Три мира одиночества

– Да, мы не были вашими друзьями, но не были и врагами. И мы воевали против ваших врагов.

– Враги остались в далеком прошлом. Сколько наших дев любило мужчин земли Эрин, и сколько земных женщин были любимы нами. А теперь люди и вовсе почти забыли про народ Ши. Мы не будем помогать тебе и твоим сородичам. Но не будем и мешать. Делайте, что хотите.

– Мы не хотим причинить никакого вреда ни вам, ни жителям Эрин, - сказал Хельги, - Нам всего лишь нужно найти курган одного из героев - норманна, а не ирландца. Мы уйдем отсюда, как только найдем его. Неужели вам так трудно помочь нам в этом?

– Не трудно. Но я не понимаю - зачем нам это делать? И пока не знаю, что сказать тебе.

– А мне?
– спросила Талин, - Мне ты можешь что-нибудь сказать, сид?

Юноша помялся.

– Тебе - могу, вернее - должен, - неохотно сказал он.

– Тогда скажи.

– Ты тоже хочешь узнать про курган хевдинга, дева?

– Да, я очень прошу тебя сказать, где находится курган Олава Хаконсона из Мера.

– Подождите здесь.

И только ветер теперь играл с высокой травой на холме. Хельги бросил на нее свою ветровку, они сели и Талин достала из сумки сок и бутерброды.

– Почему сид называл тебя финном?
– спросила она, - Он ведь говорил о хевдингах, и, значит, понял, что ты норвежец. А финны ведь, насколько я знаю, вообще не ваши - не норманны, не викинги.

– Что?
– оторвался от своих размышлений Хельги, - А, вот ты о чем. Конечно, финны - не скандинавы, это совсем другой народ. И никогда они не были викингами. В Ирландии слово финн означает “светлый”. Эта местность и, особенно, берега “нашего” озера, тесно связана с деятельностью военной организации фениев. Своего расцвета она достигла, когда ее возглавлял человек по имени Финн, который стал героем многих местных легенд. Поэтому, когда сюда приплыли похожие на фениев светловолосые воины-норманны, ирландцы вспомнили свои предания и стали называть их финнами или финнгэлами.

Хельги задумчиво отломил кусок хлеба.

– Кстати, ты поняла, что сейчас случилось? Почему сид вдруг согласился помочь тебе?

– Потому что я ему понравилась?
– улыбнулась Талин.

– Я очень надеюсь, что это не так, - не поддержал ее тона Хельги, - Нам здесь только ловушек влюбленного сида не хватает. Спроси его, почему он тебе помогает. Это очень важно для нас.

– И он скажет мне правду?

– Возможно.

Талин покачала головой.

– Прошло уже больше часа, - сказала она, - Ты думаешь, он вернется?

– В стране сидов прошло несколько секунд. И зачем ему нас обманывать? Он ведь мог просто отказаться и уйти. Подождем.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (продолжение)

На третий день коры проводник вывел Кэллоина в долину Баркха. Дорога шла под гору и уже не отнимала все силы, позволяя любоваться видами озер Манасаровар и Ракшас-тал на фоне заснеженных гор, самой высокой из которых была Намунани. Они вышли к монастырю Цзянчжасы, откуда начинался путь внутренней коры, и направились к южному, сапфировому, лицу Кайласа

и “Саркофагу Нанди”.

– Лестница в небо, Десятистрочная свастика, - проводник показал рукой на пересеченный рядами горизонтальных трещин вертикальный разлом на южном склоне священной горы, - Сейчас поднимемся на Тропу Кармы.

Тропинка оказалась весьма жуткой - шириной от 40 до 80 сантиметров, она шла над пропастью вдоль 13 погребальных ступ.

– Вот и все, остались только озера, - сказал проводник.

Кэллоин с облегчением вздохнул. Как это ни печально, но трудновато уже столько ходить по горам в его возрасте.

Западное озеро, Ракшас Тал, если верить легендам, было создано когда-то асуром Раваной, царем Ланки. Здесь он вначале поднял Кайлас, а потом отрубил себе девять голов, добиваясь внимания

и благосклонности Шивы. Озеро было изысканно красиво и выглядело совсем не демонически. Красно-коричневые холмы по его сторонам и мощный, покрытый снегом, горный массив Гурла Мандата будто оправляли драгоценный сапфир синей глади воды. Сбросив верхнюю одежду, Кэллоин на глазах изумленного проводника без раздумья вошел в холодную и довольно мутную солоноватую воду. Казалось ему, или было на самом деле, но могильный холод будто вошел в его плоть, заморозив даже костный мозг. Никогда еще Кэллоин не чувствовал себя таким старым. Накопившаяся за эти дни усталость и безразличие навалились на него, хотелось только одного - спрятаться от всех, лечь, закрыть глаза, ничего не делать. С трудом вышел он на берег, оделся, и, прихрамывая, пошел вдоль небольшого перешейка к озеру Манасаровар. Три дня коры дались ему легче, чем этот недлинный путь. Дошел! Теперь на востоке, слева от него, высился Кайлас, справа - пик Гурла Мандата, позади остался висящий на скале “птичий” монастырь Чиу. Кэллоин вошел в ледяную воду Живого озера. Это был совсем другой холод, будоражащий и жгущий, дающий бодрость и желание жить, он разогнал кровь по спавшимся жилам и наполнил ее мельчайшими пузырьками адреналина. Давно забытым упругим шагом помолодевший на 20 лет Кэллоин вышел на берег, с удовольствием вдохнул свежий разреженный воздух. Сердце билось ровно и сильно, все на свете, казалось, принадлежало только ему - протяни руку и возьми. Кэллоин поднял голову и засмеялся. Одетая в сари молодая темнокожая женщина подала ему чашку с обжигающе горячим чаем. С наслаждением выпив его, он стал искать мелочь в карманах.

– Не стоит благодарности, Кэллоин, - сказала ему Кали.

Чашка выпала из рук мага.

– Госпожа, - только и смог сказать он.

– Еще один экзамен, маг.

Кали протянула ему свой жертвенный нож, кхадгу.

– Видишь, сколько людей пришло сюда? Один из них должен умереть сейчас. Выбирай жертву, Кэллоин. Я облегчу задачу. Не обязательно убивать счастливых и довольных своей судьбой

и жизнью людей. Я даю тебе силу видеть будущее, маг. Можешь найти человека, которому следует умереть сейчас, лучше умереть - чтобы через месяц или два не возненавидеть жизнь. Что ты смотришь на меня так? Не надо выслеживать, подкрадываться, марать руки кровью. Выбери жертву и укажи на нее ножом. Этот человек умрет, а ты продолжишь свой путь. Ты, действительно, хочешь помочь друзьям, Кэллоин?

– Но ведь не так, не такой ценой, - растерянно прошептал маг.

– Так какой же?
– повысила голос богиня, - Как собираешься помогать им ты, много раз обагрявший свои руки чужой кровью, морской конунг? Убивавший своими ошибками врач. Дававший губительные советы учитель. Равнодушный к чужой беде циник.

– Это случалось не часто и не по моей воле!

– Конечно. Но, может быть, ты вспомнишь Энриена, пожилого врача из Эйтлина? Надо было просто помочь ему, указать на ошибку. Но ты предпочел опозорить его, выставить неучем и шарлатаном. Он начал пить и через год…

– Я не хотел этого!

– А декан Файонган? Он ушел из университета после смерти жены, перестал выходить из дома, показываться на людях. Долго не протянул. А ты был его любимым учеником. Если бы пришел

к нему - не жалел, не сочувствовал, а просто поговорил, рассказал о своей работе…

– Я не знал…

– А помнишь, как отец, которого ты оставил ради науки, попросил тебя о помощи? Хотел, чтобы ты пришел и был рядом во время той, последней, битвы? Но ты же в это время думал о счастье всего человечества! И опоздал. И, кажется, еще что-то сказал о неправильно и неправедно прожитой жизни.

Кэллоин отвернулся, неловко вытирая текущие по щекам слезы.

– Лишь обломки кораблей и плавающие в море безобразно раздутые трупы увидел ты близ Онгиельской гавани. Никто тогда не смог рассказать тебе, как погиб отец. А я сейчас расскажу, хочешь? Он ведь сумел поссориться с обоими претендентами на престол Нарланда, а кинари?йцы уже давно ждали случая отомстить ему. Лишь репутация свирепого воина да широкие секиры верных дружинников защищали его в тот последний год. Но все когда-нибудь кончается, и пожары запылали вдоль всего северного побережья Нарланда. Королевские галеры встали в один ряд с кинарийскими кораблями, красные щиты, как знак войны, висели на их мачтах