Три мешка хитростей

– Ты – Дуся!

Мы опять уставились на телефон. Андрей постучал пальцем по циферблату.

– Эх, жаль не успею.

– Что?

– В Питер через два часа уезжаю, не сумею поганцу пятак начистить.

– А когда вернешься?

– Через три дня, – ответил компьютерщик, – ну чего она не звонит?

И тут телефон ожил.

– Кисонька, – зачирикал Андрей, – умница, пишу, лапонька.

Через пару секунд я держала в руках бумажку, на которой четкими буквами, без всяких кренделей и завитушек, стояло: улица Слободская, дом 18, квартира 9.

– Вот что, – распорядился Андрей, высаживая меня у дома, – дай телефончик.

– Зачем? Между прочим, я мужняя жена!

– Ну и что, – хихикнул Венедиктов, – поговорочку знаешь: хороший левак укрепляет брак? Ну не кокетничай, голубка. Сама понимаешь, если понадобишься, отыщу в пять минут.

– Не надо звонить, – испугалась я, – у меня муж жутко ревнивый, а дома еще свекровь, отвратительно злая особа. Уж извини, расстанемся друзьями.

– Не хочешь, как хочешь, – пожал плечами Андрей, – на тогда.

И он сунул мне в руку визитную карточку:

– Сама звони, если что, а ежели передумаешь и решишь драгоценному муженьку рога наставить, всегда к твоим услугам. Я уже к тебе присмотрелся, хорошенькой кажешься, хотя дамы твоей весовой категории и не в моем вкусе. Кстати, никто на меня как на любовника еще не жаловался.

– Ладно, – ответила я, – буду обязательно иметь в виду. Прощай, Казанова, давай отъезжай, а то на поезд опоздаешь!

– До свидания, сыщик Лестрейд, – хихикнул Андрей и унесся прочь.

Пылая негодованием, я побежала домой. Сыщик Лестрейд, глуповатый простофиля, придуманный сэром Артуром Конан Дойлем, чтобы подчеркнуть ум Шерлока Холмса. Бедный, не слишком удачливый мужик, постоянно затаптывающий место происшествия, не видящий улики и не умеющий делать правильные выводы! Нашел, с кем меня сравнивать!

Очевидно, в порыве вполне справедливой злости я слишком сильно стукнула входной дверью, потому что в коридор мигом выглянула Крися.

– Пришла? Чего это на тебе одето? Где мои юбка с кофтой и туфли?

О черт, совсем забыла. Одежонка осталась валяться на диване в квартире Венедиктова.

– Извини, Крися, верну через неделю.

Девочка тяжело вздохнула и исчезла. На кухне возле огромного блюда, заваленного плюшками с корицей, мирно восседала Анелия Марковна. В руках дама держала газету «Здоровье». Не поворачивая головы, она произнесла:

– Томуся, ты только послушай. Во Франции придумали удивительный, возвращающий молодость чай. Стоит…

– Это я, Анелия Марковна.

– О, Виолочка, – обрадовалась гостья, – наконец-то. Что-то вас целыми днями нет! Где это вы только бегаете?

– На работе, – решила не уточнять я.

– Ну надо же, – всплеснула руками Анелия, – а Кристенька говорила, у вас сейчас нет учеников!

– Появились, даже несколько.

– А-а-а, наверное, в бассейне?

– Где? – оторопела я.

– Или в бане, – спокойно продолжила дама.

– Почему?

– Ну там раздеваться надо.

– Что-то не пойму, куда вы клоните.

– Деточка, – крайне деликатно прошуршала Анелия, – у тебя футболочка надета наизнанку. Вряд ли ты так из дома ушла, а вот одевалась второпях, потом небось в темноте. Оно и понятно, устала от учеников, домой спешила. Только где же это преподавателю перед тем, как начать урок, раздеваться приходится? Должно быть, в бассейне или бане, а может, ты у нудистов бываешь?

Я включила чайник и уставилась на Иришкину свекровь. Анелия Марковна смотрела на меня спокойными глазами, и на ее лице играла самая приветливая улыбка.

– Если намекаете на то, что изменяю мужу…

– Что ты, что ты, – замахала руками Анелия, – и в мыслях не держала. Но футболочка-то надета, правда, шовчиками наружу!

– Понимаете, была…

– Ой, деточка, – замахала руками Анелия, – поверь моему жизненному опыту: мужа следует дурить с умом и уж, понятное дело, никогда не выскакивать на улицу, не оглядев себя со всех сторон. Хотя, судя по рассказам Кристи, твой Олег, хоть и следователь, но ужасный лопух! Вроде моего Даника, тот тоже ничего вокруг не замечает! Единственно, что меня сейчас волнует, так это мать ребенка.

– Какая? – похолодев, поинтересовалась я.

Анелия вздохнула:

– Ну эта, малолетняя мамаша Костика. Алкоголичка ведь, как бы на мальчике не сказалось!

Выдав последнюю фразу, дама как ни в чем не бывало встала и вышла. Посидев пару минут с раскрытым ртом, я рванулась за ней в комнату для гостей.

– Вы знаете?!

Анелия, накладывавшая перед зеркалом на лицо какую-то густую бледно-желтую массу, обернулась.

– Смотри, изумительный крем, на основе масла облепихи. Кожа потом просто шелковая. Хочешь попробовать?

Я отмахнулась.

– Как вы догадались?

Дама тяжело вздохнула:

– Долгий разговор.

– Рассказали Даниилу?

– Нет, конечно, упаси бог!

– Почему? – оторопела я. – Вы хотите воспитывать чужого ребенка? Но… Ничего не понимаю!

Анелия тщательно закрутила фарфоровую баночку, потом достала крохотную пластмассовую лопаточку, интенсивно похлопала себя по щекам и подбородку, взяла салфетку и приложила к лицу:

– Современные женщины, – сообщила она, – напрочь забыли старое золотое правило: крему нужно дать впитаться, а потом лицо необходимо промокнуть и снять излишки, иначе кожа не дышит. Обязательно так делай.

– Анелия Марковна!!!

– Незачем кричать, – преспокойненько заявила дама, – сейчас сообщу кое-какие семейные тайны, но не просто так… За этим последуют просьбы…

– Говорите!

Дама вздохнула, вытащила коробку конфет и поинтересовалась:

– Деточка, хочешь шоколадку? Честно говоря, я отвратительная лакомка…

– Ну Анелия Марковна!!!

– Зови меня просто Анеличка, – милостиво разрешила собеседница.

Как опытная рассказчица, она выдержала паузу до конца. Медленно порылась в конфетах, аккуратно развернула золотую фольгу, с наслаждением откусила… Я чуть не умерла от любопытства. Наконец Иришкина свекровь решила, что собеседница достигла нужной стадии и кондиции, и завела рассказ.

Степан Пешков, чьей женой Анеличка стала в двадцать лет, был воспитан строгим отцом в патриархальном духе.

– Не поверишь, Виолонька, – улыбалась дама, – у них дома к родителям обращались на «вы» и по имени и отчеству.

Мать Степана во всем подчинялась властному мужу. Анелия даже голоса свекрови не слышала, та скользила по квартире, как тень, опустив глаза вниз. Внешне сыновья пошли в мать: высокие, темноволосые, широкоплечие, отцовского в них ничего не было. Разве только Степе достался от папеньки ум исследователя и талант к овладению иностранными языками.