Три жениха для попаданки

В бок кораблю прилетело ядро.

Меня откинуло в сторону, прошив сотнями осколков треснувшего бока судна. И сейчас я сижу, прислонившись к бортику и понимаю, что с хлещущей из моих ран кровью, из меня уходит жизнь. Тонущее судно вынесло на мель. Та часть команды, которая была на палубе, погибла. Я - последнее живое существо.

Я никогда не думал, что буду так искренне жалеть о военной неудаче - пока я был пиратом, все это казалось насмешкой, которую я бросал в судьбе в лицо, ответом на то, куда она меня бросила и чем заставила заниматься. Я был безрассудным, дерзким, наглым, и мне везло.

Сейчас же я встал перед выбором - бросить часть своего флота на растерзание врагу или помочь им выбраться. И я принял решение был честным адмиралом, хорошим командиром, заботящимся о судьбе матросов.

И мой корабль оказался подбит.

Практичные люди так не поступают. Адмирал должен сражаться до последнего и, значит, погибнуть в битве последним. Сражение выиграно, но компания - нет. Я прекрасно понимаю, что Ирвин не объединит этих солдат, не сможет повести за собой, ради защиты столицы.

Усмехаюсь, глядя на то, как на разорванную палубу садятся чайки. Оголтелые птицы аккуратно приближаются ко мне, пытаясь понять, в сознании ли всё ещё я.

Так странно... Наверное, каждому кажется, что смерть не вовремя. Что как-то неправильно расстался с близкими. Что не доделаны дела. Что, в конце концов, все это слишком рано и несправедливо.

Мой сын ведь видел меня адмиралом. Пророчества Лиама всегда сбываются. Проблема предсказаний в том, что мы часто не можем их верно истолковать. И я об этом забыл.

Я думал, что раз получил свой флот, значит, это до старости. Однако, я не уточнял сроков...

На этом мои глаза закрываются.

***

Наконец тьма начинает сереть.

Распахиваю веки, но понимаю, что им что-то мешает, как и рукам, которые укреплены на головой, и, как я чувствую, уже успели порядком затечь.

– Не дергайся, - знакомый голос.

У меня абсолютный музыкальный слух, так что я отлично запоминаю и различаю голоса.

Я не могу поверить в то, что слышу сейчас Вейна.

– Иначе рана...

Затем я чувствую прикосновение к боку. Так больно, что у меня невольно вырывается шипение. Дергаюсь и наконец понимаю, что руки над головой привязаны.

Вот это сразу можно трактовать как явный признак того, что я не у друзей.

– Я же говорил тебе, Дэмиен!

Все разом складывается в единую картину. Они вытащили меня с того самого корабля, и, разбери их тьма, и я не хочу прямо сейчас узнавать, зачем.

Все тело похоже на одну сплошную рану.

– Глаза...
– произношу я.

– Хм, - долетает сбоку.
– Это приказ хозяйки.

– Боишься, что я пойму, где я?

– О, нет, Дэм!
– я чувствую, как кровать сбоку от меня прогибается.
– Вовсе нет. Просто госпожа все еще помнит твой последний фокус.

Ощущаю, что парень поправляет повязку на моих глазах, но так неаккуратно, что между двумя полосами бинта образуется совсем небольшая прогалина - здесь тонкая истрепавшаяся ткань наложена совсем неплотно, и я могу составить картину происходящего.
– И все мы знаем, какими силами наделяет тебя жена. Поэтому лучше тебе походить так, разумеется, пока у нас не будет надежных гарантий насчет того, что чудить ты больше не сумеешь. Руками по той же причине можешь не дергать.

Я давлю в себе импульс поднять голову и посмотреть. Да и, собственно, какая разница, что это - веревка или цепь, результат-то один, я каким-то образом прикреплен к спинке кровати.

Вместо этого я слежу за Вейном, пока он этого не понимает. Похоже мы в каюте корабля, и я раздет донага. А мой знакомый по Жемчужным Островам смешивает что-то в стакане.

"Это точно безопасно?" – хочется спросить мне, но я прекрасно понимаю, что разумнее будет молчать.

Вейн смачивает палочку, обмотанную тряпкой, в растворе и касается моего распоротого бока. Это вызывает боль, но уже не такую жгучую.

– Там еще осталась щепа, - произносит мой приятель, указывая на огромную рану в моем боку.
– Уж извини, я понимаю в знахарстве, но не в хирургии.

Ага, точно! Он же отравитель семьи Линн.

Запрокидываю голову назад - потому что в этот момент не остается возможности

думать. Тело выгибает дугой от новой попытки достать осколок.

– Дать отдышаться?
– слышу над ухом, когда Вейн выкидывает щепку в лоток.

Киваю, чувствуя, что мое дыхание стало тяжелым.

– Ты не откинешься, - радует меня "приятель", - я накачал тебя огромным количеством зелья здоровья. Оно поддерживает регенерацию. Именно поэтому куски дерева доставать так неудобно.

Ну, теперь-то я понимаю, отчего у меня завязаны глаза и сцеплены руки - надеть ошейник, сдерживающий магию, сейчас означает полностью оборвать регенерацию.

Вейн что-то преспокойно помешивает у своего рабочего стола, заставленного

склянками.

– А зелье, снимающее боль, у тебя есть?
– выдыхаю.

– Да, - пожимает плечами Вейн.
– Но помучить тебя - приказ хозяйки. Она хочет, чтобы ты выучил урок, Дэмиен.

С этими словами он снова направляется к кровати. Теперь я вижу в руках Вейна

пинцет.

– А урок состоит в том, что доброта не бесконечна, - отравитель дома Э'Линн касается моей раны.
– А теперь потерпи. Чем дольше мы оставляем это тут, тем хуже для тебя.

Я закусываю губу и снова направляю голову вверх.

Как же больно!

– Любая новая жизнь не дается просто так, - бормочет Вейн, - а только через кровь и страдания.

Вот только мне его странной философии сейчас не хватало! Замечаю, что ноги тоже привязаны - это видимо для того, чтобы я не мог знахаря пнуть. Очень предусмотрительно!

– Зачем я ей?
– выдыхаю.

Вейн на мгновение отрывается от занятия.

– Госпоже Лайе, будь, пожалуйста, корректен.

– Зачем?
– выдыхаю сквозь сжатые зубы.
– Поиздеваться?!

– Дэмиен, ты очень недооцениваешь себя, - вот сейчас на свежую рану ложится исцеляющая повязка, и я снова ощущаю то самое показывающее тепло, которое и привело меня в себя.

– Так поясни, что ты во мне ценишь.

Вейн смеется.

– Глаза.

И тут же все во мне опускается. Проклятый дар, про который я практически позабыл, пока жил вдалеке от Эмбер.