Три выстрела

– Ах, Саша, Саша. И как ты угодил в эту теплую еврейскую компанию?

Действительно, рухни Советы, Белобородова никакие камешки не спасут, все шишки на него. Русский рабочий, расстрелявший царя. Сомнительная слава.

Белобородов вернулся с чаем и сушками.

– Ну, рассказывай, Саша, что у вас тут творится.

– Беда, Лев Давыдович, беда. Владимир Ильич плох, к нему не пускают, - оба партийца сокрушенно вздохнули.
– Второго сентября - заседание ВЦИК. Надо выступить единым фронтом.

– Яков тебя именно за этим прислал?

Белобородов кивнул.

– Какова повестка?

Белобородов торопливо достал из кармана листок.

– О введении в армии индивидуальных знаков отличия, - Троцкий кивнул и поморщился.
– Доклад товарища Петерса о ходе расследования дела о покушении на товарища Ленина.
– На этот раз на лице Троцкого заиграла ироничная усмешка.

– И что мы там услышим?

Белобородов лишь пожал плечами.

– Ваш доклад об объявлении страны военным лагерем, создании Революционного Военного Совета Республики и введении должности главнокомандующего. Также Яков Михайлович предлагает объявить в Вашем докладе о создании Совета Рабочей и Крестьянской Обороны.

– И кого Яков Михайлович планирует на эти должности?

Белобородов покраснел.

– Яков Михайлович просил передать, что во главе Военного Совета он видит Вас, а остальные должности предлагает обсудить сегодня вечером вместе с Вашим докладом.

– Передай Якову, я буду у него сегодня в девять вечера. Да и, - бросил он вслед Белобородову, - с Царицынского фронта приехали?

– Нет. Телеграмму прислали. Они объявили массовый террор.

Доклад был готов, должности поделены по братски, раз уж Свердлов сегодня пошел навстречу. Себе - должности главнокомандующего и Председателя Реввоенсовета, Якову - Совет. Раз исполнительные органы, - что правительства, что партийные, все одно под ним. Лишь столковаться теперь, как других подвинуть не обидевши.

Ближе к полуночи в дверь постучали.

– Товарищ Троцкий, Вам записка.

"Немедленно зайдите. Возьмите с собой Доклад.

Н. К. Крупская".

– Вот так штука, - только и молвил наркомвоенмор.

Троцкий шел по коридорам Кремля. Грязным и неубранным. Неустроенным, временным. Часовых много, а дворников - ни одного! Квартира Ленина - одновременно его рабочий кабинет, комнаты жены и незамужней младшей сестры, а также зал для заседаний. Пока писал доклад, наркомвоенмор размышлял о том, где же будет заседание. Теперь сомнения, похоже, отпали.

Наркомвоенмор вдруг остановился.

Проклятие!

Он настолько устал, что побежал не думая. Совершенно не думая. Написала жена, а не сам Ленин. И что ждет его на квартире Председателя Совнаркома? И Председателя ли еще?

"Не паниковать"!

Если решили расправиться, накрыли бы дома. Делить полномочия над телом вождя? Уж слишком безнравственно, ни к чему.

А может, и не было никакого покушения?

Инсинуация?

Террор идет вовсю, покушение как повод... И заодно соратников проверить. Троцкий ухмыльнулся, его на мякине не проведешь. В докладе имен нет.

Вопросы, вопросы.

Прямо перед Троцким из квартиры Ленина вышел низкорослый, худой, словно подросток, поросший густой черной шевелюрой Председатель ВЦИК. Свердлов, как обычно, был закован в черную кожу, бледен и взбалмошен. Троцкий схватил его за руку, посмотрел вопросительно.

– Проходи Лева. Тебя очень ждут, - бросил Свердлов тихим, но невероятно сильным, низким густым голосом. Сам все узнаешь.

Ленин лежал измученный, беспомощный. И рядом с ним его верная, заботливая, некрасивая Надя с выпученными от Базедовой болезни глазами.

"Словно наседка", - подумал Троцкий.

– Наденька моя как наседка. Ни на минутку не отходит, - прохрипел Ленин.

Троцкий вначале побледнел, потом улыбнулся. Ленин смотрел на наркомвоенмора внимательно и насмешливо.

– Скорее, как гусыня. Едва не заклевала меня вчера возле дверей.

Ленин засмеялся.

– Что же. Пусть гусыня прогогочет твой доклад, Лев Давыдович. Яков мне все рассказал. Ловко вы все придумали, сгруппировались.

Троцкий протянул доклад Ульяновой-Крупской, та начала читать своим мягким голосом, Ленин то едва кивал, одобряя, то хмурился.

– Так кого выдвинем, Лев Давыдович?

– Теперь и не знаю, - честно ответил Троцкий.

Повисла пауза, во время которой лицо у Ленина скукожилось, словно у злого ребенка.

– Списали, значит.

– Вы не так меня поняли.

– Списали, не отрицай.

Троцкий лишь покачал головой.

– Нет. Якова бы я выдвинул Вашим заместителем.

Президиум ВЦИК, и сановники в него не входящие, собрался вечером 2-го сентября в зале, примыкающей к квартире Ленина. Отдельного входа не было, большевистским руководителям приходилось идти через огромную квартиру, пропахшую за два дня лекарствами.

Место во главе стола на правах председателя занял Яков Свердлов, одетый в неизменную кожаную одежду. Троцкий и Каменев на правах неписанного старшинства сели рядом с ним. Секретарь Аванесов, деловито поблескивая маленькими очками, нацепленными на огромный армянский нос, навис над бумагами.

– Варлам, не все пиши. Сегодня многое не для истории надо обсудить, - пророкотал Свердлов.
– Зачитай письмо от Кобы.

Аванесов взял в руки телеграмму, торжественно продекларировал сталинское послание, где чрезвычайный уполномоченный обещал устроить буржуазии кровавую баню.

– В Питере уже вовсю действуют, - лениво бросил Председатель Президиума.

– Значит, Большой террор?
– вздохнул нарком продовольствия Цюрупа.
– Имеем ли право принимать такое решение всего лишь Президиумом, причем неполным?

– А Вы не член Президиума, чтобы ставить такие вопросы, - парировал Свердлов.

Цюрупа сверкнул глазами, даже кулаки сжались, что увидели все, но наркомпрод проглотил.

"Только начало", - промелькнуло у Троцкого. - "Интересно, кто в Москве имеет штыков больше, ВЧК Дзержинского или продотряды Цюрупы"?

Впрочем, наркомвоенмор решил выправить положение. Открытая ссора ни к чему.

– Постановление выдаст СНК. Мы лишь поручим его подготовить. А там и видно будет.

– Я не знаю, как бы поступил Владимир Ильич, прими он участие в заседании, - Цюрупа показал рукой в сторону жилой части квартиры.
– Но Моисей однозначно выступил бы против.

– Но Владимир Ильич поступил бы так, как приказало ему большинство!

Повисла тишина, собравшиеся даже не сразу обернулись на вошедшего в зал Ленина, поддерживаемого Ульяновой-Крупской. У некоторых от удивления приоткрылись рты. Троцкий и Свердлов довольно заулыбались. Ленин с трудом сел на стул в конце стола.