Три Рождества, которые мы провели вдали от дома

– Красотка, с ума сойти! Таких рыжих курчавых волос вы не видели, совсем коротенькие, даже как-то неестественно. А какое платье! Бледно-золотая ткань, совсем простое, рукава длинные, но необычные, не знаю, как такое получается, но на локте свободно, а на запястье туго, причем без шва на плече, загляденье! И туфельки изящные, на высоком каблучке и с широкими ремешками вокруг лодыжек.

– Застежки, – произнесла почему-то Флора. Дочери непонимающе уставились на нее.

– Какие застежки?

– Я про рукава. Там, с внутренней стороны руки, должны быть застежки до самого локтя.

– Молодец, мама! Сама я никак не могла догадаться. Такие платья уже есть в продаже, это последняя осенняя мода.

Все трое притихли. Оказывается, описание платья так их отвлекло, что они не заметили произошедшей снаружи перемены. Вместо грохота разрывов до их слуха теперь доносился колокольчик добровольной пожарной дружины, но и он постепенно стих, удалившись из центра на окраину.

Они молча прибрались в своем убежище, собрали пожитки и побрели наверх. Только там Флора нарушила молчание:

– Не включайте лампу, девочки. Я попробую выглянуть.

Это ничего не дало. Даже при свете луны и звезд разглядеть что-то можно было, только выйдя из дома.

– Не вижу красного зарева в небе. Никаких пожаров.

– Я сбегаю вниз, – вызвалась Дейзи. – Я служу в ВААФ, наверняка от меня может быть какая-то польза.

Прежде чем они нашлись с ответом, она бросилась вниз по лестнице. Скрип открываемой двери, потом тишина.

Стараясь держаться ближе к уцелевшим домам на своей улице, Дейзи стала углубляться внутрь города. Где-то вдали небо лизали страшные языки пламени, искры сыпались вниз и тут же гасли. Пелена дыма и пепла заслоняла звезды. Немного постояв, Дейзи вышла из тени.

– Черт возьми, женщина, если вздумали разгуливать при затемнении, надевайте белый саван! Вдруг я бы оказался машиной? – Встречный запнулся. – Дейзи? – Фред сгреб дочь в объятия. – Что за выкрутасы? Ты была дома?

– Я давным-давно дома, папа. Вот решила как-нибудь помочь…

– Знаешь как? Остаться целой при налете, чтобы утром вернуться к своей работе.

Не выпуская ее руки, он потащил дочь домой.

– Мать знает, что ты вышла?

– Знает. С ней Роуз. Все хорошо, папа. Мы были вместе в нашем укрытии. Как ты сам? – Даже в темноте было видно, как он перепачкан. От него сильно пахло дымом.

– Бывало гораздо хуже. В этих потемках ничего не разглядеть! Утром попробуем разобраться. Я страшно устал, еле переставляю ноги.

Фред уже вынул ключ, чтобы отпереть дверь квартиры, но дверь сама приоткрылась.

– Слава богу, папа! – сказала испуганная Роуз. – Мама кипятит наверху чайники для какао и для мытья: она знала, что ты вернешься хуже трубочиста.

– И такой вымотанный, что сил хватит, только чтобы вымыть лицо и повалиться на кровать. – Фред уже начал подниматься по лестнице, но, вспомнив про собеседование Дейзи, оглянулся.

– Дейзи, детка… – начал он.

– Все хорошо, папа. Мне дали новую работу. Я все расскажу тебе завтра.

– Завтра уже наступило, – напомнила Роуз. – Прости, Дейзи, но утром я буду на работе, так что изволь рассказать все прямо сейчас.

Сестер сморил сон, прежде чем Дейзи закончила первую часть своей истории.

К завтраку все явились с нетерпеливым желанием услышать все. Флора решила на радостях зажарить недельную норму бекона и подала его со старым хлебом, подогретым в вытопившемся жире.

– После целого дня впроголодь тебе не повредит сытный завтрак, – сказала Флора дочери со счастливым выражением лица, ставя на стол тарелки. – Начинай, не тяни, а то Роуз опоздает на работу.

Дейзи рассказала все в подробностях, начав со своей посадки в поезд в Дартфорде. Семья услышала о собрании важных людей и старших офицеров, задававших ей вопросы.

– Полковник Лэм, командир авиабазы, сказал, что мной довольны сразу несколько старших офицеров, или что-то в этом роде. Мне казалось, что я в бреду, а потом меня отправили в кабинет с картинами и красивой мебелью, там еще висела фотография Черчилля. Да, и фотография короля! Там я выпила кофе. Вы не поверите, меня позвали обратно и говорят… – Она задохнулась от волнения. – В общем, подполковник Анструтер доложил командиру базы, что мать Чарли передала комиссии, что ее муж собирался рекомендовать меня для летной подготовки. Я чуть в обморок не упала! Я ведь ее никогда не видела и даже не написала ей, когда… когда случилось ЭТО.

Все сидели молча, привыкая ко всему только что услышанному.

– В общем, вот как они все решили, – продолжила Дейзи, собиравшаяся рассказать всю эту захватывающую, почти невероятную историю до конца. – Я служу во Вспомогательных женских подразделениях ВВС, военной структуре, а Вспомогательная транспортная авиация – гражданская служба, поэтому как будто не подхожу, но есть «смягчающее обстоятельство», как они говорят. Высокое начальство как раз собирается сделать так, чтобы ВААФ летало вместе с АТА, или вообще их объединить, но пока что они существуют раздельно. Поэтому «на высоком уровне» меня переводят из ВААФ в АТА и направляют в Уайт-Уолтэм. Об этом я уже говорила тебе, мама. Это главная база АТА, мне сильно повезло. Сначала я продолжу работать механиком. А теперь – внимание: если позволит время и расписание, мне дадут несколько серьезных уроков пилотирования.

Флора, вцепившаяся в чайник так, будто от этого зависела ее жизнь, наконец-то поставила его на цветастую клеенку и посмотрела сначала на Фреда, потом на Дейзи.

– Уроки пилотирования? А как насчет того, чтобы летать самой?

– Нет, мам, сначала только уроки. – И она добавила чуть слышно: – Пока…

В эту минуту в боковую дверь громко постучали. Стук был такой отчаянный, что Дейзи почти кубарем скатилась вниз.

– Осторожнее, Дейзи, осторожнее! – крикнул ей вслед Фред и поторопился за ней, но Дейзи уже рванула дверь. Ей на руки буквально повалился черный как смоль Джордж Престон.

Во время авианалета, пока его мать и младший брат прятались, дрожа от страха, под кухонной раковиной, Джордж улизнул из дома за горячей жареной картошкой – надумал угостить мать. На Хай-стрит было кафе, через заднюю дверь которого он порой покупал жареную картошку. В кармане у него был целый шиллинг – плата мистера Петри за добросовестное мытье фургона. Миссис Престон очень старалась, но никогда не готовила такого картофеля – чипсов, которые зажаривают до хруста в кипящем масле.

Он пробирался по улицам, зажимая ладонями уши. Когда над головой проносились сеющие смерть чудища, он, обмирая, жался к стенам. Время от времени звучали страшные разрывы – бомбы падали все ближе. Спрятавшись в бомбоубежище, он защищал купленное от чужих жадных рук и переживал, что картофель остывает и, значит, теряет вкус. Сам он не собирался его есть, невзирая на голод: это был гостинец для матери. Пусть только кто-нибудь попробует его отнять!

В конце концов Джордж уснул.

– Они мертвые, мисс, оба мертвые! Я отлучился только за чипсами… – Он с рыданием повис на Дейзи.

Роуз, спустившаяся следом за отцом, помогла ему отвести обливающегося слезами парня на кухню, где их ждала Флора.

– Ну же, Джордж, отдышись, выпей чаю. Потом ты все нам расскажешь. Времени у нас полно, дружок. – Она взяла протянутую Дейзи чашку и поднесла к его губам.

– Их больше нет, – лепетал он с ужасом в глазах. – Мамы, малыша Джейка, дома… Ничего не осталось, ничего! Куча кирпичей, дым, ужасная вонь, все валится, битое стекло, к моим ногам упал горшок, жуть!