Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня

проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях

мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть.

Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил

Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился.

– Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан.

Я залпом выпил.

– Ты, Борис, настоящий человек!
– растроганно сказал он,

переходя на ты.

Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я

предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего

ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно

переодеться в сухое.

Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу.

– Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще.

– А ты?
– спросил я, наливая стакан.

– А я за рулем не пью, - отрезал капитан.

66

Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на

улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была

однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира.

В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с

усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На

подоконнике торчал засохший кактус.

Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться

в него, пока моя одежда будет сохнуть.

Я переоделся в халат и мы прошли в кухню.

В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и

одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел

прошлогодний отрывной календарь.

– Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на

веревку.

Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника

банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана.

Мы выпили.

– Лихо тебе пришлось, - сказал он.
– Я за свою жизнь повидал многое... но

чтоб такое...
– Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и

посмотрел серьезно.
– Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок

и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.

– Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись.
– Если у нас получится

бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня

недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то

заработаем не хуже, чем на клее.

– Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас

династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович

Сизов, Камо арестовывал.

– Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он

сумасшедший?

– Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали,

что он

страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,

Приходько покрутил у виска пальцем.

– Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину.
– А то, может, надумаешь?

– Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок

яичницы и проглотил.
– Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.

– Неплохое.

Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.

– Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в

люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!

– А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем?
– я тоже

засмеялся.

– Даааа, - хохотал Михаил Иванович.

Наконец мы успокоились и он сказал:

– Отставить ха-ха. Поговорим о деле.

Мы разлили остатки коньяка.

– Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны

вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.

Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,

расскажу. А дальше - по обстоятельствам.

Зазвонил телефон.

– О!
– Михаил Иванович поднял палец.

Он вытер руки об занавеску и снял трубку:

– Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...

Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов

нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!

Ну все... Конец связи.
– Михаил Иванович положил трубку.
– По поводу

перестрелки на площади Тельмана.

– Я понял.

– Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.

– Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае

чего, на мой клей элементарно приклеивается.

– Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень

клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые

материалы клеются хреново.

– А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?

– Твердый.

– Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и

отдал ему.
– Попробуй.

Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.

– и-мое!
– сказал он, разглядывая стаканы на просвет.
– Буду внукам

показывать. Память от серийного убийцы.

– Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу

Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов

очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.

– Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы

приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!

Зазвонил телефон.

Поделиться с друзьями: