Три зигзага смерти

– Сама хороша.

– Тебя никто не просил набрасываться на меня, как орангутанг!

– Кто еще на кого набрасывается... Скажешь своему, что я твой двоюродный

брат, приехал из Ашхабада.

– У меня нет никого в Ашхабаде.

– Тогда из Ташкента.

20

Мы вышли из машины и пошли по лестнице наверх.

В гостиной сидел за компьютером рослый мужчина в очках.

– Здравствуй, Сергей, - сказала Катя.

Мужчина повернулся к нам.

– Сергей, - продолжила Катя, - это мой двоюродный брат из Ташкента.

Я протянул руку Сергею:

– Иван Абрамович, - представился я, - Казбеков.

– Вы узбек?
– спросил мужчина, поправляя очки.

– А вы?

Повисла неловкая пауза.

– Вы оба не узбеки, - выручила нас Катя.
– Вы русский и еврей. Давайте

пить чай.

Мы прошли в кухню. К своему удивлению, я увидел на стенах устаревшие

зеленые африканские маски. Я не поверил своим глазам. Я не верил, что

Катя, несмотря на свою умственную недоразвитость, могла повесить на кухне

такое убожество. Я повнимательнее присмотрелся к очкарику.

Какое дегенеративное лицо, подумал я, - низкий лоб, узко поставленные

заплывшие глаза-щелочки, сломаный большой нос, выдвинутая нижняя челюсть,

короткая шея с цепочкой, бритый затылок, усики щеточкой.

Видимо, перехватив мой взгляд, Катя сказала:

– Да! Да! Эти маски привез из Африки Сергей.

– Вы что, моряк?
– спросил я субьекта.

– Да. Капитан дальнего плавания.

– Какого ранга?

– Капитан второго ранга Сергей Исаакович Гитаркин.

– Как фамилия?
– переспросил я.

– Гитаркинг, - поправился тот.

Так я тебе и поверил, - подумал я, - что у тебя такая интеллигентная

фамилия. С таким-то барельефом!

Мы уселись за стол.

– Кому какой чай?
– спросила Катя.

– А откуда я знаю, какой у вас есть, - сказал я.

– Есть индийский и китайский, - сказала Катя.

– Индийский индийскому - рознь, - сказал я.

– Какой ты капризный, - Катя сделала паузу, - ... двоюродный брат.

– Какой есть... Ты можешь ответить - индийский со слоном или без? я

приложил руку к груди и наклонил голову.

– Без слона.

– Давай, все равно, индийский.

– А мне прошу-с коньяку, - сказал мнимый Гитаркинг.

Ага!
– подумал я, - Все ясно!

– Тогда и мне налей коньяку, прошу-с стакан с подстаканником с надетым

лимончиком и с карамелькой.

– Не треснет ли морда двоюродного брата?
– спросила Катя.

– Катя, - Гитаркинг посмотрел на Катю, - что подумает двоюродный брат о

нас у себя дома, когда приедет? Он подумает, что мы жалеем налить коньяка

и повесить лимончика. Дай же дорогому двоюродному брату лучше все, что он

спросит, чтобы ему было достаточно и он подавился!

– Поняла, сестра, какой у тебя злой мужчина! Желает смерти твоему брату.

– Хочу заметить, - сказал Сергей Исаакович, - я смерти никому не желаю, в

том числе я не желаю смерти разным Иванам Абрамовичам, хотя это было бы

так естественно с моей стороны.

Катя принесла три стакана коньяку.

– Давайте выпьем за встречу, - сказала она.

Мы выпили.

– Я тебе сейчас, - сказал я, - Сергей Исаакович, морду разобью.

– Рискни здоровьем, Иван Абрамович.

Мы резко встали из-за стола и я, отодвигая Катю, пытался дотянуться

кулаком до хамской рожи Сергея Исааковича. Сергей Исаакович тоже пытался

съездить меня по физии у Кати из-под мышки.

Катя попыталась оттолкнуть нас друг от друга, но куда ей против двух

разъяренных самцов! Мы смели ее с дороги и Катя, проехалась по столу,

сбивая на пути стаканы с ложечками и свалилась со стола на совок. Бам-ц!

звякнул совок.

Воспользовавшись тем, что на моем лице отразилось желание помочь женщине,

горилла Исаакович схватил меня поперек туловища и швырнул на горящую

плиту. Хорошо, что я не успел высохнуть!

– Пш-ш-ш!
– зашипела мокрая одежда.

Я соскочил с плиты, увернулся от летевшей в меня кастрюли, схватил щетку и

ударил грязной щетиной Гитаркингу в лицо. С глаз у Гитаркинга слетели очки

и повисли на люстре.

Гитаркинг зарычал, выхватил у меня щетку и легко переломил ее об колено, а

потом пошел на меня, покручивая на японский манер обломками. Вз-зы! Вз-зы!

– жужжали обломки, разрезая воздух.

Я отступил и вскочил с ногами на стол, занимая более выгодную позицию.

Сзади меня на стене висели семь кухонных ножей от 8 см и длиннее. Я

схватил самый большой и метнул в Сергея Исааковича.

Сергей Исаакович сорвал со стены разделочную доску и прикрываясь ей как

щитом, встретил нож налету.

Я перекидал по очереди все ножи. Разделочная доска стала похожа на

дикобраза из лаборатории ZZZ. Со стороны это, наверное, выглядело как

цирковое представление, но я чувствовал себя в нешуточной опасности.

Сергей Исаакович отбросил обломок щетки, вынул из доски самый большой нож

и пошел на меня. Вдруг, когда он уже замахнулся и готов был нанести

последний страшный удар, зазвонил мобильный телефон, взятый мной в доме

Пулеплетова.

– Минутку, - сказал я, - у меня важный звонок.

Сергей Исаакович от неожиданности замер.

Воспользовавшись его замешательством, я нанес сокрушительный удар ногой в

челюсть. Это был мой коронный удар - со стола по морде.

У Сергея Исааковича Гитаркинга посерьезнело лицо и из носа брызнула кровь.

Не теряя времени, я двинул еще разок, чтобы закрепить успех.