Тридцать три несчастья

— Видите ли, мисс, Мойра живет самостоятельно и никогда не отчитывается передо мной в своих действиях. Ей уже двадцать семь лет и… — он вдруг всхлипнул и полез в карман за платком, — простите, — сказал он, сморкаясь, — я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет.

— Мне очень жаль, сэр, — искренне посочувствовала я ему, — понимаю, что это очень тяжело.

— Да, — согласился он, приходя в себя, — ну что ж, если это все…

— Конечно, мистер Стрейдж, — кивнула я, — не буду больше отнимать у вас время. До свидания.

И я, не теряя времени даром, вышла за дверь. Не стоит дальше его искушать. Чего доброго, он решит заняться мною всерьез и обнаружит, что я, в сущности, еще ничего не знаю. А этого мне нельзя было допустить.

Впрочем, я собиралась выполнить свое обещание. Я и в самом деле хотела отыскать убийцу. Знаю, вы сейчас скажете, что это совсем не мое дело, что этим должна заниматься полиция, а дело журналистов — лишь освещать события. Но мне этого было недостаточно. Я уже вкусила прелесть расследований. Никогда еще не делала ничего более интересного и захватывающего. Это было куда интереснее, чем собирать компрометирующую информацию, хотя чем-то сродни ей.

Итак, я добилась того, чего хотела. Мне нужно было разрешение мэра на все интервью, которые я собиралась взять и я его получила. Стало быть, теперь я с полным правом могу явиться в полицейский участок и начать задавать вопросы. И никто не сумеет выставить меня вон.

Удовлетворенная тем, что все так хорошо начинается, я отправилась домой. Мама встретила меня сурово.

— Где ты пропадаешь, Тора? Ты ела что-нибудь?

— Нет. Я не хочу, мам, — ответила я на бегу.

У себя в комнате я схватила фонарик, сунула его в карман джинсов. Еще мне нужен был пистолет, но я не помнила, где он лежит. Перерыв ящики стола и ничего не найдя, я побежала обратно к машине. Мама стояла у лестницы, уперев руки в бока.

— Ты никуда не пойдешь, пока не поешь.

— Поем, поем, — проворчала я, промчавшись мимо нее, как смерч.

Пистолет я обнаружила в багажнике, не лучшее место для оружия, если быть честной, но когда вещи находились там, где им следовало быть?

— Ты долго будешь носиться? — спросила мама, когда я вновь вернулась в дом.

— Еще чуть-чуть. А где мой бумажник? Ты его случайно не видела?

— Не видела.

— Ну вот, — протянула я огорченно, — если я посеяла бумажник, то это просто блеск. Там все деньги, и карточки. И еще там лежит моя цепочка.

— Зачем тебе пистолет, Тора? — вдруг спросила родительница, когда я повернулась к ней спиной.

— Пистолет? Какой пистолет?

— Тот, что у тебя в заднем кармане.

— А что, так видно?

Она тяжело вздохнула.

— Тора.

— Ладно, ладно. Переложу его в другое место.

— Я спросила, зачем он тебе.

— Просто так, — мне было некогда придумывать что-нибудь оригинальное, — покажу одному приятелю.

— Придумай что-нибудь получше, — хмыкнула мама, — это не убеждает.

— А я ничего не придумываю. В самом деле, хочу показать пистолет знакомому. Он не верит, что у меня есть пистолет.

Я присела на ступеньку и тут же увидела свой бумажник. Он валялся под телефонным столиком. Схватив его, я потрясла им в воздухе.

— Вот он!

— Тора, признавайся, куда ты хочешь идти.

— К родственникам убитых. Расспрошу их о последних днях жизни девушек. Надо же о чем-то писать.

— А пистолет тебе для того, чтобы их рассказ был более живым?

У моей мамы тоже есть чувство юмора, но проявляется оно не вовремя.

— Смешно, — прохихикала я, — конечно, нет. Я уже сказала, зачем мне он.

— Господи, — простонала мама, — ты меня в могилу загонишь раньше времени. Сейчас же убери этот пистолет куда-нибудь подальше. Ты же не собираешься в таком виде ходить по городу? Что подумают люди!

Честно, говоря, я как-то об этом не думала. Но послушно достала оружие и сунула его во внутренний карман куртки.

— Так устроит?

Мама махнула рукой. Приняв это за согласие, я встала и направилась к выходу.

— Куда собралась? Сперва поешь, — ожила родительница.

— Я непременно поем, мам. После опроса свидетелей я иду в кафе.

— Зачем? Ты вполне могла бы пообедать дома.

— Меня пригласили.

— Кто?

— Господи, мама, тебе нужно идти работать в полицию! Один знакомый репортер.

— Понятно, — отозвалась мама, — ну что ж. А как же твой приятель? Как его зовут? Филипп?

— Ага, — кивнула я, — именно так его и зовут. Ладно, мам, мне пора.

И я наконец вышла на улицу, невзирая на возражения матери. Кажется, она решила, что не закончила мое воспитание. Но мне было некогда ожидать, когда же оно закончится. Судя по всему, это непрекращающийся процесс.

Сев в машину, я завела мотор и отправилась туда, куда и собиралась. К старому, заброшенному замку.

Когда он показался за поворотом, я задумалась. Все-таки, я сегодня одна и неизвестно, чего мне ожидать в этом месте. Тут может быть пусто, а может быть и нет. Как правило, я узнаю это слишком поздно. В любом случае, светиться мне не следовало. Так что, я свернула к пруду и остановила автомобиль в густых зарослях камыша. Выбраться отсюда ничего не стоит, зато машина не будет видна с дороги.

К замку я направилась твердым шагом, правда, предварительно хорошенько осмотревшись. На горизонте было пусто.

Подъездная аллея которая вела прямиком к воротам, а оттуда — к входной двери, была страшно запущена. Это было неудивительно, кто бы за ней ухаживал. Как и сам замок, она знавала лучшие времена. Возможно, когда-то здесь останавливались щегольские экипажи, из них выходили дамы в пышных платьях, таких, которые показывают в исторических драмах. Судя по виду, на эти платья пошло около полукилометра материи. Вот бедняжки, таскать на себе такую тяжесть! Неудивительно, что они постоянно падали в обморок. А если к этому еще и прибавить тугой корсет и высокую прическу, то поразительно, как они вообще держались на ногах. Современная одежда в этом плане куда удобней и практичней. Взять, к примеру, джинсы. Тому, кто их придумал, нужно поставить памятник. Его изобретение просто спасло мир. И женская эмансипация тоже. Благословенны те, кто позволил женщинам ходить в штанах!

В разбитое Рэдом окно врывался ветер, гоняя пыль и паутину по комнате. Он так преуспел в этом, что в помещении было не продохнуть и я чихнула семь раз подряд, сообщая убийце о своем появлении. А стараясь убежать оттуда поскорее, споткнулась о порог и растянулась во всю длину. Вот она я, берите со всеми потрохами.

Поднявшись на ноги, я первым делом проверила целостность фотоаппарата. Слава Богу, он цел, мой многострадальный. Наверное, давно привык к тому, что я постоянно падаю. Другой бы не выдержал. Я потерла ушибленный локоть и признала, что других повреждений нет. Это радовало, не хватало только хромать все оставшееся время. Я отряхнулась от пыли и решила, что готова к подвигам.