Три стажера и майор

Теперь я вернулся, чтобы забрать внешний диск.

Скажу сразу, что компромат на свою жену я там тоже не обнаружил. И все же было здесь несколько файлов, которые открывались в виде откровенной абракадабры, и преодолеть этот барьер непонимания я был не в состоянии.

Х х х

На третий день моего кураторства московские стажеры подали голос.

Они, конечно, и до этого не отличались застенчивостью. Неужто в столице взаправду климат вредный для человеческой психики? Придурковатостью они напоминали американцев, а самоуверенностью – ракету «Протон». Мне тогда было не до их самоуверенности, поэтому я ни ее, ни их самих особо не замечал.

Московский голос в лице стажера Ивана Попова изрек следующее:

– Товарищ майор, мы сюда приехали не для того, чтобы из окна кабинета наблюдать за вашими недоделанными новосибирскими пробками на улице имени Каменского. Мы понимаем, что вы старый, усталый человек…

Тварь ты, Попов! Про старость при молодой жене! В самое больное место! Постараться припомнить!

– …Вас давно не интересуют тайны преступлений и вопросы справедливого возмездия… Если так, то мы можем попросить себе другого руководителя.

Иван Попов.. Типичное московское быдло, в смысле, мажор, хипстер и все другие синонимы. Отец – Попов Антон Сергеевич, генерал-лейтенант полиции, служит в Министерстве. Мой бывший начальник по Кировскому райотделу Новосибирска. В 96-м в Чечне командовал временным райотделом, и мне вновь довелось ненадолго оказаться под его управлением. Там же произошла история, когда меня могли надолго «закрыть» за превышение самообороны. Тогда Антон Сергеевич включил все свои связи, чтобы спасти меня от вонючего прозябания в специальной колонии для ментов. Больше двадцати лет назад уехал в Москву: по любому, в столице гораздо больший запас погонов с генеральскими звездами, чем во всей остальной стране. Из-за чеченского происшествия и вообще я ему симпатизировал. Хороший был мужик, несмотря на то, что каждую его щеку освещали по две звезды высокого спектрального класса.

Позвонил сам. Говорит, помню тебя и рад, что мой Ванька попал к тебе. Ты не стесняйся, построже там с ним.

Я говорю:

– Че это вы, товарищ генерал-лейтенант, его так далеко заткнули! В Москве что ли все погоны кончились?

Он – то да се. И сообщает, мол, Ванька его по юности лет пристрастился к одной девушке, абитуриенточке из Новосибирска, да так, что чуть ли не жениться вознамерился:

– Я ж понимаю, гормоны, то-се. Но мне-то виднее.

Из своего министерского кресла, добавляю я про себя.

– Рано ему этой хренью увлекаться. Ну, в смысле, женитьбой. Я на него наехал… Ну, не так чтобы… Вежливо. Мол, рано… В общем, она уехала. А он два года забыть не может. Даже фамилию не знает, ни адреса, ничего, а телефон не отвечает. На распределении сам Новосибирск выбрал. Я так понимаю, он ее там найти хочет. Ты имей в виду.

Интересно, что именно я должен иметь в виду? Помешать чудесной встрече или наоборот содействовать? Но вслух уточнять не стал.

– Ты не думай, он в ментовку честно поступил. Есть в нем интерес к нашему делу, нюх какой-то особенный. Может, гены?

Оставляем на этом министерские гены и переходим к следующему стажеру, Саше Игнатикову.

Пока Ваня Попов загибал передо мной, как они мечтают раскрывать таинственные преступления, Саша глазел в окно, видимо, как раз на автомобильные пробки, и один раз зевнул.

Александр Игнатиков, чемпион Москвы по дзюдо. А так и не скажешь, довольно стройный юноша. По молодежи плюнул на дзюдо, занимался мотокроссом в обществе «Динамо», тоже занимал места. Автоматически приняли в Полицейскую академию.

Ему и тренер обещал: на лекции ходить не обязательно, если быстро ездишь на мотоцикле. А Саша в конце второго курса заполучил перелом запястья, причем не на мотоцикле, а во время альпинистского похода с друзьями.

С виду не скажешь, что урод – кисть гнется во все стороны, как у Ференца Листа. Но с мотоспортом или дзюдо в плане высших достижений перелом уже не совмещается. Пришлось курсы оканчивать по-честному. Ну, как по-честному? Там, где прямо напрашивалась двойка, ставили тройку в память о прошлых спортивных рекордах.

Эту историю я узнал от заместителя начальника Московской академии по воспитательной работе Артема Дыненкова. С Артемом в конце восьмидесятых мы вместе заканчивали Омскую школу милиции. Ему я позвонил сам, чтобы навести справки.

– Ментом он точно не будет, – предсказал замполит. – Ни желания, ни интереса. В Новосибирске у него дядя-бизнесмен, типа местного олигарха. Похоже, Игнатиков намерен влиться в семейный бизнес.

Павел Витицин. Воспитывался в детдоме. С детства имел предрасположенность к компьютеру и правонарушениям. Но тут возникла на жизненном пути инспектор детской комнаты полиции Ирина Николаевна Видулина.

Между двумя разными людьми сразу возникла взаимность. Он к ней потянулся, как к матери, она рассмотрела в нем что-то вроде сына. Парень исправился, не считая того что компьютерная зависимость из головы так и не исчезла. Видулина чуть не за руку привела Пашу в Академию. Он учился на последнем курсе, когда она умерла на операционном столе. Для Павла это была огромная потеря.

– Он очень переживал, – рассказывал по телефону Дыненков, – с тех пор сильно изменился. Стал более закрытым, что ли… Почему его вдруг потянуло в Новосибирск, понятия не имею. Одно ясно, что все трое к вам попросились сами.

Х х х

– Хотите участвовать в раскрытии конкретных преступлений? – переспросил я в ответ на угрозу стажера Ивана Попова сменить наставника.

Попов энергично подтвердил такое намерение. Прочие энтузиазма не проявляли. Игнатиков считал машины за окном, Витицин терзал какой-то гаджет, планшет не планшет, и, кажется, вообще не интересовался, о чем идет речь.

Я вошел в оперативную сводку. Пробежал глазами список последних происшествий.

– О, – вскричал я радостно. – Как раз для вас есть таинственное преступление. Сегодня ночью с веревок на балконе пенсионерки Коромысловой И.А. на третьем этаже беспрецедентно похищено мокрое постельное белье… в количестве штук. Раскрытие этой зловещей кражи навсегда прославит ваши имена. На все расследование вам дается не больше трех дней, и приведите преступника в наручниках.