Тридцать один

– Вечером начинается прилив. – прошептал архивариус. – Вода из подземных источников заливает долину до верхнего края колонн. А утром, вода уходит.

Повозка переехала наклонный мост и поднялась на платформу, защищенную треугольными воротами. Проскочила в пирамидальный проем и повернула налево. Промчавшись по узкой улочке и мосту, перебралась на другую террасу и вскарабкалась по спиралевидной дороге.

Я отвернулся от окна. От промелькивающей перед глазами пропасти, закружилась голова.

– Прошу прощения, не изволят ли, доблестные гвардейцы короля, сообщить нам, куда нас везут? – поинтересовался голем.

– В тайную канцелярию. – скривив губы, проговорил круглолицый.

Выражение его лица не предвещало нам ничего хорошего.

– Мы имеем право знать в чем нас обвиняют? – затребовал Евлампий.

За окнами потемнело. Мы въехали в здание, венчающее верх серпантинной дороги.

Гвардеец ядовито улыбнулся:

– Сыч расскажет.

К повозке прикрепили толстые цепи и стукнули по крыше. В ответ, наша деревянная коробка дернулась. Судя по тянущимся вверх каменным стенам, нас опускали в колодец.

– Кто такой Сыч? – прошептал я на ухо архивариусу.

Мровкуб пожал плечами. Зато гвардеец зло посмотрел в мою сторону и прижал палец к губам.

Я замолчал.

Спуск длился пару минут. Повозка коснулась земли и борт отъехал в сторону. Подгоняемые гвардейцами, мы вылезли наружу. Перед нами начинался темный, узкий коридор.

– По одному! – скомандовал круглолицый.

Первым пошел Оливье. Мы потянулись следом. Коридор вывел нас в прямоугольное помещение, освещенное десятком факелов.

Я не смог подавить испуганный крик. Всегда боялся попасть в комнату пыток. А то, что это она, сомнений не было. На стенах висели пилы, ножи и топоры. Несколько багряных столов обвивали ржавые цепи. Рядом стояли стулья с шипами и шестеренчатые механизмы. С потолка свисали крючья и петли.

Сглотнув, мы попятились, но дверь за нашими спинами уже закрыли. Снаружи раздался скрежет задвигаемого засова.

– Добро пожаловать, уважаемые гости! Как я понимаю, вы у нас недавно, а многие из вас, и вовсе, впервые оказались в Благодатных землях!

У противоположной стены стоял письменный стол, заваленный бумагами. За ним сидел человек с седыми, коротко остриженными волосами. Проговорив свою приветственную фразу, он склонился над столешницей и передвинул, разложенные игральные карты.

– Спасибо на добром слове и вам зелий от хвори в достатке! – ответил Оливье.

Человек распрямился, уставившись на нас немигающими желтыми глазами. В его взгляде читалась скука.

– Вы выбрали не лучшее время для визита! Сейчас крайне трудно разобраться, где наследники, где предатели! Кто прав, кто виноват. Кругом враги и шпионы.

Его взгляд остановился на мне.

– Давно не видел оборотня. – проговорил он, обращаясь скорее к себе. – Для столь редких гостей, видимо должен представиться.

Встав, он оперся о стол и, наклонившись к нам, с достоинством проговорил:

– Глава тайной канцелярии, Сыч!

– Очень приятно! – отвесив шутливый поклон, пропел дядя.

Я тоже хотел сказать, как меня зовут, но не смог выговорить. Странные желтые глаза гипнотизировали, а окружающая обстановка не располагала к пустой болтовне.

– Что же, пока можете не называть ваших имен. – добавил Сыч, садясь на свое место. – Я и так знаю, что оборотня зовут Люсьен Носовский, широко известный ученик знаменитого мастера Оливье. О вас много пишут! – усмехнулся глава тайной канцелярии. – Но, против вас ничего нет. Так что вас, я скоро отпущу. – произнес он, вытаскивая из ящика стола объемную красную папку и кидая ее поверх карт. – К моей печали, великий мастер Оливье не столь безгрешен!

Подняв глаза, он с отвращением посмотрел на дядю и склонился к папке.

– Временное правительство Изумрудного острова пока не подало официальное прошение о вашем аресте и экстрадиции, но я задерживаю вас за нарушение введенного советом магов военного положения!

– Да? – беспечно протянул дядя.

– Конечно. – любезно ответил Сыч. – Вы выбрали неудачное время для шалостей, задержанный! Миры на грани войны, нас ждет раскол, анархия и прочие ужасы. А вы верхом на радуге, врываетесь в закрытый для посетителей мир! Может, вы специально открыли этот путь? Возможно, вы поддерживаете Константина?

– Кого? – скривившись, уточнил Оливье.

– Какая неосведомленность, а может быть хитрость? Вы действительно не знаете брата нашего достославного покойного короля? Право, неосторожно!

– Начинаю терять терпение. – пробормотал дядя.

– Зря. – высокопарно заметил глава тайной канцелярии. – Совет магов считает, что преступная защитница и наш неудавшийся король Константин, союзники!

– Что?

– Изменники! – холодно сказал Сыч.

– Хорош тролля валять! – не выдержал Оливье.

– Ведите себя культурно!

– Что! – взревел дядя. – Ты решил отвертеться от спора?

– От чего? – удивился Сыч. – Не понимаю вас, задержанный.

– Я так и знал! – закричал Оливье, наступая на главу тайной канцелярии. – Недавно, я готовил тебе Семисветское жаркое под лимонно-чесночным соусом. Ты сказал, что новый король хоть и безумен, но ты сам бы поставил мешок риса сырца тому, кто откроет хотя бы один луч, питающий радужный мост. Было?

– Ну. – вяло согласился Сыч. – Политическое положение было совсем другим…

– Я сказал, что ловлю тебя на слове. – перебил дядя. – Мы произнесли магическую спорную формулу и ударили по рукам! Так? – не отставал он, приближаясь к столу.

– Да.

– Ага! – взревел дядя и протянул руку.

Сыч моргнул и нехотя подал свою. На их ладонях вспыхнуло синее свечение, превратившееся в веревку, связавшую руки у запястий.

– То-то же. – сказал Оливье. – Где мой мешок?

Глава тайной канцелярии отдернул руку и в сердцах сплюнул на пол.

– Поглотитель тебя подери, Оливье. Ты прекрасно знаешь, что у меня нет мешка сырца!