Триста миллионов лет спустя
Шрифт:
– Да, так начинались мы!
– слышен голос Бахарева. Опять глаза во весь экран! И. заглянув в самую темную их глубину, можно понять, как далеко ушли мы от своего прошлого… На этом сохранившаяся часть записи оборвалась. Темнота и тишина. Долго никто не мог произнести ни слова…
…Наконец кто-то медленно подходит к окну и отдергивает штору. На улице шелестят листвою в первых лучах солнца деревья нашего мира, мира «триста миллионов лет спустя». Градов распахивает
И вдруг все, кто присутствовал на этом необыкновенном просмотре «документального фильма», потянулись к окну. Они подходят к нему и молча дышат свежим ароматным воздухом, и смотрят, смотрят в чистое небо, на чистую, живую зелень, на цветы, друг на друга, и думают, думают…
Первым приходит в себя Алимкулов. Он вскакивает и, потрясая грудой исчерканных в темноте листков, говорит президенту:
– Один вопрос!
– Может быть… потом вопросы?
– морщится президент.
– Только один: откуда они к нам прилетали? С какой планеты?
Это выводит всех из оцепенения. Общее движение. Взгляды всех обращаются к Бахареву и Забродину.
– Они прилетали с Марса?
– спрашивает у них президент.
Забродин выглядит потрясенным. Он переводит взгляд на Бахарева. И старый ученый после молчания отвечает так:
– С Марса?.. Обратный адрес гостей затерялся на дороге времени. Я не знаю, откуда они прилетали.
Ответ Бахарева вызывает всеобщее удивление. Но еще большее удивление вызывают слова Забродина.
– Может быть, они прилетали… с Венеры?
– говорит он, обращаясь к старому профессору.
– С Венеры?
– удивляется Бахарев.
– Почему с Венеры? Здесь нет никакой логики, Федор.
– А есть логика в том, что произошло? Разве можно было находку шара предвидеть?
– задумчиво улыбается Забродин.
– Вот и я спрашиваю: может быть, они прилетали с Венеры?
На экране мелькают газеты… «Находка шахтеров!»
«Два шахтера потрясли все человечество!» «Кто посетил Землю, когда людей еще не было на Земле?!» «Остаток культуры мифической Атлантиды!»
Сначала в газетах мелькают снимки Мажида и Лешки. Потом Лешка «вытесняет» Мажида. Лешка на трибуне. Лешка в кругу газетчиков. Лешка выступает по телевидению…
Снимки перемежаются с кадрами из фильма: межпланетный корабль гостей… глаза жителя неведомой планеты… стегоцефал… Неистовствуют дикторы и комментаторы:
«Может быть, они прилетали с Марса?»
«А может быть, с Венеры?» - спрашивает академик Забродин». «- Я не знаю, откуда они прилетали», - заявляет знаменитый исследователь жизни на других планетах профессор Бахарев».
«- Никто не посещал Землю триста миллионов лет назад, - говорит ученый-консультант господин Альфиери.
– Никто не мог к нам прилететь потому, что межпланетные полеты невозможны. Вселенная - чрево природы! Там рождаются и гибнут миры! Вселенная никого не пустит в свое «тайное тайных»!
Мы там, где происходит совещание об организации экспедиции на Венеру. Президент объявляет:
– Слово для внеочередного заявления имеет академик Забродин.
Забродин медленно проходит к своей схеме полета на Венеру. Несколько картинным жестом он снимает схему со стены, складывает ее и… разрывает.
– К этому могу добавить… - поворачивается он к аудитории, -
что я согласен с профессором Бахаревым. Ракета должна лететь не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру. Все!И все же реакция Бахарева оказывается еще более неожиданной, чем «заявление» Забродина.
– Зачем была нужна пятнадцатилетняя война, - кричит Бахарев, - если теперь вы так легко отказываетесь от своих идей!
– Почему вы думаете, что легко?
– устало улыбается Забродин.
– И почему вы думаете, что я отказываюсь от своих идей?
– Тогда извольте объясниться!
– Я по-прежнему не принимаю вашей концепции жизни на планетах, - сдержанно отвечает Забродин, - однако по многим причинам считаю, что надо принять ваш проект.
Тишина. Ее нарушает президент.
– Алексей Павлович, - обращается он к Бахареву, - в экспедиции примут участие несколько государств. Академии этих государств, наше правительство и дирекция объединенного Института астрофизических проблем… уполномочили меня просить вас возглавить это дело, возглавить первую космическую экспедицию!
Бахарев быстро встает… и ничего не отвечает.
– Это не только ваше право, Алексей Павлович - с места говорит Градов, - это ваша обязанность перед наукой!
И опять Бахарев удивляет всех. Он говорит:
– Я согласен возглавить экспедицию, но с одним условием.
– С каким условием?
– Обязанности по экспедиции и ответственность со мной должен разделить академик Забродин!
Планетная обсерватория. Невыносимо палит солнце. У двери Бахаревского дома в ожидании хозяина сидит Мажид.
По тропинке к дому шагает долговязый человек в модном черном костюме и фетровой шляпе, поля которой лежат на растопыренных ушах ее обладателя. Он подходит к Мажиду и Лешкиным голосом сообщает:
– Опять принесли целый пуд писем от добровольцев. Все хотят лететь на Венеру.
– Что я говорил?!
– вскакивает, словно ужаленный Мажид.
– Болтали, гадали! Первые узнали - последние пришли!
Лешку невозможно еще узнать и потому, что он загородил свои невыразительные глаза темными противосолнечными очками. И говорит теперь солидным баском, без прежней суматошности.
– Они мечтают и пишут, а мы шарик нашли, - снисходительно улыбается он.
– В общем… старик скоро приедет. Совещание кончилось… За меня похлопочи: мол, шарик вместе искали…
Лешка вздергивает рукав и, поглядев на большие новые часы, озабоченно крутит головой:
– Опаздываю. Это точно, опаздываю!
– Ты постой, ты куда Лешка?
– удивляется Мажид.
– Понимаешь, какое дело… Мне еще надо две беседы о жизни на других планетах провести да статейку для одной газеты написать. А тут машина попутная подвернулась. Ну… адью, старик, адью!
– И он шагает по тропинке от дома.
– Зачем уходишь, Лешка?
– догнав его и схватив за плечо, сердито спрашивает Мажид.
– Опаздываю, понимаешь?
– опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка.
– «Пионерская правда» требует. Я им говорю: «Мы вдвоем шарик нашли», - а они ко мне пристают. Мне раже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.
– Лететь раздумал?
– Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался?
– обижается Лешка.
– Какой болтовни?
– Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит на обратную дорогу…