Три мокрых дела

Бран пролетел по коридору, словно вихрь. Торек едва за ним поспевал. У двери с надписью "комната отдыха" стояли двое молодых людей в полицейской форме. Их мундиры выглядели совсем новенькими и были не темно-серыми, как раньше, а ярко-синими. Если их шили там же, где и до войны, то максимум за полгода они должны были заметно выгореть на солнце.

При виде Брана полицейские дружно подобрались, однако только этим они и ограничились. Ни один даже кобуру не расстегнул. Если бы какой-нибудь непримиримый с опытом и умениями Брана задумал бы освободить опасных безумцев – эти болваны умерли бы раньше, чем успели позвать на помощь! Детектив мысленно вздохнул, а вслух рявкнул:

– Почему оба здесь?! Кто охраняет каннибалов?!

Полицейские недоуменно переглянулись.

– Мы и охраняем, – сказал один.

– А вы, простите, кто? – спросил другой, видать, чуть более смышленый.

– Капитан полиции Бран, – привычно, без запинки, представился Бран.

Прозвучало так естественно, как могло прозвучать только отработанное долгой практикой. Конечно, честнее было бы сказать "бывший капитан полиции Бран", но тогда бы пришлось объяснять "бывшего" и всё остальное, а на это времени не было. В конце концов, насчет "бывшего" смышленый мог бы и сам догадаться по коричневому плащу на плечах Брана.

Он не догадался. Полицейские вытянулись.

– Простите, господин капитан, – сказал смышленый, всё же стрельнув взглядом в сторону спешащего к ним Торека.

Бран мысленно повысил выставленную ему оценку с твердой двойки до притянутой за уши троечки. Сильно притянутой. Торек на ходу махнул рукой. Мол, всё в порядке.

– Да, мы вдвоем их здесь караулим, – уже увереннее доложил смышленый. – Каннибалы внутри и надежно связаны. Всё под контролем, господин капитан.

– Под контролем?! – рыкнул Бран, и взялся за ручку двери.

Дверь оказалась не заперта. Следующую секунду Бран всерьез рассматривал версию, что эти полицейские заодно с каннибалами. Наверное, сидели вместе в одном дурдоме, там и подружились. Затем Бран рванул дверь на себя и шагнул внутрь.

Первым на глаза попался большущий стол. В далеком прошлом он был бильярдным, но уже давно не служил по назначению. На столе стояла полупустая бутылка с минералкой и лежала какая-то потрепанная книжонка, а в левую угловую лузу был вставлен пластиковый стаканчик, из которого торчал засохший тюльпан. Прямо над столом было окно на крышу. Из него на стол капала вода.

Вдоль правой от входа стены стояли мягкие кресла с подлокотниками из черного пластика. В креслах сидели двое бородатых мужиков. Каждый был одет в смирительную рубашку и так основательно спелёнут кожаными ремнями с металлическими заклепками, что всей компанией они запросто смогли бы сойти за инсталляцию "мумификация рок-группы". Еще один бородач – тоже в смирительной рубашке, но расстегнутой – спокойно пилил перочинным ножиком ремень на том, что сидел слева. Его собственные ремни валялись на полу под пустым креслом.

– Да ёрш твою ж! – рявкнул Бран, бросаясь к ним.

Бородач с ножом через плечо глянул на детектива и спокойно выпрямился, принимая боевую стойку. Бран сходу врезался в него плечом. Бородач даже не попытался уклониться. Бран впечатал его в стену. Бородач коротко выдохнул и ударил ножом.

Двигался он уверенно, но как-то заторможено. Бран привычным движением перехватил руку с ножом и так вывернул, что кость хрустнула. Бородач даже в лице не изменился. Негромко зарычав, он попытался укусить Брана. Детектив свободной рукой ударил его по голове. Голова мотнулась туда-сюда. Клацнули челюсти.

Затем с боков подскочили двое полицейских. Может быть, с мозгами у них было и не очень, но бородача они скрутили быстро и профессионально. Тот едва успел злобно зарычать, как уже лежал лицом в пол. Одни наручники защелкнулись у него на запястьях, другие – на лодыжках. Пока смышленый полицейский сидел верхом на задержанном, его напарник метнулся за ремнями. Выбрав те, что были расстегнуты, а не перерезаны, полицейские шустро упаковали бородача.

– Да ёрж жеж… – произнес Бран, формулируя мысль большей частью жестами.

Цензурных слов для описания ситуации у него просто не было, а нецензурные все как одно показались детективу слишком невыразительными. Когда мозг перестал мыслить исключительно образами суровых полярных лисиц размером с танк, Бран рявкнул на полицейских:

– Вы оба должны были стоять здесь!

Он указал пальцем в пол. Полицейские замялись.

– Да они так смотрят, прямо мороз по коже, – признался смышленый. – Вот, гады, даже облизываются. Тут никаких нервов не хватит, господин капитан.

– Так развернули бы их мордой к стенке, – проворчал Бран.

В ответ смышленый тихо пробурчал нечто неразборчивое, что, вероятно, означало: "мы не догадались".

– Мы думали, они надежно запакованы, – сказал его товарищ.

– Думали они!

Бран покачал головой. Когда ополченцы ловили эту семейку в Кривом ущелье, все тоже думали, что Фальки надежно обложены со всех сторон. Ночью братья ушли, оставив ополченцам два аккуратно распотрошенных трупа из числа тех, кто ошибался на их счет. Бран выдохнул, успокаиваясь, и мысленно махнул рукой. Не до того сейчас.

– Вы неправильно думали, – уже спокойнее сказал Бран. – В следующий раз думайте лучше.

Оба полицейских тотчас заверили его, что впредь будут мыслить тщательнее. Бран тем временем еще раз, и на этот раз очень внимательно, осмотрел каннибалов.

Братья Фальк не слишком изменились с тех пор, как их портреты были развешаны с подписью "разыскивается, очень опасен" чуть ли не на каждом столбе. Всё те же звериные лица с длинными нечесаными космами, с ушами, почти лишенными мочек, с тяжелыми кустистыми бровями и взглядом исподлобья.

Смирительные рубашки на них выглядели по-настоящему надежными, с подкладкой из толстой кожи. Разорвать такую смог бы разве что какой-нибудь легендарный богатырь. Хотя, конечно, перегрызть ее, при наличии времени и должном старании, вполне мог бы и рядовой безумец, но металлический воротник не позволял ему до нее дотянуться. Ремни были затянуты крепко. Бран проверил это первым делом, заодно оценив всю систему. Все ремни были собраны в единую сеть, где металла было не меньше, чем кожи, и "упакованный" в нее безумец мог свободно шевелить разве что ушами.