Три короны для Мертвой Киирис

Она вскинула бедра, недвусмысленно вильнула ими из стороны в сторону. Раслер зажмурился и в отместку довольно болезненно прикусил ее за ухо. Страстной нравилась эта игра: она завела ногу ему за спину и стукнула пяткой по ягодице. Домин позволил себе усмешку и взял в плен вторую ее руку, тоже убирая пленнице за голову.

— Ты прекрасна, когда пытаешься изображать непокорность, — разглядывая ее сверху вниз, похвалил он. — Я почти готов тебе поверить.

— Твой член уже верит, Раслер. — Киирис поерзала из стороны в сторону, наслаждаясь твердостью в его штанах. — Тебе нравится то, что ты видишь, но еще больше тебе нравится игра, иначе зачем держать себя на поводке столько лет?

— Возможно, чтобы не причинить тебе боль? — неожиданно серьезно ответил он.

«Нет, нет, нет, сейчас мы точно не будем обсуждать твое намеренное уродство и его причины»

— Я могу вытерпеть столь много боли, домин, что ты и представить не можешь. — «Но, кажется, ты не из тех мужчин, которым подобное по душе». — Но в твоей постели я готова подчиниться твоим правилам.

Она сползла чуть ниже, прижалась животом к его члену. Это стоило неприятной ноющей боли в суставах рук, которые Раслер продолжал крепко удерживать.

— Думаю, я бы тебе понравилась, домин, — глядя в его горящие глаза, начала она, одновременно поглаживая животом его выпуклость в штанах. — Влажная ровно настолько, чтобы принять тебя всего. Узкая, для твоего полного удовольствия.

Раслер зажмурился, осторожно подхватил ее ритм. Киирис нравилось, что сейчас они соприкасаются лишь там, потому что так ее голова могла оставаться достаточно ясной, а удовольствие — целиком контролируемым. От одной мысли о возможной близости с этим странным молодым мужчиной, в голове появлялись странные размытые образы, от которых соски мгновенно затвердели. Вот только в этих образах…

«Сейчас я главная! — взбрыкнула Соблазнительница, и бесцеремонно вытряхнула Киирис обратно на задворки сознания. — Мы же не хотим, чтобы маленькую рогатую бестию потом мучили бесконечные угрызения совести?»

— Если бы ты пожелал взять меня, — продолжала она с заметным придыханием, — то понял бы, что я — словно теплый жидкий шелк. И я бы приняла тебя так глубоко.

— Мокрая и податливая? — Раслер тоже опустился ниже, на этот раз прижимаясь членом к влажному месту между ее широко раскинутыми ногами. Толкнулся несколькими дразнящими движениями, каждый раз заставляя ее всхлипывать от плотного трения. — Горячая? Отвечай!

— Горячая, — подхватила она, и, повинуясь воспоминаниям, запустила руку между ног, скользнула пальцами внутрь, выгибаясь дугой.

— Что ты чувствуешь? — Он с силой толкнулся вперед, подталкивая ее пальцы еще глубже.

— То, что может подарить тебе удовольствие, Наследник костей. — Киирис высвободила ладонь, влажными пальцами очертила контур его рта. — Попробуешь?

Вместо ответа Раслер обхватил губами ее пальцы, соблазнительно слизнул влагу самым кончиком языка, одновременно наращивая темп.

— В следующий раз, Киирис, я должен буду попробовать тебя по настоящему, — пообещал он сбивающимся от страсти голосом.

Вместо ответа она вынула пальцы из его рта, хотя напоследок Раслер все же ухитрился их укусить — и поцеловала его. Сплела свой язык с его языком, впитывая рвущиеся из горла Раслера хрипы. Вот так, больше — никаких разговоров. Возможно, игры наследника нельзя назвать нормальными и привычными, но сейчас ей нравилось быть их участницей. И нравилось, что при других обстоятельствах она вполне могла бы отдаться им вся без остатка.

Их приглушенные стоны, всхлипывания, шелест простыней — все слилось в набирающую темп мелодию. Киирис чувствовала лишь восхитительный вкус его требовательного поцелуя, то подчиняясь — то забирая инициативу. Чувствовала, как яростно он вколачивает свою твердость ей между ног и рычит от негодования, что не может получить все сполна. В какой-то момент ее собственная ноющая слабость превратилась в сосредоточение удовольствия, в которое Киирис окунулась без оглядки.

Последний толчок был таким сильным, что кровать недовольно скрипнула. Киирис разорвала поцелуй, позволяя Раслеру выплеснуть свой долгий стон. Ее била мелкая дрожь, голова кружилась, а тело медленно раскачивалось на волнах полученного удовольствия.

— Воображаю, что подумают прачки, когда найдут мои штаны, — пошутил Раслер, когда к нему вернулась способность говорить.

— Они молча сделают свою работу, чтобы сохранить головы при себе.

На этот раз Раслер поцеловал ее едва касаясь губами губ, перевернулся на спину и раскинул руки.

— Кажется, сегодня я увидел обитель небесную, Кровь богов.

Глава одиннадцатая

Десять дней спустя

— Ну и что ты придумал на этот раз?

Киирис с восхищением разглядывала двух оседланных породистых ююнских жеребцов: тонконогих, крепких и изящных, словно струны на музыкальном инструменте. Их шкуры лоснились на солнце, грация была безупречной, а седла стоили, должно быть, цену небольшой деревни со всеми ее обитателями.

— Прогулку за город, — бесшабашно, будто речь шла о совершенно обыденной и безопасной вещи, сказал Наследник тени, и вручил ей что-то завернутое в отрез дорогой ткани.

— Мне кажется, жеребца было достаточно. — Она не отважилась взять предложенный подарок.

— А мне кажется, рас’маа’ра здесь ты, а значит, я имею полное право решать, что ты примешь в дар, а что — нет.

Киирис незаметно поморщилась от прозвучавшей в его голосе небрежности.

Страшно представить, что прошло уже больше недели с тех пор, как она оказалась пленницей в замке Меродской гидры. Хотя, какая же она пленница? Киирис не имела привычки лукавить себе, поэтому вынуждена была признать, что жизнь «пленницы» была во всех отношениях куда приятнее вынужденного существования в Кераке. Даже если сначала она думала совсем противоположное.

Раслер и Рунн продолжали баловать ее своими постоянными знаками внимания, каждый на свой манер. На прошлой неделе Наследник тени преподнес ей в подарок коня великолепного, безупречно-гнедого жеребца. Как оказалось, больше, чем женщин и хорошие клинки, Рунн любил разве что лошадей. Мог говорить о них часами, восхищаясь с такой же страстью, с какой иной ценитель описывает прелести красавиц с Теплых островов. В другой жизни, по ту сторону Зеркала мира, Киирис выучилась сидеть в седле раньше, чем говорить, вот только ездила она совсем не на смирной лошади. Да и после похищения в Керак так ни разу и не ездила верхом. О чем сразу же честно сказала Рунну, в ответ на что тенерожденный плотоядно ухмыльнулся и пообещал самолично заняться ее обучением. А учитывая то, что Дэйна днем и ночью занимали государственные дела, у Наследника тени появилось в два раза больше времени, чтобы осуществить обещание. За это время Киирис успела привыкнуть и к его странной манере шутить, и к комплиментам, от которых сквозило если не издевкой, то весьма сальной шуткой. И успела рассмотреть, что все это — не более, чем ширма, за которой Рунн старательно прячет своего обиженного на весь свет, недолюбленного ребенка.