Тридцать сребренников рублями (= Кинжал)

– Пусти!
– попытался вырваться мужик.
– Видишь, опаздываю!.. Пусти, тебе говорят!

– Тихо, мужик, не дергайся. А то ты у меня и на следующем автобусе не уедешь, - вкрадчиво, но достаточно внушительно предупредил Вениамин. Верни девушке журнал или деньги - и можешь двигать на все четыре...

– Ах вот ты о чем!
– мужик изобразил на своем лице крайнюю степень удивления.
– Это я по рассеянности. Понимаешь, увидел автобус, ну и...

Вернувшись к киоску, он подал в окошко журнал.

– Простите, девушка. Бывает. Сам не знаю, как это у меня получилось. Задумался, видно.

– Ладно, - сухо бросила девушка, снова усаживаясь на свой табурет.

Мужик секунду потоптался, глядя вслед уходящему автобусу, вздохнул и затем не спеша пошел почему-то в противоположном удаляющемуся автобусу направлении.

– Спасибо, - поблагодарила Вениамина девушка.
– Если бы не вы, он бы так и укатил.

– Ну, из "спасибо" шубу не сошьешь...
– улыбнулся Вениамин и, доставая из кармана удостоверение, приоткрыл и на несколько мгновений показал его девушке.
– Служба безопасности. Капитан Кислярский.

Глаза у девушки округлились. Она явно никак не ожидала подобного развития событий.

– У меня к вам просьба, красавица. Время ограничено, а потому я вынужден быть с вами предельно откровенным. Мы ведем тут агента из одной... скажем, не очень дружественной нам державы. Он живет здесь поблизости. Рост - метр девяносто два. Пребывает в отличной спортивной форме. Вес - всего двести семьдесят четыре фунта. Возраст - тридцать четыре года, три месяца и восемнадцать дней. Глаза раскосые голубые, но могут быть и серыми. Это в зависимости от одетых линз. Цвет волос соломенный. И это при том, что он монголоидной расы.

– Светловолосый монгол?
– усомнилась продавщица.

– Альбинос, - небрежно пояснил Кислярский и тут же продолжил, - Особые приметы - серьга в виде расплющенной гири в левом ухе и перстень-печатка с выпуклым черепом на красном фоне на безымянном пальце левой руки... Запоминаете?

– Я? Да... Но зачем вы мне все это говорите?

– Если увидите его вблизи своего киоска, вам следует запомнить и затем сообщить мне, что он делал, с кем общался, откуда пришел и куда ушел, заглядывая в недоверчиво-испуганные глаза девушки, пояснил Вениамин.

– Но почему я?

– Это ваш естественный гражданский долг, - наставительно заметил Кислярский.
– Мы навели о вас справки. И пришли к выводу, что вам безусловно можно доверять. Имейте в виду, ваша бескорыстная помощь не останется незамеченной. Имейте в виду - родина помнит о борцах невидимого фронта... Но о нашем разговоре - никому! Ни-ни! Вы поняли? Ни слова!

Девушка молчала.

– И ещё одно. Возьмите этот сверток и спрячьте его.

– Что это?
– поинтересовалась продавщица и тут же попыталась догадаться, - Оружие? Или фотоаппарат?

– Не то и не другое. Но не бойтесь. Это обычный портативный магнитофон.
– Развернув сверток, Вениамин на всякий случай продемонстрировал миниатюрный аппарат.
– Как видите, это не бомба. Так что бояться вам действительно нечего... Вы его прячете где-нибудь в укромном месте, и все. Я же или кто-нибудь из моих коллег будем появляться у вас ежедневно и менять кассету. Договорились?

– Вы хотите записывать мои разговоры с клиентами?

– Этот человек покупает газеты в частности и у вас. А нам важно записать его голос.

– Но я не помню такого покупателя!
– воскликнула девушка.

– Это неважно. Он специалист высокого класса и легко меняет свой внешний вид. Но если вы беспокоитесь о включении-выключении магнитофона, то успокойтесь - он включается автоматически на любой звук. Поэтому единственное, что от вас требуется - просто не забыть, куда вы его спрячете у себя в киоске.

Встречая Дениса, Борис Александрович даже вышел из-за своего письменного стола. Он был одного роста с Доро, но благодаря своей худобе наверняка казался окружающим более высоким.

– Очень любезно с вашей стороны п-предложить свои услуги именно нашему лицею, - заметил он, усаживаясь на место.
– И давно вы из Франции?

По всей видимости, в его сознании не очень укладывалось, что блестящий переводчик может оказаться невостребованным и вынужденным предлагать свои услуги его лицею.

– Уже более двух лет, - ответил Денис.
– Буду откровенен. Я, собственно, нуждаюсь не столько в самой работе, сколько в том, чтобы числиться на ней.

– ???
– выразительно поднял брови завуч.

– Я постоянно перевожу на язык для разных организаций, где меня знают, - пояснил мнимый переводчик.
– Но мне нужно где-то постоянно числиться на работе. Вы понимаете? Для меня важно иметь соответствующую отметку в трудовой книжке. Дело в том, что мне пришлось забрать её оттуда, где она лежала до недавнего времени. Думаю, подобные ситуации вам знакомы?

– Конечно, конечно, - поспешил заверить его Хмелев.
– Но ведь мне нужен т-так сказать "живой" преподаватель. А у вас, насколько я п-понял, для преподавания особенно нет времени...

– Я думаю, мы с вами сможем найти разумный компромисс, уважаемый Борис Витальевич.

– Борис Александрович, с вашего позволения...
– поправил его хозяин кабинета.

– Простите ради Бога. Это я по привычке. Так звали нашего посла во Франции, - мысленно торопя Вениамина, который должен был каким-либо образом вызвать завуча из кабинета, извинился Доро.
– Видите ли, мы до сих пор довольно часто видимся с ним.

В подобном духе разговор продолжался никак не менее десяти минут. Денис сделал все, дабы создать в представлении своего виз-а-ви образ преуспевающего человека, стремящегося числиться сотрудником престижного учебного заведения.

– Нам было бы крайне лестно иметь у себя в штате такую интересную личность, как вы, - после паузы, завершавшей его очередной продолжительный монолог, задумчиво начал Хмелев, - Но, как вы очевидно п-понимаете...

Завершить фразу ему не удалось, поскольку дверь распахнулась без стука, и в кабинет вошла светловолосая симпатичная женщина лет тридцати пяти от роду.

– Простите, - извинилась она, увидев, что у завуча посетитель, - Я вынуждена побеспокоить вас. Я проходила первым этажом, и ко мне обратился молодой человек. Он попросил, чтобы вы, Борис Александрович, срочно спустились к нему...