Три подруги и таинственный жених

– Так, хватит препираться! – прикрикнула на них я.
– Мне надо позвонить, а вы собирайтесь.

– Куда?
– тут же насторожилась Ниса.

– Мы с тобой к подружке первой убитой девушки поедем, - рассказала я, доставая телефон и набирая номер Макса.

– А почему ты меня с вами не берешь?
– почуяла неладное муза и начала вставать из-за стола. Но неудачно покачнулась и тяжело рухнула обратно.

– А для тебя у меня будет отдельное задание, раз уже ты решила сегодня не ходить на работу, - ответила я, прикладывая телефон к уху и вслушиваясь в длинные гудки.

– С чего ты так решила?
– с горем пополам на четвертый раз смогла выбраться из-за стола Руся. Мне не понравилось её вдруг начавшее сереть лицо, с которым очень быстро слились по цвету губы. Дополнили подозрительные перемены странные покачивания подружки, напоминающие движение маятника в часах.

– На тебе спортивный костюм, - произнесла я очевидное и сбросила оставшийся без ответа звонок.
– Последний раз я видела тебя в таком наряде, когда тебе аппендицит удаляли четыре года назад. И даже тогда ты через день после операции попросила привести тебе в больницу косметику, которую ты хранишь в чемодане. Я не знаю, чьё воображение ты собиралась поражать, но красная помада на осунувшемся лице очень гармонично сочеталась с твоими синяками под глазами. Так что, кого-то ты точно впечатлила. Например, старичка из соседней палаты, который увидев тебя, костыли уронил.

– Ерунда, - слабо отмахнулась Руся и начала заваливаться. Я едва успела подхватить слабеющую подругу, как лежащий на столе телефон завибрировал.

– Помоги ей, - попросила я подскочившую к нам Нису, хватаясь за телефон.

– Как?
– воскликнула Ниса, подставляя музе своё плечо.

– Уложи её, сними верхнюю одежду и дай попить воды, - распорядилась я и уже в трубку сказала: - Алло!

– Звонила?
– раздался голос босса.

– Ага, слушай, вопрос у меня нарисовался, - я развернулась и направилась в соседнюю комнату.

– В семь утра?
– удивился Макс.
– Какие вопросы могут возникнуть у нормального человека в семь утра?

– Я не нормальная, - сообщила я, устало опускаясь в кресло и подбирая под себя ноги.

– Я это уже давно заметил, не новость, - громко зевнул начальник и благодушно разрешил: - Ну, раз нарисовался вопрос, так обрисовывай.

– Ты ведь хорошо знал сестру своей бывшей, да?
– начала я издалека.
– По твоему мнению, какой она была?

– Глупой, - без промедления ответил Макс.

– В смысле, тупой?
– переспросила я.

– Нет, в смысле глупой, - категорично заявил босс.
– Как и все женщины.

– Очень приятно, - хмуро отозвалась я.
– По-твоему мнению, мы все дуры, что ли?

– А ты разве не согласна?
– довольно хохотнул Макс.

– Не важно, с чем согласна или не согласна я, - оборвала я резвящегося босса.
– Я знаю, во что верю. Меня интересует во что веришь ты.

– Ладно, если не размазывать сопли по носовому платку, а говорить кратко, то Элли ничем не отличалась от большинства женщин.

– И какие же они, большинство женщин?
– поинтересовалась я, понимая, что еще чуть-чуть, и мы вступим в никому не нужную полемику, для которой семь утра - издевательски рано.

– Послушай, - вздохнул Макс, понимая, что встал на очень скользкую дорожку.
– Я не хочу никого обидеть, но у большинства женщин в голове - рыбья требуха. Единственное, о чем они мечтают - выйти замуж и начать рожать. Вспомни хотя бы Кристину.

Кристину я вспомнила. И тут же пожалела об этом.

