Три мокрых дела

Тем не менее, один из них как-то оказался на свободе.

– Ну и как он выбрался? – негромко спросил Бран.

Спросил большей частью у самого себя, одновременно прокручивая в голове варианты ответов. Торек пожал плечами.

– Думаю, он воспользовался этим, – сказал смышленый полицейский, протягивая Брану перочинный ножик.

В сложенном состоянии ножик был размером с большой палец детектива. Перламутровая рукоятка была украшена алыми сердечками с серебряной буквой "А". Не совсем то, что Бран ожидал бы найти в кармане каннибала. Детектив раскрыл нож и проверил лезвие. Оно было острым.

– А откуда у него нож, вы, конечно, не знаете, – сказал Бран.

Ответ был слишком очевиден. Полицейский дружно помотали головами. Бородач посмотрел на них обоих и тоже помотал головой.

– Не дергайся! – приказал ему смышленый полицейский и отвесил Фальку затрещину.

Бородач в ответ лениво оскалился.

– Вроде я видел такой ножик у Айрики, – сказал Торек.

Бран протянул ему нож со словами:

– Вроде или видел?

– Вроде, – сказал Торек и, повертев ножик в руках, добавил: – Но вообще похож. Если у нее в вещах такого не найдем, я бы сказал, что это ее игрушка. Она им карандаши точила.

– Проверим, – ответил Бран. – А сейчас давайте посмотрим, что еще есть у этого.

Он кивком указал на вновь упакованного бородача. Полицейские рывком поставили его на ноги. Бородач заметно сутулился. Взгляд, которым он одарил Брана, был тяжелый, неприятный, но вместе с тем какой-то мутный. Словно бы в мыслях бородач был где-то очень и очень далеко. Остальные каннибалы, кстати, тоже казались довольно сонными.

– А чего у них взгляд такой осоловелый у всех? – поинтересовался Бран у полицейских. – В дурдоме совсем крышей съехали?

– Да это им перед отправкой доктор еще вколол успокоительного, – пояснил смышленый. – Ну я и попросил, чтобы тот не жадничал.

– Очень разумно, – похвалил его Бран. – Вот это действительно правильное решение. Хотя как они в кино будут играть-то обколотые?

Судя по взгляду смышленого, этот вопрос его волновал в самую последнюю очередь. Искусство, конечно, требует жертв, но не таких же!

– Да ерунда, – Торек махнул рукой. – Сегодня у нас только пробы. Выясняем, кто из них самый фотогеничный, и потом работаем уже только с одним.

– И как именно работаем? – спросил Бран, разглядывая бородача.

Что-то в его позе детективу очень не нравилось, но он никак не мог сообразить, что именно.

– Да, собственно, точно так же, – ответил Торек. – Накачаем успокоительным по самые уши и посадим на цепь. Оригинальный Ганнибал тоже сидел в дурке, так что все в пределах сценария. Заодно будет жертвой тоталитарного режима. Это сейчас очень модно. А изъясняться он будет взглядом с компьютерным сурдопереводом. Тут у меня всё продумано.

– Я заметил, – проворчал Бран.

Еще он заметил темные пятнышки на рубашке бородача. Пятнышки были маленькие, всего штук пять в ряд. На самом деле они могли оказаться чем угодно: кетчупом, соком, даже машинным маслом, но Бран почему-то сразу подумал про кровь. Он быстро – в силу опыта, а не спешки – обыскал бородача. Под смирительной рубашкой у того была поддета толстовка с сильно оттянутым воротом, а под ней определенно что-то лежало.

– Ну-ка, что там у тебя? – спросил Бран.

Бородач зарычал сквозь зубы и попытался извернуться. Полицейские держали его крепко. Бран запустил руку к бородачу за пазуху и коснулся своими пальцами чужих! Быстрый взгляд показал, что обе кисти каннибала на месте – торчат из рукавов и старательно норовят поцарапать полицейских давно нестриженными ногтями. Да и та рука, что за пазухой, не пыталась схватить Брана. Детектив взял ее за пальцы и вытащил на свет отрезанную кисть.

– Так! – сказал Бран. – А это что?! Сухпаёк в дорогу взяли?!

Полицейские синхронно побледнели. Кисть была тонкая, женская, правая. Указательный палец отсутствовал. Судя по срезу, его тоже отрубили, а не отгрызли. Стало быть, оставался шанс найти его в более приличном месте, чем желудок людоеда.

Бран снова взглянул на бородача. Тот, в свою очередь, уставился на детектива. В мутном взоре каннибала проступало понимание и предвкушение. Первое, должно быть, означало, что действие успокоительного пошло на спад, а второе было просто страшно.

– Нечего пялиться на меня, урод! – рявкнул Бран, едва сдержавшись, чтобы не врезать каннибалу. – Где палец? И где нога?!

Бородач в ответ зарычал, тихо и вкрадчиво. Остальные каннибалы подхватили. Все прочие в комнате вздрогнули, столько звериной злобы было в этом рычании.

– А ну молчать! – прикрикнул Торек.

Взгляды каннибалов сфокусировались на нем. Рычать они не перестали.

– Мне для съемок нужен только один из вас, – сказал Торек, входя в привычную роль майора ополчения перед атакой. – Это значит, что двоих я могу расстрелять прямо сейчас. Последнему заклею рот.

Каннибалы замолчали. Стало быть, как минимум, сказанное они понимали.

– Простите, господин капитан, какая нога? – тихо спросил смышленый.

Бран повернулся к Тореку.

– Ты им не сказал? – спросил он.

– Не успел, – ответил Торек.

– Тогда скажу я, – сказал Бран. – Если кратко, здесь, на третьем этаже, лежит расчлененный труп сотрудницы кинокомпании. У нее отрезана рука и нога. Рука вот.

Полицейские швырнули бородача в кресло и ураганом прошлись по комнате отдыха. Обставлена она была скудно и поиски не затянулись. Отрубленную стопу нашли за кадкой давно засохшего фикуса. Когда ее вытащили на свет, все трое каннибалов начали скалиться, выплевывая невнятные угрозы. Бран ни слова не разобрал, но интонация говорила сама за себя. Каннибалы бы с удовольствием сожрали всех, если бы смогли до них добраться.

– Она, господин капитан? – спросил смышленый полицейский.

– Она самая, – сказал Бран. – Вас как звать?

– Зданек, господин капитан. – ответил тот. – Сержант Зданек.

– Значит так, сержант Зданек, – сказал Бран. – Положите ногу в какой-нибудь пакет. Руку тоже. Потом уберите куда-нибудь, чтобы эти уроды не видели, и найдите палец. Надеюсь, они его не сожрали.

Каннибалы снова заворчали, но тихо. Полицейский нашел пакет еще до того, как Бран закончил говорить. Пакет был обычный полиэтиленовый, в такие в магазинах складывают овощи.