Три мира одиночества

– Времени у нас нет, мой король, - усмехнулся посол, - Зато сил вполне достаточно. Наши боевые корабли стоят в двух портах Нарланда. Не возражаете, если до уплаты долга мы временно заберем еще и несколько других прибрежных городов с прилегающими землями? Список прилагается.

Посол протянул Лииру запечатанный сургучом пергаментный свиток.

– Это неслыханная дерзость, - лицо Лиира побледнело от ярости, - Вы забываете, что находитесь в великом Нарланде и разговариваете с его королем.

– Нарланд был великим до гражданской войны, принц, - спокойно ответил посол, - А сейчас мы имеем дело с конгломератом мелких неуправляемых княжеств и ваша власть носит лишь номинальный характер. Да и от нее, очень может быть, скоро не останется и следа. Кинария служит единственным гарантом сохранения этой власти, но мы можем передумать и начать переговоры с сепаратистами. Или сделать ставку на движение лоялистов. Они сейчас слабы и разрозненны, но при нашей поддержке способны превратиться в серьезную силу. Лерия не готова вмешаться в ваши дела, а Сааранд никогда не интересовался соседями. Поэтому придется иметь дело именно с нами. Выбор за Вами, мой прекрасный принц.

– Я думаю, что мы можем обсудить вопросы нашего сотрудничества, - с своего трона Лиир, - И готов к разумным уступкам. В обмен на вашу помощь, разумеется.

– Я рад, что король великого Нарланда остается другом Кинарии, - одними губами улыбнулся посол, - Когда мы сможем приступить к обмену мнениями?

– Значит, все-таки кинарийцы, - с тоской подумал Алев, вспомнив разговор с королем Шенилом и последнюю попытку повлиять на него. Говорил в основном герцог Лидинн, он же тогда больше молчал, лишь изредка вставляя некоторые замечания. Ситуация была крайне серьезной и чрезвычайно неприятной. Мало того, что активизировались вдруг исконные враги Нарланда - кинари?йцы. В этом-то как раз не было ничего необычного и неожиданного. Хуже было то, что, по некоторым данным, с кинари?йцами вступил в контакт наследник престола - принц Лиир. Чтобы выяснить все обстоятельства, Лидинн предлагал организовать разбойное нападение на посла Кинарии или даже похищение его со всеми документами - с последующими извинениями и компенсациями, разумеется. Герцог, впрочем, был уверен в своей правоте и считал, что если и придется кому-то извиняться, то именно Кинарии. Алев же поставил в укромной бухте три корабля и ждал лишь приказа атаковать регулярно доставляющее дипломатическую почту посыльное кинари?йское судно. Король приказа не отдал.

– Если это все - правда, то это же война, - тихо сказал он.

Лидинн и Алев удивленно переглянулись.

– Ну, война, - сказал королю герцог, - В первый раз, что ли? Лучше воевать в Кинарии и с чужими сейчас, чем завтра неизвестно с кем и здесь.

– Принц Лиир - наследник престола, - вздохнул король, - Его же дурака казнить придется. Что будет, если я вдруг умру? Нестабильность, волнения, гражданская война многочисленных претендентов.

– Объявим наследницей твою дочь. Или ее будущего мужа, - предложил Лидинн, - Поручим юристам заранее разработать соответствующие поправки в законодательстве…

– Нет, - покачал головой король, - Не надо. С братом я поговорю.

Лидинн и Алев вышли из дворца в подавленном настроении. Говорить ни о чем не хотелось.

“Если бы можно было раз в несколько лет выбирать правителей, - покачав головой, подумал Алев, - А то куда ни глянешь, или король уже из ума выжил и не соображает, что делает, или наследник дурак. Или даже предатель, как в нашем случае. И, попробуй, устрани их на законном основании”.

– Я, пожалуй, тоже с принцем побеседую, - усмехнувшись, сказал на прощание герцог, - Более доходчиво, чем Шенил.

Через две недели Лидинн был предательски убит в королевском дворце. А еще через месяц Алев встретился с принцем в битве на Саговом поле и ранил его, но потерпел поражение.

“Что же теперь делать?
– с тоской подумал Алев, понимая, что сделать уже ничего невозможно, - Если бы в моих силах было спасти страну и помочь хоть кому-нибудь”.

– Приехали, - тронула его за плечо жена, Алексей поднялся и вышел из автобуса, с трудом возвращаясь к действительности. Сон был настолько реалистичным и события были так близки его сердцу, что Алексей снова испугался за свой рассудок. Вытащив из багажного отделения сумки, они прошли на рецепшн. Светлана взялась заполнять анкеты, он же вышел на террасу и увидел прямо перед собой огромный открытый бассейн, изумрудно-зеленый газон, цветущие кустарники, пальмы с гроздьями еще незрелых фиников и ласковое синее море, что неслышно плескалось вдали. Резчайший контраст с безжизненными пустынными пейзажами, увиденными по дороге сюда, лишь усиливал ощущение нереальности происходящего. В паре метров от него курили два тридцатилетних мужика, и Алексей невольно прислушался к беседе. Сутулый и узкогрудый, называя Россию Рашкой, жаловался на отвратительные рожи в зомбоящике и говорил, что в Москве ему даже и жить не хочется. Другой, с выпирающим пузом, уверял, что в этой рабской стране жить вообще невозможно - можно только гнить и задыхаться среди равнодушного быдла. Дальше пошло еще интереснее. Сутулый на полном серьезе стал сокрушаться о пассивности мирового сообщества, которое до сих пор не ввело в отношении России экономические санкции, а пузатый выражал надежду на то, что благоразумие все же победит, и в Белом доме, наконец, примут решение

о полномасштабной поддержке борцов с преступным режимом.

