Три мира одиночества

– Что вам нужно?
– неприветливо спросила вышедшая на крыльцо толстая женщина.

– Твой сын?
– указывая на убийцу, коротко спросил Белернин.

– Сын. Убогий он у меня и за себя не отвечает, идите, куда шли.

За изгородью собирались любопытные соседи.

– У меня все отвечают, - недобро улыбнулся Белернин, - Никому еще отмолчаться не удалось.

– Не позволю, - схватила вилы женщина, - Мой сын не понимает, что делает.

– Понимает, - спокойно сказал Белернин.

Мужчина на лавке побледнел.

– Его лечить надо, - загораживала дорогу женщина.

– Бешеных животных не лечат, а пристреливают.

Мужчина вскочил с лавки и побежал, его мать попыталась ударить Белернина вилами, легким отстраняющим жестом он отбросил ее назад и посмотрел на убийцу. Бесформенным мешком тот упал на землю. Поднявшаяся с земли женщина завыла дурным голосом, явно адресуясь к стоявшим за забором.

– Я бы отдал его тебе, Этан, - сказал Белернин, - Но ты ведь еще ребенок. Не возражаешь, если я сам, от твоего имени, убью его?

В глазах девчонки полыхнуло пламя.

– Убей, но не сразу, - негромко сказала она, - Я хочу, чтобы он мучился. Долго. Целый день.

Белернин покачал головой.

– Да, это твое право, требовать возмездия и справедливости, - сказал он, - Но пусть он просто умрет. Этого достаточно.

Тело убийцы обмякло.

– Вот и все.

Женщина выла и каталась по земле.

– Лучше бы ты родила его мертвым, - сказал Белернин, и повернулся к стоявшим за изгородью соседям, - У вас есть какие-то вопросы или вы сомневаетесь в праве командора Ордена вершить правосудие?

Людей как ветром сдуло.

– Где живут твои родственники, Этан?
– устало спросил Белернин, когда они вышли из деревни.

– У меня никого нет, - тихо ответила она, - В прошлом году все умерли чумы. А бабушка - в этом, от старости.

– Ладно, подыщем тебе хороший приют, - вздохнул он, - Может быть, даже не здесь, а в Верлэерисе.

– Не надо в приют, - снова заплакала она, - Там обижают…

“А где не обижают?
– подумал Белернин, - Делом и словом, равнодушием и невниманием. И чем ближе тебе человек, тем легче его обидеть”. А вслух сказал:

– Ничего, Этан, привыкнешь. Другой судьбы ведь у тебя уже не будет. Надо как-то жить, все будет нормально.

Девочка рыдала, уткнувшись в его плечо, он не мешал и только осторожно гладил по волосам.

“Постараюсь сделать для нее все, что смогу”, - подумал он, и сказал:

– Сейчас пойдем с тобой в город. Оттуда я пошлю людей за телами твоих родителей.

Она зарыдала еще громче.

– И для тебя там что-нибудь придумаем.

“Совсем чужая и ладно бы красивая, как ангелочек - нет, самая обыкновенная девчонка, наверное, непослушная и капризничает все время. А ведь опутала меня по рукам и ногам, как будто я виноват в чем-то. И как это у них получается?”

– Хватит реветь, а то в лесу ночевать придется.

Девочка всхлипнула и кивнула.

Уже ближе к вечеру они вошли в здание резиденции Ордена в провинции Ольванс.

– Ребенка умыть, накормить, переодеть и определить в лучший приют, - сказал Белернин комтуру.

– Ладно, сделаем, - хмуро ответил тот с нескрываемой неприязнью глядя на сжавшуюся Этан.

“Мало мне с этим мальчишкой-командором забот, так он еще какую-то сопливку с собой притащил”, - с раздражением подумал он.

– Что?
– тихо спросил Белернин, и у комтура похолодело в груди.

– Все будет сделано, - выпрямляясь и становясь по стойке смирно, сказал он.

– Сделаешь все сам. Лично. Проверю. Понял?

– Так точно, - подтвердил комтур, чувствуя, как рубаха становится мокрой от пота. О посланнике Руадха, оказывается, говорили правду: мало кто в Сааранде сможет противостоять ему.

А в Ольвансе, видимо, с ним соперничать и вовсе некому, - Ни о чем не беспокойтесь, командор.

– Я постараюсь навестить тебя, Этан, - сказал Белернин, отвернувшись от него, - Но не обещаю, что в самое ближайшее время. До свидания.

– До свидания, - глядя в пол, тихо прошептала девочка.

Посмотрев на нее в последний раз, Белернин вышел на улицу. Нет, он, конечно, не ждал, что она сейчас кинется ему на шею с благодарными поцелуями. Но ведь могла бы хоть спасибо сказать

и не стоять перед ним, как деревянная кукла. В первый раз в жизни он вдруг попытался представить, как бы могла выглядеть его дочь. Получилась вылитая Этан.

“Глупость, какая. Она же совершенно на меня не похожа. Лицо, глаза, волосы - все другое, - разозлился он на себя, - И вообще,

я ведь шел на новую поляну Ритуалов”.

Белернин не знал, что в это время Этан беззвучно плакала, уткнувшись лицом в подушку. Он ушел. Оставил ее одну с неприветливыми грубыми людьми. И она побоялась обнять его на прощание. Теперь он, наверное, никогда уже не вернется.

А Белернин все-таки опоздал. У большого костра мелькали темные тени, на большом белом камне, выполняющем роль алтаря, лежало обнаженное тело. Нервы командора не выдержали напряжения последних дней, и поэтому труп девушки сел на камне, открыл глаза и, протянув к своим недавним мучителям руки, глухо сказал: Хочу мяса!

Вопль ужаса пронесся по поляне. Обезумевшие от страха сектанты бросились бежать, пять человек выскочили прямо на Белернина и были убиты им. Шестой, мелко дрожа, стоял на коленях между жадно облизывающим губы трупом и командором.

– Кто ваш Наставник?
– спросил Белернин, - Говори, или я отдам тебя ей. Ты ведь знаешь, что тогда будет с тобой после смерти?

– Все скажу, - отползая от жуткого создания, прошептал тот.

Белернин махнул рукой, и труп повалился на землю, рассыпаясь на части.

– Рассказывай.

Услышанное поразило его. Еще час назад такое и представить было невозможно, но доказательства, приведенные сектантом, не оставляли места для сомнений. Главой жестокой и кровавой секты Слэан был губернатор провинции Ольванс. Более того, сразу же и открыто поддержав Орден, он теперь надеялся на снисходительность гроссмейстера и был уверен в своей безнаказанности.

“Срочно арестовать его, а свидетеля под охраной отправить к Руадху, - подумал Белернин, - Да, Этан, не скоро же мы с тобой теперь увидимся”.