Триллер

«Слава богу!» — такова была ее первая мысль.

Ярость по-прежнему владела ею, не оставив места даже для капельки сострадания. Джеффри предпочел умереть, лишь бы не позволить ей увезти Дейдру. Он хотел, чтобы погибли все трое.

Через несколько недель Карен встретилась на игровой площадке в «Стране драконов» с Брендой, где та присматривала за Дейдрой. Фамильное сходство между тетей и племянницей сразу бросалось в глаза — у обеих во внешности было много общего с Беверли. В чертах лица девочки Карен заметила и кое-что от Джеффри Лондона. Господи, как же такое чудесное дитя могло родиться у двух таких порочных родителей?

— Вроде она кажется довольной, правда? — неуверенно спросила Бренда.

Дейдра находилась под наблюдением и проходила курс лечения у детского психолога. Врач надеялся, что терапия поможет девочке преодолеть последствия душевных травм, причиненных обоими родителями.

— Не стоит так волноваться, — поспешила успокоить Бренду Карен. — Она еще совсем маленькая. Если она будет любима и счастлива, то почти обо всем позабудет.

По щеке Бренды скатилась слеза, губы задрожали.

— Она ведь практически ничего не будет помнить о матери.

Карен пришлось закрыть глаза, чтобы сдержать слезы. Она рисковала жизнью ради будущего Дейдры. Теперь ей оставалось только верить, что усилия не потрачены даром.

— А это уже твоя задача — сохранить в ней память о Беверли.

Вдвоем они молча следили, как Дейдра карабкается по веревочной лестнице, а потом съезжает с горки в форме драконьего хвоста и весело хохочет, приземлившись на попку в песок.

— Беверли была так влюблена в него. И он ведь тоже ее любил. — Бренда помедлила в недоумении. — Почему же все рухнуло?

Карен потерла до сих пор ноющую руку. Так же как не скоро затянутся душевные раны, причиненные Дейдре ее отцом, так и рана Карен долго еще будет беспокоить и оставит шрам на всю жизнь. Чтобы раз и навсегда покончить с прошлым и расставить все точки над «i», Карен решила пролить свет на малоприятную правду.

— Еще до свадьбы она знала, что Джеффри опасный человек, но игнорировала предчувствия и предпочла обмануть себя. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать для Беверли, — это постараться, чтобы ее дочь не повторила ошибок матери.

«А я прослежу за этим».

Кристофер Райх

«Номерной счет» («Numbered Account») — первая книга Кристофера Райха; и не просто первая опубликованная, а вообще первая написанная. Он не изучал в колледже английскую литературу, в ящиках его письменного стола не пылятся черновики неоконченных романов, рассказов или неудачных киносценариев. Роман «Номерной счет» был единственным шансом Райха зарекомендовать себя как писателя, в противном случае его снова ожидал осточертевший мир финансов, все новые слияния и поглощения — бесконечная рутина. «Борющийся писатель, голодающий художник… это другой случай», — любил говаривать Райх.

Идея романа родилась у него во время пеших прогулок по заснеженным булыжным переулкам Женевы, когда он шел на работу и с работы в Объединенном банке Швейцарии. Служа в банке, он обучился непростому искусству распоряжаться деньгами богатейших людей мира. Семена, из которых впоследствии вырос «Номерной счет», были брошены в землю в первый же трудовой день Райха, но прошло целых шесть лет, пока он понял, что есть люди, созданные для четырнадцатичасового рабочего дня, однако сам он к ним не относится. И Райх решил написать роман, и не простой, а остросюжетный. Надо признать, попытка оказалась удачной: «Номерной счет» сразу попал в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс».

Во включенном в данную антологию рассказе «Убийцы» Райх впервые с 1997 года обращается к Нику Нойманну, главному герою дебютного романа. Волею писателя Ник возвращается на швейцарскую землю с новой миссией. Все авторы остросюжетных произведений знают, что не стоит влюбляться в какого-то конкретного персонажа. Никому ведь не известен момент, когда герой повернет за угол и наткнется вдруг на кинжал, дуло пистолета или отравленный зонтик.

Так что Нику Нойманну нужно быть очень и очень осторожным.

Кристофер Райх [111] Убийцы

Ник Нойманн сидел в угловой кабинке, держа в лучших швейцарских традициях строгую осанку: выпрямленная спина прижата к кожаной спинке, плечи расправлены. Он устал и очень проголодался, а потому больше всего мечтал о том, чтобы поскорее подали обед и он мог приступить к работе. Руки Ник положил на скатерть и усилием воли заставлял себя сидеть смирно, а не перекладывать столовые приборы и не изучать стоящие перед ним бокалы. Массивные серебряные ножи, вилки и ложки располагались, как он заметил, в идеальном порядке. Бокалы были сделаны из австрийского хрусталя, и даже самый придирчивый взгляд не нашел бы на них ни единого пятнышка. Всякий раз, когда Нойманн задавался вопросом, как же ему удалось так долго продержаться, ответ был неизменным: внимание к мелочам.

111

Copyright © 2006 by Christopher Reich.

Обернувшись, он обвел глазами ресторан. Сейчас, в самом начале восьмого, в «Кроненхалле» почти не оставалось свободных мест. Пятница, к тому же погода на улице необычно холодная для начала октября. Нойманну «Кроненхалле» всегда представлялся «рестораном непогоды». Близко расположенные друг к другу кабинки, яркое освещение, хрустящие скатерти, снующие туда-сюда по деревянному полу официанты, шеф-повар, который толкает сверкающую тележку по узким проходам между столами, и, конечно, восхитительная кухня — все это создавало уютную обстановку, теплое, праздничное противоядие дождю, снегу и пронизывающему ветру.

Наметанным взглядом Нойманн окинул обеденный зал в поисках знакомых лиц. Мужчины были сплошь зажиточными, упитанными и румяными, женщины — элегантно одеты и хоть, возможно, не столь прекрасны, как их парижские или римские соперницы, но с такими же безупречными прическами. Не найдя никого из знакомых, Нойманн облегченно вздохнул. Анонимность всегда была ключевым моментом в его профессии.

Он посмотрел на часы — заказ он сделал одиннадцать минут назад, а закуски еще не принесли. Не так и долго, конечно, но Нойманн нервничал — сильнее, чем того требовало задание, и мечтал поскорее с этим самым заданием расправиться.

Цюрих.

Много лет назад он жил в этом городе. Работал в известном банке. Влюбился. Убил человека, а другого засадил в тюрьму. И провел-то он здесь не так много времени, всего несколько месяцев, но воспоминания оказались стойкими. Они и заставляли сейчас Нойманна нервничать и сидеть как на иголках. Не в первый уже раз мелькнула мысль: а не бросить ли эту работу?

От раздумий его оторвал легкий толчок в стол — прибыл шеф-повар с тележкой. Бокал для вина закачался, и Нойманну пришлось вернуть его в вертикальное положение.