Триста миллионов лет спустя

Порывами, надвигаясь и отступая, бушует неземной ураган. На экране засветилось грязно-желтое небо. С невероятной, по земным понятиям, быстротой летят по небу длинные космы облаков… Временами кажется, все помещение ЦСУ, с антеннами и горами, вздымается к небу, и тогда взору открывается необозримый океан желтой воды. Он кипит гигантскими волнами с гривами пенистых вершин. В такие моменты стены ЦСУ раздвигаются необъятно, словно стремятся вместить в себя весь этот просторный мир другой планеты!

–  Цела ракета! Цела! Цела!
– пляшет вокруг Бахарева Мажид.

А Бахарев старается перекричать грохот урагана:

–  Берег, берег ищите, Иван Митрофаныч!

–  Ветер-то какой! Волны-то какие!
– кричит в ответ Градов.

–  Сделайте потише!
– просит Забродин.

–  Не надо! Не надо потише!
– озорно кричит Бахарев.
– Пусть грохочет! Не слышал в своей жизни музыки слаще!

Их взгляды встречаются…

Должно быть, главной особенностью погоды на Венере была ее способность меняться неожиданно, почти мгновенно.

Вдруг очистилось небо. Неземное, мутное, желто-оранжевое небо. Время на Венере раннее. Большое, размытых очертаний, огненное пятно Солнца висит низко над горизонтом.

Прекратился шторм, и утих грохот. Посвистывает ветерок, и шумят набегающие волны. Они накатываются на серебристый нос ракеты. И тогда кажется, что в ЦСУ брызгают целые пригоршни теплой влаги с Венеры. Видно было, что ракету постепенно поворачивает волнами. Слышится скрежет металлических боков, трущихся о что-то твердое.

–  Мы на мели! Слышите?
– говорит Градов.

–  Что это?
– вскрикивает Мажид.

В кадр входит берег океана, убегающий в желтую туманную даль, и что-то красное, сплошной стеной тянущееся вдоль берега.

–  Иван Митрофаныч, выпускайте вездеход!
– командует Бахарев.
– Пока ракету не унесло обратно в море!

Градов пересаживается в отсек пульта. Ставит ноги на педали, руки - на рычаги, которые выдвигаются из щита.

На экране нос ракеты откидывается вверх. Слышится урчание, и становится видно, как в воду бултыхается вездеход.

Градов, напряженно всматриваясь в экран, осторожно двигает руками и ногами, а…

…вездеход на Венере, подчиняясь командам с Земли, медленно пробирается по отмели к красному берегу. Вот он выползает на прибрежный гравий, ускоряет ход и ползет к загадочной стене…

–  Включаю телевизоры вездехода!
– предупреждает Градов. Экран на мгновение темнеет, а потом ЦСУ оказывается в самой чаще красных зарослей. Как в земном лесу восхищает разнообразие оттенков зеленого цвета, так и в этом фантастическом лесу удивляло разнообразие оттенков красного! Красные и оранжевые кусты, травы и деревья двигаются прямо на экран, «обтекают» его с мягким шелестом… Буйные и мощные заросли сочных красных ветвей, стволов и листьев чем-то напоминают первобытный лес Земли. Не формой листьев, кустов и деревьев, не цветом, а некоей примитивной мощью, неистовым первобытным буйством!

–  Глядите!
– кричит Мажид.

Среди оранжевого «подлеска» открывается поляна. Вдали, над красным лесом, на фоне желтого неба виднеются сразу четыре огнедышащие горы. Далекий грохот вулканов, выбрасывающих тучи пепла к самому солнцу, сотрясает почву Венеры.

А посреди полянки возвышается небольшой каменный островок, и по его красной траве ползет живое существо.

Градов резко «берет на себя» педали и рычаги.

–  Будет кому передать эстафету, Алексей Павлович!
– говорит Бахареву Мажид.
– Я передам! Передам!

Островок все ближе и ближе. Команда об остановке вездехода еще летит где-то в безвоздушном пространстве. Только через две с половиной минуты она достигнет Венеры и вездеход остановится!

–  Только бы не вспугнуть… - тревожно бормочет Бахарев.

Теперь можно разглядеть, что белое существо отдаленно напоминает огромную ящерицу… Вдруг она перестала ползать, повернула голову, да так и замерла в неудобном положении. Она все ближе… ближе… Вот она уже не вмещается целиком в кадр. Остановился, наконец, вездеход!

Люди переводят дыхание.

У ящерицы часто-часто бьется жилка на белой мокрой шее. Она открывает красную пасть и монотонно скрипит. Голос из глубин веков! Ее большие красные глаза бессмысленны. В них отражается знойный мир юной жизни Венеры.

Бахарев подходит к Градову и сжимает его плечо:

–  Включите микрофон!
– просит он.

Щелкает одна из ручек пульта.

–  Прошу всех… встаньте!
– торжественно говорит Бахарев, и когда все встали, он подходит к микрофону.

–  ЗДРАВСТВУЙ, ВЕНЕРА… ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕБЯ!– отчетливо, громко и раздельно говорит старый ученый.

Мощный гул четырех вулканов раздается в ответ!

Бахарев медленно выходит из отсека пульта, направляется в помещение амфитеатра.

Там, остановившись под экраном, он обращается ко всем ученым:

–  Ну что ж, товарищи биологи, геологи, климатологи и другие представители земных наук… Астрономы передают в ваше распоряжение планету Венеру - Утреннюю звезду, как называли ее на Востоке. Засучивайте рукава - и за работу! За работу!

Вдруг к содроганию почвы и грозному гулу вулканов присоединилось удивительное. Слышится… голос!

–  …А-а… Твуй… А-а-а-а…

–  Слушайте!
– пронзительно кричит академик Забродин.

А с Венеры летит раскатистое, неразборчивое и далекое:

–  …Анета… А-а-а-а… Ветствует… Я-а-а-а-а…

И звучат отдаленные громы четырех действующих вулканов. И посвистывает ветерок в красных ветвях. И глядят с экрана огромные глаза белой ящерицы!

Только Бахарев не теряет самообладания.

–  Это эхо, голубчик Федор Платоныч, - говорит старый ученый, - ЭХО С ВЕНЕРЫ…