Три

– Эй, ты должна быть счастлива, помнишь? – возмутился Богдан.

– Какой же ты большой комок комплексов! – Никита вдруг взорвался. – Иногда какие-то вещи просто идут тебе в руки! Прими это уже наконец!

Воцарилась тишина. Раньше Никита никогда не повышал на меня голос. Неужели я действительно настолько достала его своим нытьём, что он не сдержался? Разумеется, так и есть. Со мной возятся как с маленьким ребёнком!

– Прости, – виновато произнесла я. – Простите, я не хочу быть вашей проблемой. – На мои глаза уже навернулись слёзы, я готова была разрыдаться, но сдержала порыв истерики. Я должна была радоваться, должна была принимать то, что само шло ко мне в руки, но почему-то противилась этому. Наверное, я всё ещё верила в сказку, что настоящий талант пробьётся без чьей либо помощи.

Недолгую тишину в комнате прервал шелест фантиков. Богдан разворачивал конфету, переводя взгляд с меня на Никиту. Наверняка и он однажды мечтал сказать мне подобные слова, но не мог. Он говорил мне лишь «Минии инаг дуран» 12 и улыбался. У Богдана бурятские корни – это было заметно по его внешности и фразочкам, которые часто прокрадывались в русскую речь.

Никита забрал у него конфету и сунул её мне в рот.

– Прожуй, – сказал он. Я послушалась его. – А теперь запей! До дна! – поправил он меня, когда я хотела остановиться. – Чтобы я больше не слышал твоих сомнений. Ты прекрасна! Я сказал это сейчас и больше не скажу никогда. Не сомневайся в этом. Допила?

12

Фраза на бурятском языке. Прим. автора.

– Допила.

– Поняла меня?

– Поняла.

– Тебе страшно, – кивнул он. – В этой жизни каждое препятствие на пути к своей мечте будет вызывать у тебя это чувство. Быть счастливым страшно. Куда проще быть глубоко несчастным человеком! Этот страх будет сковывать тебя, и отдавшись ему, ты потеряешь так много: столько людей, столько крутых моментов в жизни. Но ты почему-то всегда выбираешь убежать… Словно один провал так велик и страшен, чем вся трагедия утраченной возможности. – Никита ерошил волосы на своей голове и шагал из угла в угол по комнате. Он хотел вдолбить в мою голову очевидное, словно пытался спасти меня, хотя так оно и было: он всегда пытался меня спасти.

Конец ознакомительного фрагмента.