Три менялы
Шрифт:
— За кого ты нас принимаешь? — оскорбился Александр.
— За самцов.
— Эх-х, Викуля, сама не знаешь, что теряешь… — Николай огорченно вздохнул. — Ну может ты и права, не хочешь трех, не надо. Такого мужика, как я, любой женщине хватит одного, с запасом…
Все трое слегка флиртовали с ней, но Матильда не чувствовала в их словах искренности. Все пустое, фикция, сплошная фальш, словно по обязанности: раз женщина присутствует — надо ухаживать.
С утра мужчины работали на улице. Зимний день короток, а снег шел чуть ли ни каждый день: не убери вовремя —
— Давно хочу поговорить с тобой, но вечно кто-нибудь мешает, вроде бы и людей здесь не много, а вдвоем с тобой не остаемся.
— А что ты хотел?
— Я тебе так благодарен за все… — он взял ее руку, поцеловал, потом прижал ладонь к своей щеке. — Я никак не ожидал, что в этой глуши встречу такую женщину…
— Слушай, ты уже не раз говорил мне спасибо, хватит…
— Ты думаешь, это я только из благодарности? Нет, ты мне с первого дня понравилась, но я думал, что навсегда покалечен, больше не встану на ноги, вот и молчал. Или ты этого бугая Колю выбрала? И почему женщинам такие нравятся? Прет напролом, как паровоз…
Матильда не успела ничего ответить. С улицы раздался голос Веры:
— Мама, мама! Едут, едут! — кричала Верочка, взбираясь по ступеням.
Матильда выскочила на крыльцо — небо было пустым, отбежала на середину двора, оглядела снова весь небосвод — ничего похожего на самолет или вертолет, не было даже ни единого облачка.
— Едут! — снова повторила Верочка.
— Где? — обреченно спросила Матильда, она подумала, что ребенку просто что-то показалось.
— Вон, — показала девочка, — вон едут! Лошадка!
В самом деле, Матильда вдруг увидела, как на той стороне замерзшей речушки вниз по склону резво бежит лошадка, запряженная в сани, а в санях мужик машет кнутом, нет, их было двое. Тогда и Матильда закричала:
— Едут, едут!
Бросилась в комнату, еще раз крикнула замершему в ожидании Александру:
— Едут! На лошадях!
Накинула куртку и выскочила на улицу. Из-за угла уже спешил Николай, он замахал руками, закричал:
— Эге-гей! Сюда!
Матильда схватила лопату и побежала откапывать ворота, их порядочно занесло снегом. Подошел Николай, выхватил лопату:
— Ну-ка, посторонись!
Легко и небрежно разбросал куски слежавшегося снега. Прибежал и Сергей.
Лошадка бежала по насту, временами проваливаясь в снег.
— Тпру-у! Стой! — пожилой мужик в ушанке подкатил к самому крыльцу. — Это что же у вас и дорога-то не накатана? Словно за всю зиму и не выезжали?
— На чем? — улыбаясь до ушей, спросила Матильда. — У нас нет лошади.
Мужик не спеша вылез из саней, степенно подал руку мужчинам, на Матильду и не взглянул. За ним следом молодой еще парень, подошел к Николаю, потом протянул руку Саше, Сергею. Но этот все же кивнул женщине…
— Вы откуда? — спросил Николай.
— Так откуда же нам быть? Из Сосновки.
— А деревня далеко отсюда? — спросила Матильда, но на ее слова мужики внимания не обратили.
— А где хозяин-то? — спросил старший.
— Игорь погиб, а вы что, знали его? — поторопился спросить Николай.
— Виделись.
Это как же он погиб?— Самолет его разбился…
— А супружница его где?
— Так вот она…
Гость глянул на Матильду, переглянулся со своим спутником.
— Ага… Так…
— Что же мы стоим, заходите в дом, — смешалась она.
Все так же не глядя на хозяйку, гости направились к крыльцу. Николай спохватился и торопливо проскочил вперед, открыл перед ними дверь. Последней в дом вошла Матильда.
Старший из гостей представился Петровичем. Николай отрекомендовался сам, познакомил всех остальных, Матильду, конечно, назвал Викой. Петрович разговаривал только с мужиками, женщину словно вообще не видел. Матильда сталкивалась с такой манерой общения в Ереване, и она ей очень не нравилась. Младший, Степан, был попроще, он разговаривал с Матильдой, но при этом стеснительно косился на отца.
— Так телефона у нас нету, нет… — на расспросы Матильды медлительно отвечал Степан. — И радио нету, нет, и электричества тоже нету.
Петрович, услышав, что говорит его сын, начал рассказывать сам, но при этом опять же смотрел только на Николая, его он принял за старшего здесь.
— Так провода оборвались, вот и сидим без света. Прошлую зиму был свет, был… А в эту — нету, нет…
— А дорога есть, автобусы ходят в город, в райцентр? — спрашивала Матильда.
— Так нет же дороги, — Степан удивленно поднимал белесые брови, поражаясь ее непонятливости.
— Мост по весне обрушился, еще прошлый год собирались строить новый, да не успели, думали энтот ишшо простоит, а он рухнул, и трактор тогда сгубили. Под трактором — то и рухнул. А нам куды ездить-то? Никуды и не надо, у нас все свое, шо нам треба, — степенно объяснял Николаю Петрович.
— А что же трактор? Вытащили? Или так в речке и остался? — сразу заинтересовался Николай.
— А как же его вытащишь? — удивился вопросу Петрович. — Дюже тяжелый, подлюга.
— А медпункт у вас есть? Врач, хирург? — опять вмешалась в обстоятельный мужской разговор Матильда.
Петрович ее не слышал, а Степан задумчиво чесал затылок и не спеша отвечал:
— Не, врача у нас нету, а на шо нам врач? — он опять поднимал уголком белые брови, — мы здоровые.
Это точно, в дверь он входил боком и при этом наклонялся: «Притолока низкая», — произнес стеснительно, войдя в комнату.
— От вас можно проехать в райцентр? На лошади? В санях?
— Не, неможно, — тянул Степан.
— Почему? Река сейчас замерзла, а дальше — по дороге. Дорога же была? Пока мост не рухнул, автобусы к вам ездили? — Матильде хотелось взять Степана за плечи и потрясти, расшевелить немного.
— Была…
— Как же проедешь, коли всю зиму никто не ездил — дорогу замело, теперича только когда все растает да высохнет… Там река еще разливается по весне, долго не сохнет, — пояснил Николаю Петрович. — Когда трактор был, так чистили дорогу.
Матильда была разочарована.
— А если кто заболеет, если операция нужна, как же вы тогда?
— А кто у нас заболеет?
— Что же к вам никто никогда не приезжает?
— Почему не приезжает? Приезжают, но редко, летом.
— Николай, Сергей и Александр тоже к вам ехали, в вашу деревню, только вертолет у них разбился.