Тригинта. Меч Токугавы

Вито закашлялся. Изо рта его полетели влажные ошметки, похожие на черных слизняков.

Я опустилась на колени напротив него. Вампир уставился мне в лицо. Глаза его походили на два острых осколка бирюзы...

– Почему ты не дал мне упасть?

– Убей их всех.
– Вито пошатнулся, но тут же выпрямился. На красных лаковых пластинах доспеха играли солнечные блики.
– Аслам обречен. Когда Храфстры вырвутся на свободу... Убей их. Я знаю, у тебя... получится. Талант к войне...

Какое-то время мы, сидя напротив друг друга, молчали. Внизу всё стихло, выстрелов слышно не было. Но, зная Ярриста, думаю, это ненадолго. Он не успокоится, пока не оставит от дворца камня на камне. И где-то здесь, под землей - Храфстры. Ростов говорил, они боятся солнца.

– Вито... Ты знаешь, где барон?

Вампир кивнул. Кровь у него изо рта больше не текла. Он сдулся, как воздушный шар. Кожа туго обтянула кости, волосы выпали, оголив желтый череп.

– Где он?

– Под круглой башней.

Внезапно вновь загрохотали выстрелы.

– Скажи, почему тебя нельзя сделать вампиром?
– сейчас глаза его напоминали черные провалы.

– Старая история. Я охотилась на вурдалака. Он успел порвать мне руку... Шустрый был, гад: только что выпил двух подростков и энергия перла из него, как пена из баллончика для бритья. Пока я примеривалась, чтобы отстрелить ему голову, не попав в старика, которым он прикрывался, он стал чернеть. Начиная со рта, где были следы моей крови. Сначала выхаркал легкие, затем кишки, и выглядел при этом, как труп, три дня провалявшийся на солнцепеке. Я подумала: мало ли, подхватил какую-нибудь кровяную заразу в древнем склепе... Но всякий раз, когда кто-нибудь из кровососов успевал меня тяпнуть, случалась та же история. Не знаю, может, у меня природный иммунитет.

Вито заперхал и я догадалась, что он так смеется. На щеках его проступили черные пятна. Нос заострился, стал похож на вороний клюв.

– Ты могла просто дать себя укусить.
– зрачки его мертвых глаз следили за клубами дыма, проносящимися над крышей.
– Но ты не стала. Ты самурай.

Через какое-то время я решила, что он испустил дух, и поднялась. Вито вдруг открыл глаза.

– Постой!
– сказал он. Из его рта вместе со словами сыпался черный пепел.
– Окажи мне честь.
– и одними глазами указал на свой меч.

Я кивнула.

Наклонилась над вампиром и осторожно вытащила но-дачи из его руки. И поклонилась.

Вито, держа обеими руками лезвие Длани Господней, медленно повел клинок вбок. Дерево, кожа доспеха и плоть под ними разошлись пустым черным прораном. Внутри ничего не было.

Не меняясь в лице, не останавливаясь, Вито направил лезвие наискось вниз, к бедру, и - назад, параллельно земле. Закончив, посмотрел на меня и улыбнулся.

– Моя жизнь и вправду вытекла. Слишком давно.
– он помолчал, а затем спросил: - Как я выгляжу?

– Ты уже готов.
– сказала я и взмахнула мечом.

Голова вампира отлетела.

Через минуту на голубых изразцах осталась только горстка черного пепла, прикрытая красными доспехами. Порыв ветра развеял её без следа. Аккуратно положив но-дачи, я подняла свой меч и направилась к люку.

ГЛАВА 42

НАОМИ

Маскат, дворец Аль-Алям.

В башне тихо и сумрачно. Пандус из серого зернистого камня уходит вглубь, снизу идет плотная волна запаха. Несет протухшим мясом, экскрементами, плесенью.

Ноги приросли к полу: вдруг почудилось, что я так и не выбралась из катакомб под Керкуаном и лежу на холодном, забрызганном кровью полу, вместе с мертвыми оборотнями. А всё остальное - Ростов, пустыня, бой с Вито - бред угасающего разума.

Святые Серафимы! Неужели придется спускаться в эту распахнутую, как голодная глотка, тьму? Может, попытка заманить меня сюда - последняя насмешка Вито? Нет внизу никого, кроме чудовищ...

Голова закружилась, всё тело внезапно покрылось потом, в ушах раздался комариный писк... Наклонившись, я уперлась руками в колени и зажмурилась. Представила лицо Тристана, с озорной улыбкой и фиолетовыми глазами, сверкающими из-под косой челки.

– Самураи не сдаются. Держись, подружка...

Я не боюсь. Не боюсь подземелий, темноты и чудовищ. Это не страх, а элементарная потеря крови. От неё и кружится голова... Потеря крови - это ерунда, не в первый раз, переживу.

Сделав глубокий вдох, я выпрямилась и сделала первый шаг.

Пандус уходит в глубину по спирали. Я совершенно перестаю понимать, где запад или восток, верх или низ... В конце концов оказываюсь в обширном зале с тяжелым бугристым потолком. Ночное зрение позволяет угадать толстые колонны, кое-где подпирающие свод, и черные провалы в полу - наверное, это и есть зинданы. Стены теряются во мраке.

Медленно двигаясь от ямы к яме, заглядываю внутрь и зову Ростова. Дрожащий голос теряется в пустоте.

Из ям исходит жуткая вонь - зинданы никогда не чистят. Узника сажают, а затем время от времени, когда вспоминают, бросают еду. Из некоторых ям слышатся невнятные звуки: скулеж, хлюпанье, шуршание, стоны... В кромешной тьме всё сливается. Кажется, я хожу по кругу - разглядеть ничего не удается.

Наконец я что-то заметила. Просто белесое пятно, чуть светлее всего остального, и показалось, что это могут быть волосы Ростова. Встав на колени, я склоняюсь к самой решетке и пытаюсь позвать. Горло сдавило от страха и рвотных спазмов. Тогда, вытянув меч из ножен, провожу лезвием по железным прутьям, металлический лязг разрывает тишину. Пещера взрывается воем, нечленораздельными воплями и плачем. Святые Серафимы! Вокруг полно узников! Просто... Я двигалась слишком тихо, и они, наверное, не замечали, что наверху кто-то есть. А голос мой принимали за плач такого же сидельца...

Белесое пятно на дне ямы чуть сдвинулось. Если это он, если его не успели... обработать. Превратить.

– Эй! Барон, это вы? Отзовитесь! Ива-а-ан! Вы здесь?
– я прислушиваюсь. Только громкое, со всхлипами, сопение откуда-то сбоку...

И тут меня хватают за руку. Я кричу. Ору, пока не кончается воздух в лёгких, но и после этого продолжаю отчаянно и беззвучно раззевать рот.

– Наоми!
– пальцы горячие, как уголья.

– Это вы, Иван? Господи, господи, господи! Это вы?

– Это я.

– Святые Серафимы! Я вас нашла! Ктулху вас задери, Иван! Почему вы меня бросили? Я так надеялась... Так хотела... А вы...
– по-моему, со мной случилась истерика.

– Успокойтесь, девочка моя. Успокойтесь. Всё хорошо.

– Да где, к свиням собачьим, хорошо? Мы здесь, в темноте, а вокруг...
– дергая Ростова за запястье, я пыталась протащить его руку сквозь слишком узкое отверстие в решетке.

– Наоми, послушайте меня: сделайте глубокий вдох...

– Да какой вдох, вы что, охренели совсем? Здесь нечем дышать! Здесь просто нет воздуха, барон!