Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Клава. Ты мне говорила, что он был летчик и где-то погиб.

Софья Гавриловна. По профессии Тимоти правда был летчик. И для нас он правда погиб, как и мы для него.

Входит Клава.

Клава. Что тут происходит?

Надежда. Доченька, мы решили уехать. Я, папа, бабушка и ты. Фил нас всех берет с собой. Правда, Фил?

Филипп (покорно). О, йес.

Клава. Нет, мамочка, мы с Вадиком остаемся здесь.

Былкин и Надежда (одновременно). Вы с Вадиком?

Клава. Да, мы с Вадиком.

Надежда. А ты вообще подумала…

Клава. Мамочка, я твоя дочь. Когда я в кого-то влюблена, я думаю только о том, как я его люблю.

Микола. Вот это да! Везет же кому-то. Ничего у него нет, ни кола, ни двора, ни грошей, а ему такая жинка достается. Разве ж это справедливо? Ладно. Как сказал поэт, пиду шукать по свету, дэ оскорбленному есть чувству уголок. А вас, Клавуся, буду любить издаля, как Петрарка Лауру. (Идет к дверям, но возвращается.) Да, забыл. Это вам на свадьбу. (Протягивает футляр с колье.)

Клава. Нет, Коля, это я все-таки не возьму, это слишком дорого.

Микола. Та ерунда!

Махнув рукой уходит.

Прахов (Клаве). А все-таки жаль.

Клава. Чего?

Прахов. Вы столько времени потратили на Достоевского.

Клава. А мне не жалко. Очень хорошая проза. Но стихи Вадика мне нравятся больше.

Картина последняя

На сцене очень необычное средство передвижения. Не то низкая телега, не то розвальни, а может быть, автомобиль. На заднем плоском белом борту этого сооружения большими кривыми буквами написано:

БИЭМДАБЛЪЮ

Софья Гавриловна сидит внутри, а Былкин, Надежда и Филипп укладывают вещи. Им помогают Клава и Немилов. Звук сирены, блеск мигалки. Появляется Володя.

Володя. Здравствуйте, господа. (Не слышит ответа.) А вы куда собрались?

Былкин. Мы… А в общем… (Не знает что сказать.)

Надежда. В общем, туда, где вас нет.

Володя. Где нас нет?

Софья Гавриловна. Взлетаем! (Прощально машет Володе рукой.)

Оказывается, «Биэмдаблъю» — это не телега, не сани и даже не автомобиль, а что-то сказочно-летательное. Слышен рев реактивных двигателей. «Биэмдаблъю» с нашими героями удаляется, одновременно поднимаясь, и исчезает в глубине сцены.

Володя (один на сцене. Повторяет). Туда, где нас нет? (Пожимает плечами.) А мы, как мне кажется, есть везде.

Конец

Фиктивный брак

Водевиль в одном действии

Однокомнатная квартира в Москве, в районе Беляево.

Входят Отсебякин и Надя.

Отсебякин. Ну, вот мы и дома. Раздевайтесь, вешайтесь, так сказать, и проходите… Замерзли?

Надя. Да нет, ничего. Все о’кей.

О. Ой! Подморозило здорово, как и положено на Рождество. Крещенские морозы, однако же, бывают трескучие. На улице-то ладно, но если б они хоть автобус отапливали, а они экономят. Они теперь на всем экономят.

Н. Кто «они»?

О. Власти. (Поспешно поправляется.) Нет, я имею в виду, конечно, местные власти. Да вы не стесняйтесь, садитесь. Убрано не тщательно, квартира, сами понимаете, холостяцкая. (Пауза.) А я лично дрожу не от холода, а от страха.

Н. От страха? А чего это вы так боитесь?

О. Сейчас-то уже не боюсь, а в ЗАГСе боялся. Вы разве не заметили, я когда расписывался, рука сильно дрожала? Я обычно не сокращенно расписываюся, а полностью: «От-себя-кин». А тут «т» написал, «с» написал, а дальше рука вовсе не подчиняется, и я тогда просто крючок вывел какой-то.

Н. Надо же! А в чем дело?

О. Ну как же. Фиктивный брак, сделка, можно сказать, тщательно незаконная.

Н. Подумаешь, незаконная. А кто сейчас по закону живет? Все воруют.

О. (осторожно). Я бы все-таки не обобщал.

Н. А я и не обобщаю. Я просто говорю: все воруют. Потому что не своруешь — не проживешь. Я в торговле работала, там все воровали, перешла в салон красоты — и говорить нечего.

О. Однако с мороза желательно разогреться. Как насчет чайку? Или кофе?

Н. С удовольствием.

О. А может, чего покрепче? Впрочем, вы, вероятно, водку не пьете?

Н. Почему же? Я женщина современная. Я и бормотуху употребляю.

О. Бормотуху? И часто?

Н. Нет, не часто. Иногда. С Витькой.

О. Кто это — Витька?

Н. Витька? Хахаль.

О. Вы как-то выражаетесь не очень, я бы сказал, тщательно. Что значит «хахаль»? Можно ведь как-то иначе. Ну, допустим, возлюбленный.

H. Витька? Возлюбленный? Ха-ха. Насмешили. Возлюбленные сейчас только в театре бывают или в кино. Да и то из прошлого века.

О. Хорошо, согласен. Возлюбленный — понятие, может быть, устаревшее. Можно сказать, например, «ухажер».

Н. Ой, что вы! Ухажер — это все же тот, кто ухаживает, а Витька… ну, в общем, хахаль.

О. Ну вот закуска готова, можно и выпить. (Наливает.) Берите вот хлеб, лук, сырок плавленый. Мяса, к сожалению, никакого. Вчера за одесской колбасой сорок минут стоял, давали по полкило в одни руки, а мне все же не досталось.