– Ты что же, хочешь, чтобы у нас дома было, как в Нарланде? Или в этой, как ее там, Ливии?
– поинтересовался у пузатого Алексей, - А не перебьешься как-нибудь?

Тот бросил было на него пренебрежительный взгляд, но встретившись с его глазами, стушевался, побледнел и стал нести что-то уже совершенно невразумительное. Его бывший собеседник старательно отворачивался, и делал вид, что больше всего на свете его интересует докуренная до фильтра тонкая сигарета.

– Плохая страна Россия или хорошая - неважно. Она моя, - широко улыбнулся пузану Алексей, и от этой улыбки тот скис окончательно, - Всяким там кинари?йцам, или, кто там еще, делать в ней нечего. Понятно? И твои yankee тоже адрес знают: go home - им не привыкать.

– Сейчас переоденемся и сразу купаться пойдем, - подошедшая жена показала ему пластиковую карточку электронного ключа.

“Да, - подумал Алексей, - Правильно. Войти прямо сейчас в море, уплыть далеко, насколько хватит сил, смыть с себя дорожную пыль и выбросить, наконец, из головы странные чужие воспоминания”.

Улыбнувшись друг другу, они пошли в номер. Впереди было две недели отдыха на Красном море.

Эвин. ЧУЖАЯ БИТВА (окончание)

Эвин увидел себя на высокой скале. Нестерпимо яркое солнце слепило и заставляло прикрывать глаза. Сильный северо-западный ветер рвал облака в клочья, бил в лицо, заставлял развеваться полы широкого плаща. Было легко, и впервые за несколько дней, не болели многочисленные раны. Голова Эвина вдруг закружилась, и он увидел незнакомый замок за рвом, полным заросшей ряской воды. Окруженный многочисленной свитой, мрачный старик шел по огромному залу и вдруг упал, сраженный ударом, который нанес ему ножом в спину один из шедших следом пажей. Темноволосый мужчина вышел из толпы и встал у высокого, в рост человека, окна. Подняв руку, он начал что-то говорить, но какая-то сила отбросила его назад, и он полетел вниз на острые камни. В толпе сверкнули клинки, на драгоценный яшмовый пол упали яркие капли алой крови…

Голова Эвина снова закружилась, и он увидел двух молодых мужчин, очень похожих, но совершенно разных - это были враги, готовые убить друг друга. Один, русоволосый, с измученным бледным лицом лежал в маленькой затемненной комнате, рядом сидел пожилой мужчина в монашеской рясе. Другой,

с более темными волосами и гораздо моложе, в командорской мантии неизвестного Эвину Ордена, шел по пыльной деревенской улице. Прижимавшиеся к заборам своих домов люди испуганно смотрели на него, крепко держа своих детей за руки. Юноша подошел к большому дому, резко выделяющемуся на общем фоне, без стука открыл дверь, прошел в зашторенную комнату. Одетый в темный сюртук пожилой мужчина с неприятным бледным лицом и очень красивая юная девушка в легком открытом платье и с лицом невыразимо порочным встретили его здесь, заговорили разом, пытаясь преградить путь. Юноша негромко произнес странно звучащее слово, и они остановились в полушаге, тщетно пытаясь дотянуться, хоть пальцами ухватить за край мантии. Юноша рывком распахнул следующую дверь и вошел в маленький тесный чулан. Здесь остро пахло свежей кровью и на невысоком топчане лежало что-то, прикрытое куском старого холста. Юноша откинул покрывало и Эвин увидел обнаженное женское тело с рваной раной на беззащитной тонкой шее. В ту же минуту мужчина за его спиной рванул из-за пояса кривой нож, занес его и, страшно закричав, выронил раскалившийся докрасна клинок. Обернувшись, юноша спокойно смотрел на него. Девушка зашипела, потянула вперед руки с длинными, выкрашенными кроваво-красным лаком, ногтями, но яркое пламя охватило ее и, пытаясь сбить его, с громким воем покатилась по грязному полу.

Голова Эвина закружилась вновь, и теперь он увидел высокого светловолосого человека в странной одежде, сделанной словно из одного куска блестящей немнущейся ткани. Уверенный в своей силе и власти, он шел по широкой серой дороге вдоль ряда больших серебряных птиц. В конце дороги его ожидал рыжебородый богатырь с молотом в правой руке, стоявший во главе дружины суровых воинов. Идущий к ним конунг вдруг остановился и посмотрел прямо в глаза Эвина. Сердце сжалось и чуть не остановилось от этого спокойного, пронзающего душу взгляда.