Три капли на стакан

* * *

— Мисс, — вежливо окликнули сзади.

— Вам нужна помощь? Он ранен? Сейчас мы вызовем скорую. Двое дюжих полицейских стояли в паре шагов. Остальными командовал Эллиот.

— Не нужно! — встрепенулась я.

— Мы лучше домой поедем. Не хватало здесь только врачей. Как им объяснить кровь, следы пули? Бишоп-то уже цел.

— Вы сможете добраться одна? — уточнил полицейский скептически.

— Давайте я выделю машину. Я представила, как мы подъезжаем к «Бутылке» со всей помпой — с мигалками, полицейскими в форме… Бишоп потом меня растерзает.

— Вызову такси, — пожала плечами я, пытаясь незаметно вытереть испачканные в крови пальцы.

— Не нужно, — встрял подошедший Эллиот.

— Я сам вас отвезу. Чуть позже, когда тут закончу.

— На твоей тарантайке? — хрипло подал голос Бишоп.

— Уволь.

— На твоей, на твоей. Только не дергайся. Лейтенант махнул подчиненным, и те помогли Бишопу подняться. Устроили на лавочке, помялись рядом.

— Идите, я с ним побуду, — тихо сказала я. Полицейские утопали в дом, откуда доносились властные команды лейтенанта. Суетились медики возле раненого, дюжие парни паковали в мешок убитого. А Бишоп сидел, раскинув руки. Он зажмурился и подставил лицо солнечным лучам.

— Думал, каюк мне. Отбегался. Я опустилась рядом.

— Все позади. И сама же скривилась. Что за банальности? Бишоп распахнул глаза — усталые, в красной сетке полопавшихся сосудов.

— Зачем ты это сделала, Эмили? Выглядел он живописно: рубашка без единой пуговицы, пятна крови на пиджаке, измятые и запачканные брюки.

— А я должна была просто смотреть? — резко ответила я. Отвернулась. Интересно, куда подевалась моя сумка? Не помню.

— Да, — проронил Бишоп.

— Он же теперь от тебя не отстанет.

— Выкручусь, — легко солгала я. Думать о плохом не хотелось. Слишком много всего случилось. Слишком все это… Страх за Бишопа схлынул, оставив изнеможение и дрожащие руки. И вопрос.

— Ты сказал…

— я с трудом находила слова.

— Признался, что…

— Забудь! — перебил Бишоп резко.

— Я ничего не соображал от боли и потери крови. Выкинь из головы. Я прикусила губу и отвернулась.

— Почему?.. Вопрос повис в воздухе. Бишоп не собирался отвечать. А я не собиралась забывать. На выглянувшего из дома Эллиота я посмотрела почти с радостью. Зря я завела этот разговор. Не время.

— Мисс Вудс! — позвал лейтенант.

— Зайдите на минутку. Я с сомнением покосилась на Бишопа, который снова смежил веки. Выглядел он неважно: усталые морщинки возле губ и на лбу, глубокие тени у глаз, бледность… Хотя это понятно, такая кровопотеря даром не проходит.

— Иди, — глухо сказал Бишоп.

— Раньше закончим — раньше уедем. Я кивнула, забыв, что он меня не видит, и поднялась. Пообещала зачем-то: — Я быстро! Бишоп не ответил… Эллиот вежливо посторонился, впуская меня. Бросил короткий взгляд на неподвижного Бишопа, дернул уголком рта.

— Мисс Вудс, взгляните вот на это, — он махнул рукой на прилавок, где были разложены альбомы.

— Их даже не пришлось искать, прямо на виду лежали. Я подошла, склонилась над фотографией на развороте. Большой семейный портрет. Толпа взрослых и целый выводок светловолосых детей. Хм, похоже, в семье Толбота рождалось много двойняшек. Такие вещи передаются по наследству, так что были тут и взрослые близнецы. Я машинально рассматривала смутно знакомые (скорее всего из-за типажа) лица… И тут взгляд зацепился за темную макушку. Красивая блондинка стояла, положив руки на плечи черноволосого мальчика. И ни намека на мужчину рядом.

— Полукровка! — выдохнула я.

— Именно, — Эллиот неслышно приблизился. Встал рядом, наклонился.

— Поэтому мы и не могли его найти. Вы лупу возьмите. Мальчика на фото я узнала сразу. Тонкий, как былинка, лет восьми-девяти… Но лицо взрослое, серьезное. Лицо будущего доктора.

— Доктор Блейз! — выдохнула я.

— Доктор? — переспросил Эллиот каким-то странным тоном и аккуратно закрыл альбом.

— Не думаю. Высшее медицинское образование только для брюнетов. Полукровка никак не мог его получить.

— Значит, он…

— я задержала дыхание, не в силах поверить. Эллиот пожал плечами.

— Подделал документы, скорее всего. И биографию выправил. Думаю, он и есть тот, кого мы искали — загадочный родственник Толбота. Только убейте, не пойму, как он мог провернуть этот финт. Он же брюнет! Я вцепилась в край стойки и тупо смотрела на фотографию. Фотографию, где так много двойняшек — и очень одинокий мальчик.

— Проклятье! — прошептала я почти восхищенно.

— Не может быть…

— Что? — нетерпеливо спросил Эллиот.

— Смотрите, — я ткнула пальцем в снимок, — видите, сколько двойняшек? — Близнецов? — уточнил он.

— Нет, — я покачала головой и улыбнулась.

— Двойняшек. То есть детей из разно плодных беременностей. Он нахмурился.

— Не понимаю. Кончик его носа забавно подергивался. Прямо пес, ищущий след. Я вздохнула, присела и попыталась объяснить: — Двое детей могут получиться из одной яйцеклетки. Тогда они — копии друг друга. Половинки с одинаковой наследственностью. Эллиот чуть подался вперед.

— И одинаковой магией? — сообразил он.

— Да, — я поерзала и продолжила: — А бывает, когда в одной беременности — двое совсем разных детей. Я читала статью, где говорилось о блондинке и брюнете — двойняшках- полукровках. Рот лейтенанта округлился в потрясенном «О». Он прикрыл глаза, побарабанил пальцами по стойке.

— А магия? Какую магию они получили?

— Обычную, — ответила я быстро. Тоже ведь интересовалась.

— Каждый свою, как положено. Эллиот поджал тонкие губы.

— Не сходится. У Блейза наша магия…

— И нет сестры, — перебила я. Эллиот покосился на меня.

— При чем тут это? Он положил руку мне на плечо. Проверяет? Пусть!

— Притом! — отрезала я, в запале не сразу заметив, что повысила голос. Эллиот поморщился, и я продолжила на тон тише: — Извините. Вы знаете, что при двуплодной беременности не всегда рождается двое детей? Лейтенант смотрел на меня, как баран на новые ворота.

— А куда девается второй ребенок? — Погибает, — ответила я просто.