Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Три рассказа о Гэллегере
Шрифт:

Все прочее в "Бижу" было сногсшибательным. Вышколенный персонал кланялся посетителям чуть не в ноги. Выпивка в буфетах была бесплатной, но, к огорчению Гэллегера, отпускалась в ограниченных дозах. При театре были открыты даже турецкие бани, посетив которые, Гэллегер пришел в состояние, близкое к экстазу. Почти десять минут после этого он ощущал себя султаном.

Было ясно, что состоятельные люди посещали легальные театры "Сонатона", а все прочие предпочитали контрабандные киношки. Исключение составляла маленькая группа домоседов, не поддавшихся пока модным новациям. Но их становилось все меньше, и Брок в конце концов будет обречен на разорение. Его компанию поглотит "Сонатон",

который, чуть погодя, взвинтит расценки и примется загребать деньги лопатой. Без зрелищ, как и без хлеба, нет жизни: люди привыкли к телевидению, как к наркотику. Альтернативы все равно нет. Когда "Сонатон" уничтожит конкурента, он станет монополистом, и у зрителей не будет выбора. Им придется платить и платить даже за второсортные зрелища.

Гэллегер вышел из "Бижу" и подозвал аэротакси. Он решил нанести визит Броку, смутно рассчитывая разжиться у него деньгами. Помимо этого, его интересовало еще кое-что.

Комплекс "Вокс Вью Пикчерс" заполонил весь Лонг-Айленд. Среди множества зданий разной величины и архитектуры Гэллегер безошибочно отыскал ресторан, где в целях профилактики принял свою традиционную дозу. Его подсознанию предстояло потрудиться, и он создавал для него творческую атмосферу. Да и виски было отменного качества.

Разделавшись с первой порцией, он решил пока воздержаться от повторения. Все же его возможности были не безграничны, хотя емкость приближалась к идеалу. Но в данном случае он хотел лишь уравновесить объективную ясность мышления с субъективным растормаживанием.

– Студия не закрывается на ночь?
– спросил он официанта.

– Никогда. В каких-то павильонах обязательно идет работа. Ведь программа круглосуточная.

– В ресторане яблоку негде упасть.

– Здесь много пассажиров из аэропорта. Еще виски?

Гэллегер мужественно отказался и удалился, гордый собой. Визитная карточка Брока сделала его для служащих студии персоной грата, и он решил начать с самых верхов. Брока не было, но из его кабинета доносились женские голоса.

Секретарша попросила его секунду подождать, склонилась к внутреннему видеофону и тут же распахнула дверь в кабинет и пригласила:

– Прошу вас...

Гэллегер вошел. Кабинет был великолепный, изысканный и рабочий одновременно. Стены были украшены объемными снимками ведущих звезд "Вокс Вью". Миниатюрная, очень милая и очень взвинченная брюнетка, под защитой письменного стола отбивала бурные атаки яростного белокурого ангела. Ангелом была Сильвия О'Киф.

Гэллегер не замедлил воспользоваться подвернувшимся шансом.

– Салют, мисс О'Киф! Как насчет того, чтобы нацарапать мне автограф? Прямо на кубике льда в бокале?

Сильвия сразу превратилась в кошечку и замурлыкала:

– Милый, я, как ни печально, должна сама себя кормить. Кроме того, я сейчас на службе.

Брюнетка постучала ногтем по сигарете.

– Послушайте, Сильвия, давайте перенесем наш разговор. Отец велел принять этого субъекта, если он появится. Это очень важный посетитель.

– Я вернусь, - многообещающе протянула О'Киф.
– Причем очень скоро.

Она эффектно покинула кабинет. Гэллегер легонько присвистнул ей вдогонку.

– Этот лакомый кусочек не по вашим зубам, - проинформировала его брюнетка.
– У нее с нами контракт. А она спит и видит разорвать его и кинуться в объятья "Сонатона". Крысы бегут с корабля. Сильвия мечется с того самого момента, как уловила штормовое предупреждение.