Глава XVIII

Кристина — это бывшая Макса, если так можно было назвать барышню, с которой он пару раз сходил на свидание, а потом еще год безуспешно пытался от неё отделаться. Уже через два часа после знакомства она заговорила о свадьбе, через сутки потребовала, чтобы Макс познакомился с её родителями, через неделю начала придумывать имена их будущим детям, а через месяц она попыталась утащить его в деревню копать картошку. Как следствие, друг начал вздрагивать от резких звуков, быстрых движений и от звучания некоторых песен. Нежно любимый Кристиной оранжевый цвет начал вызывать у него рвотные позывы, а высокие женские голоса - панические атаки.

Сказать о Кристине можно было многое, но говорить не хотелось вообще ничего. Если кратко, жизнь мадам на момент знакомства с Максом проходила в режиме ожидания. Ожидания принца. И то ли в неё молния ударила, то ли голову дверью вагона метро прищепило, но почему-то она вдруг решила, что Макс и есть тот самый принц из сказки, и ищет он именно её. На самом деле, Макс вообще никого не искал, а спокойно сидел в своем кабинете, когда в него ввалилась Кристина и со слезами на глазах потребовала найти её сына. Как впоследствии выяснилось, сын - не родной и по факту приходился ей племянником. Но из-за того, что его родители давно погибли, Кристина забрала мальчика к себе и воспитывала как собственного ребенка. Узнав дамочку поближе, я искренне посочувствовала семнадцатилетнему пацану, вынужденному жить с такой родственницей. Кристина утверждала, что мальчик попал в плохую компанию и превратился в алкоголика, наркомана и бандита. Пацан, которого мы нашли в школьной библиотеке спокойно читающим Хемингуэя сообщил, что его родственница – невыносимая истеричка и жить с ней, все равно, что жить в клетке с психованными мартышками. Почему Макс решился сводить мадам, которая была старше его на восемь лет в ресторан - для меня так и осталось неразрешимым ребусом. Как итог, некоторое время я искренне верила, что босс закончит свою жизнь монахом. Но ничего, вроде оклемался.

– Давай оставим в покое твоих бывших, - вздохнула я и добавила: - Всех.

– Так, что ты хочешь, Ди?
– понизив голос, проникновенно спросил Макс.

– Мари сказала, что её сестра работала певицей, выступая, где придется, - напомнила я.

– Ну, да, правда, работала — это слишком громко сказано, - подтвердил Макс.
– У неё было что-то вроде группы. На самом деле, жалкая пародия. Элли имела красивый сильный голос, но слабый характер. В пьяном состоянии она с трудом брала несколько нот, из-за чего весь её репертуар сводился к простеньким песенкам по типу “два притопа-три прихлопа”. А выступала она всегда пьяной. Остальные в этой, так называемой, группе были такими же балбесами, как и Элли. Барабанщик мог разве что ковры у себя во дворе выбивать. Предел возможностей клавишника - собачий вальс. А про гитариста вообще лучше промолчать, человек не мог даже правильно инструмент в руках держать. На самом деле, все в чем он был хорош, это в открывании пивных бутылок медиатором.

– Очень красочное описание, - протянула я.

– И очень точное, - уверенно заявил Макс.
– Я был пару раз на выступлениях Элли, и поверь, в моих словах нет ни грамма преувеличения.

– Верю, - кивнула я, хоть друг этого и не увидел.
– Тебе - верю. Поэтому еще один вопрос - могла ли Элли изменить своим привычкам по какой-либо причине?

– Очень расплывчатый вопрос, - хмыкнул босс.
– Можешь конкретизировать?

– Могла ли Элли вдруг бросить пить, перестать просиживать все ночи в кабаках и записаться в спортзал?

Минутное молчание, а после Макс разразился смехом.

— Это вряд ли, - отсмеявшись, наконец, ответил друг.
– Люди не меняются, Ди. Тебе ли этого не знать?

Действительно, уж кто-кто, а я прекрасно это знала. Но что, если...

– Она влюбилась, - пробормотала я и только потом поняла, что сказала это вслух.

– В кого?
– пренебрежительно отреагировал Макс.
– В своего патлатого гитариста, у которого лицо как у человека с пожизненным запором? Или в барабанщика, который наводит меня на мысли о том, что Франкенштейн создал не одно, а два чудовища?