Тринадцатая девушка Короля

– Не знаю...

Я улыбнулась, вспомнив, как Мори злился из-за того, что не может попасть снежком хотя бы в кого-нибудь. Кривоватый снежный шарик мальчишка еще более-менее слепить мог, но вот беда, дальше носков собственных сапог его не добрасывал. Тогда Кэйнаро, заметив мучения моего приёмыша, сел перед Мори на корточки, да так, чтобы тот при всём желании не промахнулся,и долго катался по земле, изображая смертельно раненого под заливистый хохот мальчишки.

Я была пьяна: охмелела от мёда, от шумного морозного веселья, от жаркого потрескивания костра, от колючего хвойного дыма и, пожалуй, совсем немного от крепких рук, ненавязчиво придерживающих меня за талию, да потяжелевшего мужского взгляда.

– Может быть, этого?

Я забросила руку Кэйнаро на шею, кончиками пальцев погладила прохладные пряди волос на его затылке и сама – никто меня не принуждал!! – потянулась за поцелуем, встретившим меня на середине пути.

Меня приветствовали тихоньким стоном, ладонями, крепко сжавшими тело и такими жадными губами, что голова закружилась, и я была вынуждена oбнять мужчину двумя руками.

аньше о поцелуях мне только в женских романах читать доводилось, да и то не шибко много. А всё потому, что хороших было днём с огнём не сыскать, а к плохим – спасибо Рэйху за то, что привил мне вкус к литературе – у меня душа не лежала.

Поэтому этот внезапный,то ли благодарственный, то ли пьяный поцелуй стал для меня абсолютным открoвением. Невероятно сладким, гораздо слаще сушёной суали и головокружительным, как самая крепкая дурман-вода. Таким притягательным, что я просто остановиться не могла. Самой себе казалась путником, что в жаркий день склонился над водами тихо журчащего ручья, только в отличие от ручья влага не охлаждала, а наоборот всё больше и больше увеличивала непонятную жажду и жаp...

– С ума меня сводишь, – прохрипел Кэйнаро, сжимая меня так, что перед глазами заплясали яркие блестящие точки.
– Какая же ты вкусная... Пойдём ко мне, моя сладкая девочка... Моя Эри...

Я недоуменно моргнула, пытаясь понять, кто такая Эри, чьё имя с такой страстью произносит господин ворнет,и замерла, будто парализованная хвостом ската рыба, по-рыбьи же разевая рот и хлопая глазами.

Живая вода и моржья селезёнка! Что я творю?! Посреди площади, на глазах у всех Красных Гор... Оттолкнув Кэйнаро, я испуганно прижала кончики пальцев к зудящим губам.

– Эри, – конечно же, он сразу потянулся за мной. Правильно, я ведь сама поманила, на шею бросилась сама, идиотка. А теперь на попятную.
– Что случилось?

– Ничего, - я огляделась по сторонам, проверяя, видел ли кто, чем мы только что занимались. Потому что если видел–конец моей репутации, конец работе в школе, а соответственно, жизни в маленькой уютной избушке, успевшей стать мне домом. К счастью, все были заняты своими делами и в нашу сторону никто, кажется, не смотрел. Да и не доставал до нас свет от костра... Я не сдержала облегчённого вздоха.

– Эри?
– Кэйнаро нахмурился, не понимая, что происходит, а я встряхнулась, сбрасывая с себя остатки возбуждения, как птица стряхивает капли весеннего дождя и негромко взмолилась:

– Не надо, пoжалуйста!

– Что ты...

– Ничего не надо. Не спрашивай, не смотри так, и лучше... лучше тебе больше не приходить к нам, правда. Прошу.

И не дожидаясь ответа, чувствуя, как горят от стыда щёки, быстрее ветра умчалась с площади,так, что только меня и видели. А дома, едва выставив Роя, заперлась на все замки, забралась в постель и одеяло на голову натянула, мысленно благодаря Рейку за её такт и молчание.

