Три мужа для Кизи. Книга 3

Словом, несчастнейшая Сумана носилась туда-сюда по его просторному логову, не умея оттуда выбраться, а несчастнейший Бриджешаракшас осторожно гонялся за нею, боясь случайно зацепить когтями или просто зацепить. Да и что и говорить! Дыхнуть лишний раз в её сторону боялся! А она в отчаянии и ужасе от него убегала. И тряслась от омерзения, когда уже начала останавливаться, выдохшаяся, и случайно его замечала. Когда их взгляды наконец-то встречались, на краткие-краткие мгновения, Бриджешаракшас становился самым счастливейшим и самым несчастнейшим из существ, которые когда-либо существовали во всех существующих локах!

Всё-таки, ужаснейшее из проклятий, которые могут выдумать разгневанные боги – видеть отвращение в глазах той, которую любил! Ведь так это жуткое безумие, овладевшее им, называлось?..

Он всё ещё помнил, как раздвинул её бёдра и что там было ещё потом. Всего только раз. Пока она ещё спала, опьянённая травами. Ему очень хотелось всё это повторить. Но теперь, когда она смотрела на него такая напуганная, да с таким омерзением, ему было как-то… ээ… неловко?.. Да, так, наверное, называют люди и дэвы это мерзкое чувство. Ему уже было неловко опять ею овладевать. Особенно, когда она в сознании была. Но хотелось. Особенно, покуда она была такая живая и подвижная.

Словом, тех, кого не достало проклятие униженных и замученных, тем, кому удалось увильнуть от смертоносной мантры разъярённых брахманов и йогов, тем, кого не пробрал насовсем жуткий яд, да не взяло лезвие опасного оружия… всем им, оказывается, мог с лёгкостью досадить неуёмный Кама дэв, причём, одной единственной стрелой!

Словом, она опять упала в обморок. А потом, к величайшему своему ужасу, очнулась. А бедный Бриджешаракшас, снова ею до жути напуганный, опять несколько часов метавшийся туда-сюда по логову и джунглям над ним, отчаянно вслушавшийся в каждый шорох и даже уже почти решившийся отнести её к людям, чтоб отдать лекарю, но, впрочем, умыкнуть уже потом…

Короче говоря, в тот день, когда она очнулась, Бриджешаракшас впервые стоял перед кем-то на коленях. И она была единственною, перед кем он в своей жизни на коленях стоял. И молил её отчаянно стать его женою, совсем единственной и главным его сокровищем вообще. Ему вдруг как-то разонравились все прочие самки. Хотелось только видеть её, такую же обнажённую, как и сейчас, только её бёдер касаться и этих волнующих полукружий грудей…

Но, увы, был он единственным, за кого бы она сама по доброй воле не пошла. И сама бы с ним не легла, даже если б он пообещал иначе растерзать всех живых существ из родного её царства.

Тогда, замученный и выведенный из себя, ракшас напомнил, что уже успел ею овладеть, когда она спала. И, замечтавшись, случайно сболтнул, какой вкусной она была и какое прекрасное нежное её лоно, лучшее из…

Визг, который тут издала несчастная, осознав, что всё то, что бывает между мужчиною и женщиной, между ними вполне уже было, был лучшим из визгов, который она когда-либо издала в своей жизни.

Перепуганный, что она опять лишится чувств и может, совсем уже умрёт, несчастный мужчина из племени ракшасов, изнывающий от лютого желания и ужасающе обжигающей тревоги за неё, даже стал обещать, что готов честно явиться перед её отцом и умолять его отдать его дочь за него замуж. И клялся, что вытерпит все стрелы и все упрёки и проклятия, которые в него будет швырять разгневанный её отец. А её приведёт уже потом, когда родители её подуспокоются и свадебные приготовления начнутся.

Хотя, если совсем уж по обычаям демонов, брак между ними состоялся уже. Самое-то важное уже было. Он же ж её благополучно у родителей умыкнул. Вполне себе успешный Ракшаса-брак! И более того, как следует ею овладел, как должно глубоко, хотя она совсем уж безвольной тушкой лежала в его логове. На шкурах, причём, не на земле! Он ради неё тигровую шкуру ободрал и принёс, расстелил! И сколько тигров тех передушил, чтобы шкуру не портить, сколько времени намучился, пока учился шкуры те обрабатывать, чтобы хранились долго-долго, да лежали такие нежно-пушистые! Но и Пайшача-брак людьми не очень признавался, тем более, что она была дочерью царя из рода благороднейших кшатриев.

