Тринадцать полнолуний

— Он, он, — словно сквозь сон говорила она, — Джамад надругался надо мной, он обесчестил меня.

Ей показалось, это говорила не она, а кто-то другой её губами произнёс это. «Боже мой, что я делаю?!». Но было уже поздно. Ядовитые зёрна лжи упали в благодатную почву и дали всходы. Сквозь пелену слёз, она увидела, как лицо Кемаля стало землистого цвета. Он отпрянул от неё, едва не уронив на пол.

— Это чудовищно! Как же так?! Зандира, милая моя, иди к себе, иди, — тихо говорил Кемаль, поддерживая её под руки, — я сейчас, потерпи.

Он помог ей опереться на стену и, погладив по голове, пробормотал:

— Ничего, ничего, моя хорошая, всё будет хорошо. Я сейчас. Кемаль бросился бежать. Ноги будто сами знали, куда нести своего хозяина. Он мчался по улице, не обращая внимания на людей, твёрдо зная, где надо искать насильника.

С детских лет у них было одно тайное место на Ганге. Сначала они ходили туда под присмотром старой няни. Она была доброй, нежно любящей их женщиной, знала много разных легенд и с удовольствием рассказывала их. Когда она умерла, они сбегали на это место одни и много времени проводили там, мечтая о своей будущей жизни. Детские фантазии уводили их в мир грёз. Кемаль знал, что найдёт Джамада именно там и не ошибся. Джамад шумно плескался в воде, смеялся и видимо, был счастлив. Кемаль, с разбега, кинулся в воду и, в несколько гребков, приблизился к Джамаду. Тот вынырнул из воды и, увидив Кемаля, улыбнулся ему.

— Ты чувствуешь, какая сегодня необычайно тёплая вода?! Как хорошо, — хохотал Джамад.

Но Кемаль не слышал его. Ненависть и злоба оглушили и ослепили, он схватил Джамада за руки и потащил его на дно. Эта схватка была не на жизнь, а на смерть. Кемаль был младше, но сильнее физически, поэтому шансов на спасение у Джамада не было. Захлёбываясь водой, вырываясь из цепких рук Кемаля, Джамад, с выпученными от страха глазами, брыкался изо всех сил. «Нет, нет, Кемаль, опомнись!» пытался крикнуть Джамад. Но младший брат, словно одержимый, с безумными глазами, смотрел на него сквозь толщу воды. Забрезжила надежда, когда у Кемаля кончился воздух в лёгких и они оба вынырнули на поверхность. Но тщетно, Кемаль, словно тисками, сдавил его горло, дыша ему в лицо «Ты должен умереть за боль и горе сестры». Крылья смерти коснулись лица Джамада, опалив его ледяным холодом. Он всё понял, но жизнь уже отказалась от него. «А может, это и к лучшему?» родилась мысль в последнем, предсмертном всплеске сознания. Проваливаясь в бездну небытия, он прохрипел: «она мне не сестра» и белый свет для него исчез.

Воды Ганга подхватили тело Джамада и понесли к горизонту. Кемаль, на одном дыхании, сделал несколько гребков руками и, почувствовав под ногами дно, встал. Преодолевая сопротивление воды, он добрёл до берега и упал лицом в песок. Сколько пролежал без движения, он не знал. Волны накатывались на него, словно пытались привести в чувство. У него не было ни мыслей, ни ощущений. Перед глазами всё плыло в матовом тумане. Он был, как пустой сосуд, бесполезный, а потом разбитый вдребезги. На него навалилась нечеловеческая усталось, казалось, даже встать не было сил. Но будто ктото поднял его и заставил ноги двигаться. Дрожа всем телом, то ли от холода, то ли от нервного напряжения, он брёл по берегу. Осознание произошедшего ещё не пришло, но черта, разделяющая два периода жизни «до» и «после» уже обозначилась. Пройдя какое-то расстояние, он понял, что идёт в противоположную сторону от дома. Остановившись у кромки воды, Кемаль вглядывался в полоску горизонта над рекой. Кровавое зарево заката больно резало глаза, а в душе Кемаля была пустота. Он развернулся и пошёл к дому, который теперь был единственным спасением от навалившегося на него горя.

