Три зигзага смерти
Шрифт:
мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня
проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях
мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть.
Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил
Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился.
– Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан.
Я залпом выпил.
– Ты, Борис, настоящий человек!
– растроганно сказал он,
Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я
предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего
ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно
переодеться в сухое.
Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу.
– Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще.
– А ты?
– спросил я, наливая стакан.
– А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
66
Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на
улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была
однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира.
В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с
усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На
подоконнике торчал засохший кактус.
Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться
в него, пока моя одежда будет сохнуть.
Я переоделся в халат и мы прошли в кухню.
В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и
одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел
прошлогодний отрывной календарь.
– Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на
веревку.
Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника
банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана.
Мы выпили.
– Лихо тебе пришлось, - сказал он.
– Я за свою жизнь повидал многое... но
чтоб такое...
– Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и
посмотрел серьезно.
– Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок
и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.
– Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись.
– Если у нас получится
бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня
недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то
заработаем не хуже, чем на клее.
– Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас
династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович
Сизов, Камо арестовывал.
– Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он
сумасшедший?
– Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали,
что онстрадать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,
Приходько покрутил у виска пальцем.
– Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину.
– А то, может, надумаешь?
– Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок
яичницы и проглотил.
– Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.
– Неплохое.
Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.
– Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в
люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!
– А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем?
– я тоже
засмеялся.
– Даааа, - хохотал Михаил Иванович.
Наконец мы успокоились и он сказал:
– Отставить ха-ха. Поговорим о деле.
Мы разлили остатки коньяка.
– Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны
вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.
Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,
расскажу. А дальше - по обстоятельствам.
Зазвонил телефон.
– О!
– Михаил Иванович поднял палец.
Он вытер руки об занавеску и снял трубку:
– Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...
Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов
нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!
Ну все... Конец связи.
– Михаил Иванович положил трубку.
– По поводу
перестрелки на площади Тельмана.
– Я понял.
– Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.
– Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае
чего, на мой клей элементарно приклеивается.
– Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень
клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые
материалы клеются хреново.
– А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?
– Твердый.
– Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и
отдал ему.
– Попробуй.
Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.
– и-мое!
– сказал он, разглядывая стаканы на просвет.
– Буду внукам
показывать. Память от серийного убийцы.
– Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу
Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов
очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.
– Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы
приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!
Зазвонил телефон.