Три рэкетира

Атасов, после некоторого колебания, подсел к секретарше и принялся выдавливать из нее «пару-тройку» чашечек кофе из запасов Правилова. Секретарша прикидывалась неприступной крепостью и кофе Атасову не давала.

– Знаете, Инночка, последние исторические, типа, изыскания показали, что вождь мирового пролетариата товарищ Ленин, на самом-то деле добрым дедушкой не был. Животных не любил, с голодающими сиротами последней корочкой не делился. Но даже он, Инночка, перед тем как пустить в расход тысчонку-другую своих недругов, разных там кулаков, помещиков или, типа, белых офицеров, непременно поил их горячим чайком. Особенно в такую, типа, скверную погоду, как сегодня.

– А вас, Саша, сегодня расстреливают? – ледяным тоном осведомилась Инна.

– А вот этого, типа, не знает никто, кроме… – и Атасов с самым серьезным видом указал на потолок.

Инна отрицательно покачала головой, довольно высокомерно, мол «интурист» совков не обслуживает.

– Тогда сделайте это для меня, как комсомолка для комсомольца, – не унимался Атасов. – Представим, что мы с вами очутились в этом буржуинском гнезде, как молодогвардейцы, типа, в гестапо. Я бы даже сказал, в осином, типа, гнезде.

– А я, Саша, комсомолкой не была.

– Нет? – изумился Атасов. – Ну да, вы так молоды. Я должен был догадаться. И в пионерской организации не состояли?

– Не состояли, – отрезала Инна и принялась перекладывать бумаги на столе.

Атасов наморщил лоб, пытаясь сопоставить в уме даты и цифры, но вскоре безнадежно махнул рукой:

– Октябреночком маленьким по лужам в школу тоже, типа, не бегали?

– Октябренком была, – наконец, призналась секретарша. И по ее надменному лицу проскользнуло нечто похожее на улыбку.

– Металлическую звездочку на груди носили, или пластмассовую?

– У меня пластмассовая была, – громким басом вмешался Протасов. – Е-мое! Металлические звездочки – полное фуфло. А моя была – с фоткой Ленина в яслях. Конкретная. Одна на весь класс. Я б за нее и сейчас кого хочешь убил…

– С таким маленьким кучерявеньким Володенькой Ульяновым, как бы, типа, за стеклышком? – уточнил Атасов.

– Ага. В центре звездочки. Одуренная.

Атасов энергично закивал головой:

– А я о такой мечтал… – и обернулся к секретарше. – Инночка, неужели вы откажете старому товарищу-октябренку в такой, типа, безделице, как чашка этого, в сущности, вредного для здоровья напитка, а?

Инна прыснула:

– Атасов, вам, по-моему, и статуя не откажет. – Она поднялась и, оправив юбку, двинулась к кофеварке.

– Это оттого, что в первом классе я был звеньевым, – грустным голосом сообщил Атасов. – Пробился в пионеры. Поднялся до председателя совета отряда. А чего стоил слет нашей пионерской, имени Павлика Морозова дружины в школьном актовом зале, Инночка? Под барабанный бой вносят знамя дружины: «Дружина, к вносу знамени стоять смирно», – Атасов вскинул руку в пионерском салюте. Протасов немедленно продублировал Атасова.

– А белые рубашки, Протасов, с эмблемой пионерской организации на груди?

– На рукаве, блин.

– Ну, может быть. С золотыми, типа, пуговицами. Я уже не говорю о пионерских барабанах. О барабане я грезил с первого по пятый класс включительно, чем приводил в тихий ужас родного отца. Мой папа, Андрюша, был дирижером камерного оркестра.

– А я, в натуре, мечтал о тельмановском галстуке…

– Это что такое? – включился Бандура.

Галстук гэдээровских пионеров, вот что. Синего цвета. У нас в школе у одной девочки был. Ее батя в ГСВГ [50] служил, так ей тельмановцы на «Зарнице» [51] подарили.