Пока старшное событие разворачивалось столь стремительным образом, Зандира не находила себе места. Тревога, словно каменная глыба, навалилась на неё и давила на грудь, затрудняя дыхание. Когда Кемаль оставил её одну, выбежав из дома, она почувствовала невероятное облегчение. Кемаль, этот добрый романтик, живущий книгами, обязательно поставит Джамада на место и прекратит его домагательства к ней. Он защитит её. Но вдруг, сердце сжалось в комок, в нём возникла страшная боль, от которой она даже боялась вздохнуть. В жаркой, душной комнате стало невыносимо холодно и неведомый доселе животный страх сковал её существо. Помещение окуталось густой мглой и воздух стал вязким. Ей показалось, что зрение пропало и она истинктивно стала таращить глаза, пытаясь вернуть его. Серая дымка сгустилась в самом дальнем углу комнаты и, словно сотканная из неё, там появилась чья-то неясная фигура. Зандира ужаснулась. Это был Джамад. Прозрачный, призрачный, сквозь него было видно предметы, он шагнул из угла на середину комнаты. Зандира перестала чувствовать свои ноги и рухнула на пол. «За что? За что ты так поступила со мной? Мне больно, холодно, страшно» голос Джамада зазвучал в её голове и она потеряла сознание.

Очнувшись, Зандира, обвела взглядом комнату и, не обнаружив никого, поняла, что не чувствует своё тело. Не было сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Попыталась повернуться, но будто что-то, невероятно тяжёлое, давило на неё. В панике, она стала лихорадочно дёргаться, щипать себя, чтобы попытаться ощутить своё тело. Ей это удалось. Постепенно, ощущения вернулись, но тут, ужасающая догадка пронзила её сознание. «О, Всевышний, он убил его! Что же я наделала?!». Она, еле-еле смогла поднятся на ноги и, опираясь руками на стену, вышла из комнаты. Услышав чьи-то шаги, она, собрав все силы, прибавила шаг и подошла к краю лестницы, ведущей вниз. Там, в большом нижнем холле, стоял Кемаль. С его одежды стекала вода, руки висели безвольными плетьми, ничего не выражающий взгляд был устремлён в пол. Она поняла, что случилось то страшное, о котором она догадалась. Ещё стараясь отогнать от себя эту чудовищную догадку, она, сначала тихо, потом громче, спросила.

— Кемаль, что с тобой? Что случилось?

Кемаль поднял глаза и она всё поняла. Негнущимися ногами она ступила на первую ступень, взвявшись рукой за перила. Но остатки сил были исчерпаны, ноги подкосились и Зандира покатилась вниз по лестнице. — Теперь мы смогли увидеть всё так, как было на самом деле.

Голос Шалтира зазвучал внезапно, из ниоткуда, заставив вздрогнуть Генри. Сбросив оцепенение, Генри открыл глаза, чувствуя руки своих сопутешественников. Они снова были в доме Шалтира. Генри посмотрел на Кемаля и увидел, в чёрных, как смоль, волосах юноши, в нескольких местах, появилась проседь. Скорбные складки в уголках губ стали глубже и длиннее. А глаза, как-то мгновенно ставшие почти бесцветными, были полны слёз отчаяния.

— О небеса, какая чудовищная правда! Это безумие! Я убийца, — шептал Кемаль.

