Три холма, охраняющие край света

Сержанту приспичило проверить розовый храм любви на предмет оружия и наркотиков, а его пассажиров - на предмет сравнения со словесными портретами странствующих супругов-аферистов из Симферополя.

Анжела Ляпина обернулась к заложникам. Ствол её «Макарова», высунувшийся между передними креслами, направлен был на Веру Игнатьевну. Раздался шипящий шёпот:

–  Токо пикни не по делу, бикса чертановская! Я вашей сестры уже херову тучу перестреляла и закопала на Каширке! Ты, Шагов, или как тебя там! Не сиди, немытый! Делай что-нибудь!

Для неё-то путешествие с фланелевым мистером было воистину свадебным. Когда ещё так повезёт? Красавицы в полицию нравов не идут - обычно их туда доставляют под конвоем..

Чертёнок стремительно освободил пленников, оторвал скотч чуть не вместе с кожей и спрятался - да так дерзко и хитро, что Вера Игнатьевна даже испугаться не успела.

–  Не дурней тебя, долблёнка козлогвардейская! Факуха чмарошная! Я заслуженный работник просвещения! Нам тоже светиться ни к чему! И шмон всякому в лом!
– достойно ответила сеньора Попова врагине.

Она решительно отбросила вздувшееся одеяло, поднялась, откатила дверь и вышла наружу.

–  Миленький!
– заголосила она.
– Ты что, не видишь - рожаю я! Сейчас воды отойдут! А муж испанец - у них там всё по-другому. Не позорь меня, не позорь отчизну, пропусти! Денег осталось - только врачам сунуть, чтобы ребёночка вниз головкой не роняли!

Громадный живот женщины не позволил сержанту заметить ни следов от наручников на запястьях, ни других подозрительных деталей.

В довершение всего из страшного живота раздался звук, чрезвычайно похожий на первый крик младенца!

Никакого опыта в таких делах у сержанта Сысоева не было. Во-первых, работник органов - не шериф какой-нибудь драный, чтобы у граждан роды принимать, во-вторых, за него, честного, замуж никто не шёл, а даром тем более не давали. Он покраснел и забормотал:

–  Так бы и сказали, товарищ капитан! Раз такое дело - как тут не понять! Езжайте, граждане и гражданочки, быстрее! Через двадцать километров будет поворот на секретную воинскую часть, там медицина нормальная. Объясните - примут, они тоже люди…

Он откозырял, повернулся и пошагал к своей машине, где бился и бесился несчастный Подопринога от сознания, что такой роскошный клиент уходит по-гусарски - не заплатив.

Инспекторский «газик» стоял аккурат возле синего указателя со стрелками и надписью: «Новосибирск 250 км. Малютин 700 км».

Вера Игнатьевна с видом победительницы вернулась в салон, уселась на ложе страсти и крепенько стукнула себя кулачком по животу: - Вылазь, тварюга бесстыжая!

Чертёнок обиженно выскочил из-под юбки и вопросительно поглядел на хозяев.

–  И ты, Анжелка, будь человеком!
– продолжала развивать успех сеньора Попова.
– Кончай стволом трясти! Я бы вас сто раз успела сдать, пусть и ценой собственной жизни… И никакой чёрт не помог бы! Кроме того, без меня ты со своим брюнетиком не столкуешься, ведь языку-то вас небось по методу разоблачённой Илоны Давыдовой обучали!

–  Не такая я дряхлая, чтобы Илону Давыдову помнить, как некоторые!
– воскликнула Анжела Ляпина и крепко обняла в доказательство своего желанного. Фланелевый колдун вздрогнул, но стерпел.

–  Ладно, - сказала стражница морали. То ли нравственный подвиг сержанта Сани Сысоева подействовал на неё, то ли сотрудничество заложницы, то ли заработал стокгольмский синдром.
– Но чтобы тихо мне сидели! Да малой наш и не даст вам баловать. Возможно, впоследствии мы вас и освободим… Если товарищ прикажет…

Кум Понсиано вообще толком не понял, что произошло, но жизнь явно улучшилась.

Вскоре Вера Игнатьевна кормила каталонца всякими вкусностями из холодильника. Кое-что перепадало и чертёнку-пленителю - он лопал всё подряд не жуя. Да и не видно у него было зубов. Перепелиные яйца вообще глотал в скорлупе. А уж ласки ему досталось не по чину…

–  Кушай, кушай, бушменчик, - приговаривала Вера Игнатьевна, гладя малыша по ледяной влажной головке.
– Они тебя, поди, и покормить ни разу не догадались… У-у, они какие… Это икра, маленький, вот такая называется чёрная, а такая красная… Кэвиар по-вашему… Кто ж тебя голодом морил? Наверное, поработители африканского народа… Расти большой-большой…

Тотчас чертёнок раздулся до размеров настоящего чёрта. Сеньор Понсиано поперхнулся пивом «Спэниш флай» и выпучил глаза.

–  Ты, коза! Следи за базаром!
– скомандовала Анжела Ляпина.
– Он всякий бывает…

Фланелевый хозяин, не оглядываясь, выдохнул нечто шипящее, отчего взрослый чёрт снова стал маленьким.

–  Вот мы какие!
– ворковала учительница.
– Мы, оказывается, как леший: то мы ниже травы, то мы выше сосны… Молодец! Ну, хватит, хватит, а то животик заболит… Много лавбургеров вредно с голодухи…

Чертёнок прекратил питаться и переключил всё внимание на внезапно заработавший порновизор. Виртуальный японский секс настолько потряс маленького разбойника, что он вцепился в джойстик обеими лапками и завибрировал. Но педагог - он и в Африке педагог.

–  Анжела Петровна! Чем у вас ребёнок занимается?
– строго сказала Вера Игнатьевна.
– Прекратите сейчас же! Кто потом из него вырастет? Маньяк Девочкин? И сами ведите себя пристойно! Я же не слепая! В конце концов, кто из нас служит в полиции нравов? Я к вам обращаюсь! А то наш водитель во что-нибудь врежется! Хмельная от счастья Анжела подняла голову:

–  Не такой уж он маленький, Верка… - хихикнула она и облизнулась.
– Не прессуй чёрного. Он вне нашей кон… компетем… ции… И снова предалась изнеженности нравов.

–  Хиха де пута манчада, - злобно процедила учительница.
– Вергуэнца!

–  Не связывайтесь с ними, сеньора Вера, - сказал кум Понсиано, покончивший с угощением.
– И с этим парнем тоже зря возитесь. Это же обыкновенный коко, только во плоти. Он бродит ночью по деревне, бесит скотину, пугает парочки после танцулек, орёт, гадит в квашню хозяйкам - отвратительный тип. Такой жил у нас в кладовой, и я лет до семи в него верил и боялся, а потом взял оглоблю да ка-ак…

Но сердобольная Вера и письменным-то характеристикам не придавала значения, уповая на индивидуальный подход: