Три темные короны

Джулс обняла его за шею и поцеловала в ответ. Вот чего она желала. Всё, чего когда-либо желала…

Роланс

– Скоро придётся расстаться, - сказала Арсиноя. Она вновь

порезала кисти. Ярко-красный сок стекал прожилками по щеке.

Может быть, это от шипа?

– Уилла не идёт, - сказала Катари. – И я не хочу идти. Я хочу

остаться.

И Мирабелла хотела остаться. Это был тёплый весенний

день. Теперь они росли в жаре, и она призывала ветер охладить

их кожу, а Катарина хихикала.

Они находились на противоположной стороне ручья,

далеко от коттеджа, и Уилла не пересечёт воду, чтобы их

забрать. Слишком холодно. Её старые суставы будут болеть.

– Уилла тебя не спасёт, - сказала Арсиноя.

– Спасёт! – воскликнула Катарина. – Я её любимица! Это

тебя она не спасёт.

– Я спасу вас обеих, - пообещала Мирабелла и запустила

пальцы в длинные чёрные волосы Катарины. Они были гладки,

как атлас, и сияли. Маленькая Катарина. Самая младшая из

троих. Она была сокровищем Мирабеллы и Арсинои, ведь они

достаточно взрослы, чтобы держать её за руку.

– Как? – спросила Арсиноя и рухнула на траву. Она сорвала

цветок и коснулась пыльцой носа Катарины, пока тот не

пожелтел.

– Я призову гром, чтобы отпугнуть их, - ответила

Мирабелла, собирая волосы Катарины в косу. – И такой сильный

ветер, что он отнесёт нас на гору.

Арсиноя поморщила свой маленький лобик и покачала

головой.

– Это не сработает! – сказала она. – Мы должны

придумать что-то ещё.

– Это всего лишь сон, - сказала Лука. Она была высоко в храме, в своей комнате среди подушек и безделушек.

– Нет, - сказала Мирабелла. – Это была память.

Лука завернулась в меховой платок, стараясь не подниматься из постели до рассвета. Когда глаза Мирабеллы распахнулись, в Вествуд-хаус ещё было темно. Она ждала, пока сможет прийти в храм, чтобы разбудить Луку, но свет, что пробивался сквозь ставни, всё ещё казался серым.

– Иди на кухню, - сказала Лука. – Нет никого, что принесёт нам чай, надо сделать это самим.

Мирабелла глубоко вздохнула. Когда она выпустила воздух, то пошатнулась. Память или сон, она ещё цеплялась за это, и чувства странно смешались.

– Будьте осторожны, - сказала Мирабелла, когда сводила

Луку вниз по крутой лестнице храма. Она заставила пламя лампы гореть сильнее. Лука должна поселиться немного ниже.

Может быть, где тепло, рядом с кухней. Но Лука не признает,

что стара, пока не умрёт.

На кухне Мирабелла разожгла огонь в печи и нагрела воду в котле, пока Лука искала на полках листья, ведь любила самые лучшие. Они не заговорили, пока не сели с двумя дымящимися чашками чая с мёдом.

– Это только твой разум. Ты нервничаешь. Неудивительно,

скоро сражение. И тебя часто посещает эта жертва. Ро никогда не должна была заставлять тебя участвовать в ритуале.

– Дело не в том, - настаивала Мирабелла. – Нет!

– Ты была ребёнком, когда в последний раз видела своих сестёр, - мягко промолвила Лука. – Может быть, слышала истории. Может, немного помнишь…

– У меня хорошая память.

– Королевы это не запоминают, - Лука сделала глоток чая.

– Слова не делают это правдой.

Лука торжественно смотрела в чашку. В оранжевом свете лампы каждая морщинка на лице старухи казалась бороздой.

– Тебе нужно, чтобы это было правдой, - сказала Верховная

Жрица. – Слишком жестоко заставлять королеву убивать тех,

кого она любит. Её сестёр. Чтобы видеть, как волк ищет её голову…

Когда Мирабелла промолчала, Лука перегнулась и положила свою руку на её.

Отголоски слов Луки были так громки в ушах Мирабеллы,

что Элизабет поднялась почти на вершину, прежде чем она услышала её зов.

– Ты меня не слышала? – спросила Элизабет, слегка запыхавшись.

– Прости, - проронила Мирабелла. – Так рано, я не ждала,

что кто-то ещё не спит…

Элизабет указала на вечнозелёное дерево.

– Спайс встаёт с солнцем. Потому я тут.

Глядя на молодую жрицу, Мирабелла не могла сдержать улыбку. Элизабет не позволяла грустить. Её капюшон был отброшен, тёмные волосы ещё не собраны. Дятел сидел на плече, и она скармливала ему семечки с ладони.

– Приятно, - промолвила она, - что так рано нас точно никто не увидит.

Мирабелла нежно взяла Элизабет за запястье. Браслеты только сейчас были даны жрице – браслеты из чёрных лент и бисера, а не чернил на коже. Только иницированная и может поменять своё мнение.

– Почему ты остаёшься? – спросила Мирабелла. – когда я встретила тебя, ты сказала, что они отберут Спайса и убьют его,

если узнают, но ваша связь так сильна… Почему не уйти?

Элизабет пожала плечами.

– И куда идти? Я ребёнок храма, Мирабелла. Я говорила об этом?

– Нет.

– Моя мама была жрицей храма Кэнора. Мой отец целитель, что работал с нею, и мать не дала мне воли… Я

выросла там. Я знаю только храм. И надеюсь…

– Надеешься?

– Что ты возьмёшь меня с собой в Индрид-Даун после коронации.

Мирабелла кивнула.

– Да, многие в Ролансе верят в что-то такое.

– Мне жаль, - промолвила Элизабет. – Я не хотела делать твоё бремя тяжелее…

– Нет, - Мирабелла обняла подругу. – Нет… Конечно, я возьму тебя с собой. Но, думаю, что это… - она сжала браслеты