– Да как ты мог?! Как мог? – кричала несчастная, заламывая руки. – Как мог так жестоко поступить со мною?! Дурманными травами голову затуманил и изнасиловал меня! О, ужаснейшее из чудовищ! Сын тысячи скорпионов!

И ни в какую эта глупая женщина не понимала своего счастья, иметь такого выносливого самца в мужья! Да он бы никому, ни чудовищу лютому, ни могущественному дэву не позволил бы к ней приблизиться или даже помыслить, чтоб её обидеть! Но увы, мерзкая дева… нет, уже ж он её сделал женщиной… словом, удушить хотелось эту глупую из наиглупейших и прекраснейшую из прекраснейших женщин! Но Бриджешаракшас помнил, какие райские удовольствия скрываются у неё между бёдер и грудей. Слово, душить её было как-то жалко. А она всё вопила и рыдала, вопила и рыдала, визжала без умолку, когда пытался к ней приблизиться. Да чтоб обнять хотя бы! Так, вроде человеческие мужья успокаивали своих женщин?..

И как нестерпимо, когда прекраснейшая из женщин, самая желанная для тебя, мучается да мучается у тебя на глазах! И как мерзостно внутри под шкурой, когда мучается она из-за тебя, что вообще не хочет, чтоб ты к ней касался! И… что за мерзкое чувство?! Совестно ему вот просто зацапать эти тонкие, слабые руки, просто повалить её на землю… нет, лучше на шкуру, нежную и пушистую… тьфу, что за напасть эта безумная любовь?!

Кончилось всё в тот день тем, что ничем желанным так и не кончилось. Для него.

Запер томящийся и несчастнейший из самцов, с жутко голодным каким-то сердцем и нутром, свою сладкую добычу в логове своём, откуда она не могла выбраться. Хотя надрал толстых деревьев и сверху выход заложил. На всякий случай. Да травою и листвою присыпал, чтоб не заметно. Надо же свою добычу охранять! И пошёл к её отцу. Уговаривать на брак согласиться. Может, хоть так глупая женщина визжать уже меньше будет? И хоть раз сама бёдра свои полные раздвинет перед ним?..

По пути, в джунглях ещё, Бриджешаракшас задумался, что вопить девица… тьфу… нет… что вы! Та, которую он уже сделал женщиной! Он первый! В общем, она же вопить будет точно! И вдруг кто услышит?

В целом, ракшас уже знал основные места, где засаду устроили в этом царстве его мстители. И мимо всех с улюлюканьем проскакал. Дико глупо всё это, наверное, выглядело. Но надо было, чтоб заметнее. Чтобы вся эта орава бегала за ним. О, женщины! На какие глупости вы толкаете несчастнейших мужчин!

В общем, мстители, люди и демоны, боги и звери… Короче, все, кто уныло сидел в засадах в том царстве или даже втихую обсуждал, что бы такое ужасное соделать с мерзким Бриджешаракшасом, когда тот будет пойман, заметно оживились, когда он наконец-то появился. Да ещё и среди дня, о наглейший из нахалов! Да ещё с жуткими такими звуками! Да ещё и прошествовал так странно мимо засад. Как будто смеялся над ними! Или… и вправду смеялся?!

Словом, пока несчастная Сумана вопила в нутре джунглей, вдали от человеческих жилищ, вся орава мстителей – откуда-то взялись и вроде ушедшие или сбежавшие к жёнам отдохнуть – словом, вся эта галдящая орава полдня гонялась за мерзким демоном. А тот бодро от них удирал и завёл их боги знают куда. Причём, совсем уже мудрейшие из богов. Или коварнейшие из демонов?..

Загнав мстителей в глухое какое-то место, откуда они никогда уже не выберутся, ну, хоть полдня там послоняются прилично, покуда он свататься будет, Бриджешаракшас пошёл уже и свататься…