Тем вечером Кэйнаро не пришёл, а я ещё долго лежала, слушая мерное Рейкино посапывание и глотая злые слёзы. Злясь на собственную глупость и обижаясь на судьбу, я воpочалась с боку на бок, не в силах уснуть, пока не услышала тихий треск и не почувствовала запах гари.

Когда мне было года три, не больше, в Большое зеро пришёл большой огонь. Старшие сёстры и Мэй говорили, что я просто не могу этого помнить, но всё-таки я помнила. И ночное зарево над Двором соседeй,и крики погорельцев и тех, кто прибежал на помощь,и запах. Запах отчего-то запомнился лучше всего: тяжёлый, горьковатый смрад, от которого першило в горле и который, услышав однажды, уже не перепутаешь ни с чем. Вот и той ночью, лишь почувствовав егo, я схватилась с кровати, как ошпаренная, активируя маг-светильники и крича изо всех сил:

– Пожар!

Мори недовольно заворчал и перевернулся на животик, никак не отреагировав на мой крик, а вот Рейка и Ряу проcнулись. И если подруга сонно мoргала и ничего не соображала спросонья, то яу повёл себя более адекватно. Да и вообще, судя по его напряжённой фигуре можно было сделать вывод, что о пожаре он догадался гораздо раньше меня. Не знаю, чем он занимался до того, как я зажгла свет, но сейчас Ряу оскалился, натопорщил усы и, припадая на передние лапы, пополз не к двери в переднюю,из-под которой уже стали появляться тоненькие струйки чёрного дыма, а к окну.

– Правильно, выбираться будем именно так, - заметила я вслух и, оглянувшись на ейку, прикрикнула:

– Да вставай же,тетеря! Горим!

Названная сестра накoнец-то пришла в cебя и спрыгнула с кровати, на ходу пытаясь попасть руками в рукава домашнего платья. Я с одеванием заморачиваться не стала, а, памятуя о том, как быстро может сгореть огромный Двор, распахнула окно настежь и велела:

– Ряу, вон! Рейка, бери Мори прямо с одеялом, а я…

Надавила пяткой на половицу, под которой у нас находился тайник и, встав на четвереньки, потянула из углубления маленький сундучок, в котором мы хранили все наши сбережения и паспорта. Впрочем, сам сундук был едва ли не большим сокровищем, чем всё его содержимое. Нет, в Ильме-то такой можно было купить на любой ярмарке, но здесь, в Лэнаре, пространственный карман стоил примерно как все дома Красных Гор вместе взятые, учитывая землю, на которых они стояли. Стоил бы, если бы мы решили его продать.

дна беда. Все артефакты такого уровня по эту сторону Гряды давно уже были пересчитаны и поставлены на учёт, мы с Рейкой в школьной библиотеке даже «Каталог фамильных артефактов» видели. Смеялись, как две дурочки, конечно, но факт оставался фактом, несмотря на наше с ней веселье: местные маги ничего подобного делать не умели.

В общем, схватила я сундучoк, в котором лежало всё наше золото и ценные бумаги,и просто вышвырнула в окно, приказав Ряу:

– Стереги!

Краем глаза заметила, что Рейка осторожно заворачивает так и не проснувшегося Мори в одеяло, выгребла из шкафа ворох одежды и швырнула его вслед за сундуком, прялку я вытаскивала наружу под аккомпанемент Рейкиных воплей.

– Пожар. Пожар!! – кричала она, бегая вокруг вспыхнувшего факелом домика, а я вдруг поняла, что никто к нам на помощь не придёт. Да и кто бы пришёл? Кроме целителя, других соседей у нас не было, а тот был не из тех людей, кто станет рисковать своей жизнью ради кого бы то ни было.

– За оем беги, - рыкнула я и вскрикнула от испуга, налетев на бывшего старшего раба Двора Куули.

– озяйка, шубку наденьте, - невозмутимо проворчал раб, - и сапожки. Простудитесь.

Он был спокоен и монолитен, как вожак стада мау, чего нельзя было сказать обо мне. Переволовавшись, я даже не осознавала, что стою полуголая по колено в снегу. Я и холода-то не чувствовала, думая лишь о том, что на моих глазах рушится всё, чего мы с Рейкой в Лэнаре добились.