50

Группа советских войск в Германии

51

Военно-спортивная игра для школьников

Атасов печально вздохнул:

– С галстуками у меня была беда. Грамотно повязать пионерский галстук я так и не научился. Подушечкой, типа, наверх.

– Мне девчонки всегда завязывали, – громогласно сообщил со своего дивана Протасов. – А одна пионервожатая в лагере после восьмого класса, так вообще, сделала меня мужчиной.

Лицо секретарши пошло красными пятнами.

Это, Инночка, в смысле, что он сдал, типа, нормы на золотой значок ГТО, [52] – разрядил обстановку Атасов.

52

Готов к труду и обороне

– Да чтоб я сдох, если вру, – не унимался Протасов.

– С-с-сдохнешь, – пообещал Армеец, появляясь в приемной Правилова. – М-мне этот враль ра-ра-сказывал т-тоже самое, т-то-о-лько про се-себя и с-свою ш-школьную у-чительницу ма-математики в-в се-се-дьмом классе.

Пока ошеломленный Протасов подыскивал контраргументы, Армеец обернулся к Атасову:

– П-п-пригнал ма-машину. В-все но-но-нормально.

– Чего такой взлохмаченный, если все, типа, в порядке?

– За-за-за-несло немного на п-по-повороте. На б-б-брусчатке.

– Понятно, типа…

Армеец водрузил мокрый плащ на вешалку. Затем обвел взглядом приемную и остановился на аквариуме. И лицо его сразу же стало страдальческим.

* * *

К двенадцати часам в приемной объявился Правилов. Олег Петрович пребывал в отличном расположении духа, и было от чего. Во-первых, наметились положительные сдвиги в деле «Антарктики» – оно потихоньку уплывало из лап следственной бригады Украинского, как олимпийский Миша, выпущенный в воздух по случаю закрытия Олимпиады-80. [53] Уплывало в такие сферы, куда никакому Украинскому было не дотянуться. Ни с табуретки, ни с пожарной лестницы. Во-вторых, выложив Ледовому созданную Атасовым версию вчерашней драки в ресторане, Правилов даже заслужил несколько теплых слов в свой адрес, что было для Виктора Ивановича таким же редким явлением, как ливень в Сахаре.

53

Во время закрытия летних олимпийских игр в Москве был запущен огромный воздушный шар в форме символа олимпиады – медведя

– Молодец, разведка. За что тебя и держу.

Удостоился внимания и Бандура.

– Пацана к себе забирай, если пацан стоящий. Пускай работает.

Затем досталось Украинскому.

– Теперь с этим гадом, Правилов, давай решать. Ясно, что либо денег хочет, либо его кто-то за поводок дергает. Нутром чую, дергают его…

Тут следует оговориться, что Правилов скормил Ледовому препарированную версию развернувшихся последними днями событий. Про полковника Украинского рассказал, а вот о Миле Сергеевне Клариковой и ее шефе Поришайло не обмолвился ни словом. Никакими фактами, подтверждающими присутствие злой воли Поришайло в этом деле Правилов пока не обладал. Но и располагая ими, он двадцать бы раз подумал, стоит ли об этом знать Ледовому. Столкновение двух столь масштабных фигур, как Поришайло и Ледовой, открывало самому Правилову прекрасные возможности для маневра, глупо было их упускать.

– Из под земли мне выкопай, кто за мусорами стоит! – напутствовал Олега Петровича Ледовой. – А о полковнике забудь. Он у меня завтра на улице палкой махать будет, гнида.

Войдя в свою приемную, Правилов первым делом обратился к Инне:

– Давай сюда этого, – далее он назвал фамилию, по которой можно было сделать вывод: ее обладатель либо немец, либо еврей. – Чтобы мухой ко мне!

Пока секретарша бомбила по клавишам телефона, Правилов обернулся к Атасову:

– Все в сборе? Очень хорошо… – и, сделав знак Атасову следовать за ним, скрылся за дверью кабинета.