Три жизни Томоми Ишикава

– Вы не знаете, где Брайант-парк? – спросил я.

Она огляделась, снова посмотрела на меня и ответила:

– Знаю.

Я никак не мог понять, отчего она уставилась. Это было неприятно. Я улыбнулся, и женщина отвела глаза.

– Я как раз туда иду, – сказала она. – Я вам покажу дорогу.

Я встал. Она прошла несколько ступенек и помедлила, как будто не знала, куда идти. Но всего на секунду.

– Это далеко? – спросил я, и женщина улыбнулась.

– Нет, близко. Парк примыкает к библиотеке.

Мы медленно обошли здание. Мне хотелось поговорить, но я ничего не мог придумать.

– Вы англичанин? – наконец поинтересовалась женщина, когда молчание стало нестерпимым.

– Да.

– В отпуске?

– Нет. Да. Ну, типа того.

– Кажется, вы не уверены. – Она сохраняла невозмутимый вид, нечто среднее между игривым и равнодушным выражением.

– Один человек кое-что тут для меня спрятал, и я приехал на поиски. Что-то вроде охоты за сокровищами.

– Как мило.

– Да, в некотором смысле, – согласился я. – Но он умер, и это грустно.

Она остановилась. Я тоже. Женщина пристально посмотрела на меня.

– Умер?

– Да. Она умерла, оставив спрятанное сокровище.

Женщина посмотрела мне в глаза, потом на ноги, и я пожалел, что не стер с них прах мертвецов. И не переоделся. И не почистил зубы.

Она двинулась дальше.

– Значит, оно находится в Брайант-парке?

– Да.

Казалось, я совсем разучился общаться. И как вообще люди разговаривают?

– А вам зачем в парк?

Это был такой глупый вопрос, что я мысленно отругал себя.

– Отдохнуть. Я работаю в библиотеке.

– Вы библиотекарь?

– Нет, я там занимаюсь.

Мы дошли до парка.

– Вы знаете, где стоит статуя Уильяма Брайанта?

– Да, кажется, вон она.

Женщина указала на каменную арку позади библиотеки – арку или купол, под которым сидела бронзовая фигура.

– Круто, – я пытался поддерживать разговор. – А что вы изучаете?

Но она уже потеряла интерес, и ее мысли где-то блуждали.

– А, людей и еду.

Я не понял, что она имела в виду, но звучало интересно. И вообще она была интересная.

– Ладно, спасибо за помощь.

– Что конкретно вы ищете?

Незнакомка явно не хотела уходить.

– Сам не знаю. Но подсказка в надписи на постаменте.

– Какой надписи?

– Не выражай пустой порыв Страстей в стихах, что пишешь ты: Он, пыль и мусор закружив, Умрет средь гулкой пустоты. Спокойствие и мощь – вот что любезно мне. Они – как токи вод в бесстрастной глубине, —

продекламировал я, и она широко улыбнулась.

– Это правда написано на постаменте?

– Не знаю, я не видел.

Женщина посмотрела на столы и скамейки в тени, которые явно ее манили, и опять взглянула на меня.

– Давайте пойдем и посмотрим, – предложила она и жестом предложив следовать за ней, направилась к статуе.

– Кажется, я процитировал точно.

– Не сомневаюсь.

Я провел пальцами по словам, вырезанным в камне, посмотрел на складки одежды Брайанта, заглянул всюду, где мог быть спрятан конверт.

– Ну и где ваше сокровище?

– Не исключено, что это не сокровище, а инструкции.

– Как вы их различаете?

– Хороший вопрос, – ответил я. – Я почти уверен, что найду коричневый конверт, на котором написано мое имя.

Я надеялся, что она спросит, как меня зовут – возможно, она уже увидела конверт, но сначала хотела удостовериться, что он адресован мне. Но женщина молчала. Осмелев в чужом присутствии, я поднялся по ступенькам к статуе и запустил руку в каменную складку, достаточно глубокую, чтобы спрятать в ней письмо. Потеряв равновесие, я упал.

Женщина наклонила голову, как любопытный пес.

– Не хотите подождать, когда будет меньше народу?

В парке было полно публики, которая гуляла и обедала, но никто не обращал на нас внимания.

– Он здесь, – сказал я. – Я его нащупал.

Я снова влез на приступку, на сей раз понадежнее упершись ногой, и отодрал скотч, прикреплявший конверт к шершавой металлической поверхности. Спустившись с гордым видом, я на мгновение отвернулся, чтобы втайне рассмотреть находку. Большие синие буквы, выведенные шариковой ручкой. Очень похоже на почерк Бабочки.

– Смотрите, – я протянул своей спутнице конверт. – Вот мое имя.

– В духе Диккенса, – отметила она.

– Что? Вообще ничего похожего, – возразил я, внезапно усомнившись в ней.

Она улыбнулась, как будто я ее забавлял.

– Ладно, желаю удачи в дальнейших поисках. А я найду свободную скамейку и пообедаю.

Я почувствовал досаду при мысли о том, что она мной не заинтересовалась.

– Что ж, спасибо, что помогли.

– Ради бога.

И женщина пошла дальше, в тень, а я смотрел вслед, ожидая, что она обернется или помашет. Она не оборачивалась.

– Вам даже не интересно узнать, что в конверте? – крикнул я вдогонку.

– Ну, немножко, – ответила она, остановилась и посмотрела на меня.

Я улыбнулся.

– Можно я посижу с вами, пока вы будете обедать?

Пожав плечами, она произнесла:

– Ладно, – и это прозвучало так, словно она хотела сказать «мне все равно».

Мы нашли пустой столик в тени. Женщина вынула из сумки салат и металлическую вилку, принесенную из дома.

– Надеюсь, вы не против, но я собираюсь поесть.

Я сказал, что не против, но вдруг вспомнил, что голоден, и позавидовал ей.

Сунув палец в конверт, я открыл его.

– И долго он здесь лежал? – спросила она.

– Не знаю. По крайней мере полгода. Или месяцев восемь.

– Его оставила та, мертвая?

– Тогда она была жива.

– Непохоже, что он пролежал тут несколько месяцев.

Я посмотрел на конверт. Действительно, он не казался старым и потрепанным, как и скотч, которым конверт крепился к статуе. Я нахмурился.