Три лилии Бурбонов

Таким образом, первое регентство Изабеллы продлилось всего около пяти месяцев. Хотя она была официально объявлена главой государства, именно Филипп IV на расстоянии вёл заседания Государственного совета. Современный испанский историк Алехандра Франганильо Альварес, кроме того, указывает в своей научной работе «В тени королевы» на наличие двух подписей, Филиппа и Изабеллы, на различных документах, связанных с принятием решений. Наиболее выдающиеся действия королевы во время этого регентства, скорее, связаны с её дипломатической ролью.

К этому времени Европа окончательно раскололась на два лагеря. Франция, Савойя и протестантские государства оказались по одну сторону, а испанские и австрийские Габсбурги с большинством итальянских княжеств – по другую. Какой бы бедной и истощённой ни была Испания, труды Оливареса не остались безрезультатными, и с большими усилиями были собраны средства на ведение войны.

Когда испанские полководцы герцог Фериа и Амброзио Спинола (по происхождению генуэзец), один на суше, другой на море, вынудили французов отказаться от своих завоеваний в Вальтеллине (долина между Швейцарией и Италией) и в Генуе, мадридцы с ликованием приветствовали молодого короля (который лично ничего не сделал и не покидал столицу) как «Филиппа Великого». Причём Оливарес добился официального присвоения этого титула своему господину.

Поскольку конфликт вокруг Вальтеллины принял угрожающий оборот для Франции, Изабелла решила вмешаться. Молодая королева становится главным посредником в отношениях между двумя государствами, написав множество писем Марии Медичи, Людовику XIII и кардиналу Ришельё. В одном из них она говорит брату о том «горе», которое вызывает у неё напряжённость в отношениях между Францией и Испанией. Она просит его относиться к ней как к сестре, а не к королеве, ради любви, которую он к ней испытывает, тем самым превращая политический конфликт в семейное дело. Эта стратегия позволяет ей оставаться «нейтральной»: то есть, она защищает не интересы Франции или Испании, а скорее общий мир, и что если конфликт разразится, это «будет стоить ей жизни». В своём письме она называет Людовика единственным, кто может дать ей «покой и спокойствие». За этим письмом брату следует послание, которое она отправляет матери. Вот ответ флорентийки:

– Я очень рада узнать из Вашего письма, что Вы желаете укрепить союз и взаимопонимание между двумя коронами, но я вынуждена сказать, что, кроме того, Вы должны убедить меня, что король Испании, Ваш муж, и его министры не получат никакой выгоды, а король, Ваш брат, и его жена будут в безопасности…

Прося вмешательства Марии Медичи, Елизавета снова придаёт спору между двумя монархами семейный характер. Её усилия, похоже, увенчались успехом, поскольку в марте следующего 1626 года Людовик XIII и Филипп IV подписали Монсонский договор о нейтральном статусе Вальтеллины.

– Против нас была вся Европа, - с гордостью заявил Филипп IV, - но мы не потерпели поражения, и наши союзники не проиграли, в то время как наши враги (то есть французы) вынуждены были умолять меня о мире.

Радость в Испании перешла все границы, когда адмирал Фадрике де Толедо уничтожил голландский флот у Гибралтара, а Спинола, наконец, после десятимесячной осады захватил крепость Бреду (последнее событие Веласкес увековечил в картине «Сдача Бреды»). Тем не менее, ресурсы королевства были на исходе.

Участие Изабеллы во внутренних и внешних делах государства заставило Оливареса считать её своей возможной соперницей. Тем более, что после рождения 21 ноября 1625 третьей дочери, Марии Евгении, её влияние на короля возросло. Хотя вскоре обнаружилось, что ребёнок страдает эпилепсией.

Филипп IV тогда уже бросил Франциску де Тавара (вероятно, её отправили в монастырь), и начал ухаживать за дочерью графа Хивела, ещё одной фрейлиной Изабеллы. Этот королевский роман вызвал громкий скандал: на всех углах и площадях Мадрида сплетники со смаком обсуждали все его перипетии. Чтобы избежать осложнений, король отправил отца красавицы в Италию командовать галерами. И вскоре Мария Хивел уже ждала ребёнка от своего царственного любовника.

После возвращения Филиппа в Мадрид весной следующего года почти одновременно произошло крещение маленькой инфанты и помолвка младшей сестры Филиппа IV, бывшей «принцессы Уэльской», с королём Венгрии (наследником императора).

– Брак ещё одной принцессы испанской ветви Габсбургов с будущим императором, - утверждает Хьюм, - был вызовом, брошенным в лицо Европы, и Ришельё, понимая это, принялся терпеливо разрабатывать свои планы, как принять вызов в должное время и окончательно победить враждебное государство.

Тем временем 15 мая 1626 года любовница короля Мария Хивел произвела на свет здорового сына Фернандо Франсиско Исидора Австрийского. Королева была просто убита – сама она, вероятно, из-за переживаний, 16 ноября скинула младенца женского пола. Однако своего первого бастарда, которого он очень любил, король признал только после его смерти в семилетнем возрасте, приказав похоронить мальчика в королевской усыпальнице Эскориала. Когда его мать постигла та же участь, Филипп превратил дом, в котором влюблённые встречались, в монастырь, подарив его монахиням ордена Калатравы.

Во время отсутствия короля в Мадриде усилилась партия, выступавшая против Оливареса. Он уже давно снискал всеобщую ненависть. Его обличали бесчисленные памфлеты. Вдобавок, молодая королева была раздражена влиянием фаворита на её мужа, и назойливой опекой по отношению к ней самой со стороны графини Оливарес. Изабелла отличалась не только красотой, но и умом, и не могла не видеть, что большие надежды, которые поначалу вызвало правление графа-герцога, были очень далеки от осуществления, и что бедственное положение в стране стало ещё более тяжелым, чем когда-либо, из-за бесконечных войн.

Кроме того, фаворит короля не прилагал никаких усилий, чтобы расположить к себе Изабеллу, и его отношение к дамам в целом было откровенно наглым и презрительным. Он был полон решимости не допустить никакого посягательства на свою власть и намеренно пытался уменьшить влияние королевы, поощряя внебрачные связи Филиппа.

Тем не менее, Изабелла была не единственным членом королевской семьи, чьего влияния на короля опасался Оливарес. Два юных инфанта, брата Филиппа IV, постепенно взрослели: старшему, Карлосу, уже было двадцать лет, а кардиналу-инфанту Фернандо - восемнадцать. Сохранились любопытные меморандумы, составленные министром по поводу братьев короля, которые ясно показывает, что он пытался удержать свою власть над королём, возбуждая в нём подозрения к родственникам. Похоже, что по настоянию фаворита Филипп даже назначил комиссию, возглавляемую, разумеется, Оливаресом, для рассмотрения и представления доклада о том, что следует сделать для будущего обоих инфантов.

Особенно важным, по мнению министра, был подбор слуг для них:

– Мы должны подходить к этому, принимая во внимание характеры и склонности их высочеств. Мы считаем, что дон Карлос отличается лёгким и уступчивым нравом, и что он будет вести себя так, как могут пожелать те, кто находится рядом с ним. Но в доне Фернандо можно увидеть большую природную живость, которая с небольшой помощью может разгореться до такой степени, что причинит серьёзный вред, который мы должны попытаться предотвратить.