и в которых говорится о нанесении тяжкого морального ущерба младшей расе и меры наказания за подобное преступление и, наконец, я та, что сейчас покинет этот дом, в котором забыто, что значит честь, совесть и гостеприимство.

Может быть, для человеческих ушей, эта речь прозвучала бы пафосно, но эльфы блюли свои законы ревностнее папы Римского, ибо больше всего на свете боялись беспорядка и хаоса, к которому вели анархия и беззаконие. К тому же в ней я употребила еще один эльфийский слоган: Честь, Совесть, Гостеприимство. Вот и познавательное чтение в купе с мягкостью принесли свои плоды.

Уходила оттуда с высоко поднятой головой, а за мной спешили уйти и другие девушки, чувствуя мою правоту.

На веранде дома остались лишь Лавиния и Тиззей. О чем они говорили осталось для всех тайной, но на следующее утро, извинившись перед дриадой и вернув ей если не прежнее психологическое состояние, то хотя бы большую его часть, Лавиния покинула отбор, перестав быть его частью.

Моя мягкость сослужила свою службу. О нет, меня не стали больше любить, зато ко мне стали больше прислушиваться. Меня заметили.