— Как отобрать зерно от тухлых плевел?Как правду отличить от гнусной лжи?не провалиться в омут преступленийНе затушить огонь своей души?Ответ: Всевышний подарил нам разум,Лишь разбуди его и размышлять заставь,

Сожалею, юноша, что, открыв вам глаза на истинный ход событий, я причинил вам боль. Но такова реальность. Людям свойственно идеализировать одних и с отвращением относиться к другим, хотя порой, они этого не заслуживают. Но всё произошло так, как произошло и исправить, к великому сожалению, уже ничего нельзя. Вы допустили страшную ошибку, поддавшись импульсу злобы и ненависти. Все герои этой драмы сами дали повод для того, чтобы в их судьбы вмешалось нечто и разрушило их жизни. Вероломство одного повлекло за собой нравственное падение другого. Но уже поздно рассуждать об этом, теперь остаётся только уповать на милость Всевышнего к погибшим. Это урок для всех. Взывайте к разуму, стучитесь в его двери, чтобы распахнув их, выйти на прямую дорогу понимания. Не ленитесь и не уповайте на Всевышнего, он уже всё сделал для нас. Теперь выбор за нами. Не ведите себя беспокойно, яростно, озлобленно, не позволяйте отчаянию, ненависти овладеть вами, иначе этим вашим поведением вы будете развлекать дьявола, в тоже время огорчать бога, — голос Шалтира звучал, как громовые раскаты, возносясь к потолку и гулким эхом разлетаясь по комнатам дома.

Кемаль был тих и сосредоточен. Он сидел, качаясь из стороны в сторону, погружённый в свои мысли и казалось, даже не слышал Шалтира. Но потом он поднял глаза и Генри увидел, в них хрупкие ростки будущего понимания.

— Но как же мне теперь жить с этой болью? Ведь всё то время, которое господь отмерил мне для жизни, я буду помнить и снова переживать этот кошмар, — тихо сказал Кемаль, — и я не хочу этого, значит, выход один, я должен уйти, ибо боль мою не сможет ни понять, ни исцелить даже самый талантливый и искусный лекарь.

— Нам память для того дана, Чтоб жизнь свою могли исправить.

В вашей истории каждый получил то, что заслуживал. Вы заслужили вечное раскаяние и возможность постараться замолить грехи всей вашей семьи. А вы сейчас хотите устраниться от этого. Но помните, «от кармы никуда не уйти, берёшь в долг в этой жизни, а расплачиваться за него будешь вечность». Не берите в долг, живите на те средства, которые у вас есть.

— Значит, я должен просить за них, хотя они так жестоко поступили со мной, но разве в этом есть справедливость? — Кемаль тряхнул головой.

— Какой смысл вы вкладываете в это слово?

— А разве слово «справедливость» имеет несколько смыслов? Мне кажеться, он один, — Кемаль поднял глаза на Шалтира.

— Увы, мой друг, ваша уверенность ошибочна. Что справедливо для одного, может быть убийственной позицией для другого. Мы ещё не знаем, кто больше всех пострадал в этой трагедии, куда Высшие силы отправят их души, мы не узнаем. Поспешное решение может привести вашу душу к полному уничтожению, это я вам могу утверждать с полной уверенностью, ибо знаю правду. Вы, конечно же, можете распоряжаться собой, как вам будет угодно. Но видимо вы не знаете, что в этом случае, ваша душа потеряет право на существование и раствориться без остатка. А хотите ли вы этого так истово, как истово ваше желание уйти из жизни? Всё простить, значит всё понять. Доверьтесь мне и обретёте покой, а тогда, в следующей реинкарнации, будете кармически чисты и сможете продолжить свой путь по правильной дороге, которая приведёт тебя к порогу обитания Всевышнего, творца всего мироздания. И награда господа превзойдёт все блага земные. И поймёшь тогда истину. Кемаль, тебе отмерена долгая жизнь, за это срок ты сможешь приобрести много знаний. Но, имея все знания только для себя, ты не имеешь ничего. Неси своё понимание людям, отдавай его без остатка человечеству, тогда получишь прозрение в вечности. Тебе откроются другие миры, в которых ты будешь проходить новые университеты, чтобы вновь вернуться к порогу создателя и снова уйти на другое назначение. И так до бесконечности, в которой вечность. Задавались ли вы вопросом о смысле вашего прихода в этот мир?