Три карата в одни руки (сборник фельетонов)

Чуть позже, уже в самолете, размышляя под мирный гул моторов, я вспомнил, что балконная стражница не столь уж одинока. Вспомнил бильярд в одном клубе — на нем не позволяли играть, чтобы кто-нибудь ненароком не порвал сукно кием. Вспомнил занавески в детском саду — их не вешали, чтобы потом не стирать. И даже фонтаны в одном городе, которые не фонтанировали с целью экономии воды.

Все это существовало, но только не для людей, а для отчета. И лишь в дни приезда комиссий рангом повыше открывалась бильярдная, развешивались занавески, фонтанировали фонтаны.

Так не осветить ли начальству положение дел? Уж оно-то скажет, для чего строят балконы: для прогулок или для взимания штрафа за таковые?

Сигнал попал в точку. «Произведенной проверкой установлено, — сообщил заместитель начальника управления перевозок, — что выход на балкон аэровокзала в Челябинске действительно был закрыт в связи с имевшими место случаями бросания с балкона на перрон горящих сигарет и папирос, а также других предметов, вплоть до бутылок».

Страсти-то какие! Но, вероятно, теперь, призвав на помощь бдительную транспортную милицию, удалось принять эффективные меры?

Удалось. И даже без милиции. «В настоящее время вывеска о наложении штрафа за выход на балкон в аэропорту Челябинска снята», — заверил заместитель начальника.

…Недавно я гулял по аэропорту Челябинска. Вывеска действительно снята. На ее месте висит огромный замок.

Талон на прическу

Душным летним вечером, когда асфальт размяк до консистенции манной каши, а трамвайные рельсы раскалились до розового свечения, к маленькому пруду, прохладной голубой льдинкой мерцавшему среди перегретых многоэтажных громадин, подошли высокий молодой человек в рубашке, прилипшей к лопаткам, и девушка.

— Уф… — удовлетворенно выдохнул молодой человек. — Где-то здесь должна быть будка лодочника. А вот и она! Подожди…

Будка с вывеской «Прокат плавинвентаря» занимала над прудом господствующее стратегическое положение, что позволяло лодочнику без отрыва от табурета фиксировать через рас-дверь местонахождение каждого выданного плавинвентаря в каждый данный момент.

— Мне часа на два, — сказал молодой человек, подойдя к раскрытой двери, но лодочник круговым движением руки безмолвно дал знать, что обращаться к нему следует через окошко с другой стороны будки.

Странная штука эти окошки! Сколько я перевидал их на споем веку, но ни разу не встречал, чтобы они хоть кому-то пришлись впору. Какой-то дьявольский расчет прорубает их непременно на такой высоте, что одним приходится изгибаться в три погибели, будто пьешь из крана на кухне, а другим — приподниматься на цыпочки, будто намерен губами сорвать вишенку с дерева.

Изогнувшись обозначенным манером, молодой человек повторил свою просьбу и услышал одно слово:

— Талон!

— Какой еще талон?

— Прямо и налево, касса номер три.

Все было лаконично, но предельно ясно, и только духотою и некоторой взопрелостью молодого человека можно объяснить, что он, вернувшись к двери, сказал шепотом:

— А может, договоримся без талона? Не обижу..?

Но, круговым движением вернув просителя к окошку, лодочник объяснил:

— Порядок для всех один. Мне обэхээса не надо.

И захлопнул окошко.

Не соблазнив лодочника, молодой человек прошел два квартала и в другом окошке, прорезанном еще ниже первого, узнал, что талонов нет, кончились, причем не сегодня, а месяц назад. Тут же выяснилось, что это не имеет решительно никакого значения, потому что кассирша приняла 60 копеек и выдала бумажку, на которой от руки так и написала: «60 коп.» Ни штампа, ни даже подписи на бумажке не имелось, из чего молодой человек почему-то заключил, что надпись сделана специальными чернилами, исключающими возможность подделки. Однако, присмотревшись, убедился, что кассирша работала обыкновенной шариковой ручкой, каковые продаются в любом киоске без предъявления паспорта..

Но зато лодочнику удостоверение потребовалось. А у молодого человека его при себе не оказалось, что, учитывая облегченность летней одежды, вполне разумно.

— Но зачем, зачем вам мой паспорт? — истекая нервным потом, кричал в окошко молодой человек. — В таком пруду и кошка не утонет.

— Кому надо, и в луже смогёт, — философски откликнулся лодочник, — а только меня такое не касается. Тони, кому охота. Я за плавинвентарь материально в ответе, а без паспорта вас ищи-свищи.

— Но это просто смешно! На себе я вашу лодку утащу, что ли? Или грузовое такси подгоню? Объясните, как умыкнуть лодку на ваших глазах?

— Вот видишь, еще паспорта не сдал, а уже примеряешься.

Короче, лодочник был непреклонен, скромное развлекательное мероприятие сорвалось, и молодой человек отреагировал точно так, как все мы, а именно: «Я этого так не оставлю!».

Да, все мы в похожих ситуациях даем подобного рода клятвы, но все о них на следующий день забываем: пыл остывает, новые дела, хлопоты, да и жаль времени на такие пустяки. Но молодой человек оказался волевой личностью и наутро отправился в головную организацию — комбинат бытобслуживания.

Его выслушали внимательно: доверие к людям, элементарная целесообразность, нельзя портить отдых и т. п. А потом сказали так: вы правы, но не горячитесь, ведь все эти меры нз против вас. Разумеется, мы знаем, что лодки вы не унесете.

— Тогда в чем дело?

А в том, продолжала объяснение головная организация, что украсть лодку может сам лодочник. Да, да. А свалит на вас. Или вообще неизвестно на кого, которого и в природе не существует. Как прикажете в таких условиях осуществлять контроль за сохранностью материального имущества? А с паспортом под залог все получается само собой.

— Да как же само собой, если я так и не смог воспользоваться лодкой? И для чего они вообще нужны — для удобного контроля или для удобного отдыха? Наконец, талон, за которым нужно идти два квартала…

Тут уж на молодого человека и вовсе замахали руками. Талон, объяснили ему с горячностью, это высшая форма действенного контроля и справедливого регулирования очереди. Во-первых, не общаясь с деньгами непосредственно, лодочник и посягнуть на них не может. Во-вторых, клиент с талоном не зависит от милости лодочника и всегда может сломить его сопротивление.

«Без всяких талонов и не ломая ничьего сопротивления покупаем мы в магазинах хлеб и кефир, костюмы и телевизоры, — делится своими сомнениями с редакцией несостоявшийся лодочный клиент. — Почему же существует такое одинокое исключение, как будка над прудом?»

Увы, дорогой читатель, будка над прудом — не такое уж исключение. Талон крепнет и набирает силу. Талоны на бензин, которые продаются далеко от бензоколонки, талоны ка обед, который, подмигнув официантке, можно с легким убытком обменять на живые деньги, талоны на прическу (придумали и такие в одном селе, где путь к парикмахеру пролегает через совхозную кассу). Все это создает изрядные неудобства, однако, как свидетельствует печальная практика, отнюдь не мешает злоупотреблениям. Ну разве что требует от злоумышленников чуть большей сноровки.