– В самом деле?

– Присаживайтесь и можете закуривать. Меня зовут Пэтси Брок. Вообще-то капитаном здесь папаша, но когда он начинает

психовать, мне приходится перехватывать штурвал. Старик не переносит конфликтов. Считает, что любой скандал - это выпад против него лично.

Гэллегер опустился в кресло.

– Итак, Сильвия собралась бежать. И много еще таких?

– Не так уж много. Большинство верит в нас. Но уж если мы погорим...
– Пэтси Брок скорчила милую гримаску.

– Они либо кинутся на поклон к "Сонатону" в расчете на кусок хлеба с маслом, либо попробуют жить без масла.

– Ага. Ну что же, надо бы поговорить с вашими инженерами. Интересно, что они думают о возможности увеличения экранов.

– Как хотите, - сказала Пэтси, - но толку не будет. Нельзя сделать увеличитель, не нарушая патентных прав "Сонатона".

Она надавила какую-то кнопку на подлокотнике кресла, что-то сказала в видеофон и через минуту из ниши на столе возникли два высоких запотевших стакана.

– Желаете, мистер Гэллегер?

– От коктейля "Коллинс" отказаться невозможно.

– Я уловила ваше дыхание, - несколько загадочно объяснила маленькая брюнетка.
– К тому же папаша рассказывал о своем визите к вам. Он вернулся немного не в себе, в основном из-за встречи с вашим роботом. Это что, действительно, что-то особенное?

– Он и для меня загадка, - смутился Гэллегер.
– У него множество разных способностей... очевидно, есть даже какие-то недоступные людям чувства... но, провалиться мне на этом месте, если я знаю, на что он способен. Пока он только крутится перед зеркалом.

Пэтси кивнула.

– Интересно было бы как-нибудь с ним познакомиться. Однако вернемся к нашим баранам. Вы надеетесь решить проблему "Сонатона"?

– Очень может быть. Даже скорее всего.

– Но гарантии нет?

– Ну, скажем, гарантия есть. Можете не беспокоиться.

– Вы даже не представляете себе, как я в этом заинтересована. Владелец "Сонатона" - Элия Тон. Это дурно пахнущий флибустьер. И вдобавок трепло. Его единственный отпрыск - Джимми. Вы не поверите, но этот тип читал "Ромео и Джульетту".

– Славный мальчик?

– Вошь. Здоровенная вошь с накачанными мускулами. Желает меня осчастливить, женившись на мне.

– "Нет повести печальнее на свете..."

– Ради Бога.
– оборвала его Пэтси.
– Учтите, я всегда считала Ромео слизняком. Если бы меня хоть на миг посетила мысль о замужестве с Джимми, я бы без колебаний отправилась в психушку. Нет, мистер Гэллегер, дело обстоит совсем по-другому. Никакой фаты и свадебного платья. Джимми предложил мне руку и сердце, причем в своей обычной манере, которая заключается в том, что он хватает девушку в жесткий захват, как профессиональный борец, и при этом объясняет, какую высокую честь ей оказывает.

– Угу...
– пробурчал Гэллегер и оказал высокую честь коктейлю.

– Весь этот план - патентная монополия и контрабандные притоны - все это выдумка Джимми, могу головой поручиться. Его предок тоже мразь порядочная, но именно Джимми замыслил весь этот рэкет.

– А для чего ему это?

– Он метит в две цели. "Сонатон" будет монополистом телебизнеса, а Джимми, как он думает, получит в монопольное пользование меня. Он немного чокнутый. Никак не может поверить, что я и вправду терпеть его не могу, все надеется, что я вот-вот пойду на попятную и приму его предложение. Но как бы ни сложились дела, я буду стоять на своем. Впрочем, это вас не касается. Но я не хочу ждать у моря погоды и беспомощно наблюдать, как осуществляются его планы. Хочу, чтобы самодовольная ухмылка сползла с его морды.

Поделиться с друзьями: