Тристанийские каникулы
Шрифт:
– Вообще-то, разве для этой страны не стало бы лучше, если бы ей управлял Альбион?
Как только было высказано это возмутительное мнение, тут же прозвучала такая смелая точка зрения:
– Я бы сказал: быстрее вторгайтесь в Альбион!
– Идут слухи, что армию будут усиливать! Снова вырастут налоги! Ну разве они не издеваются над нами!
– когда кто-то такое произнес, тут было высказано совершенно противоположное мнение:
– Разве сможет армия с нынешним вооружением защитить Королевство? Лучше было бы быстрее подготовить флот!
Как бы там ни было... если взглянуть
"Война еще не окончена... по-видимому, недовольства будут продолжаться. Анриетта молода, сумеет ли она умело управлять Королевством в будущем?"– похоже, всех одинаково это беспокоило.
"Принцессе эти беседы будет неприятно услышать, однако я должна подробно ей обо всем доложить..."– подумала Луиза.
* * *
Таким вот образом она понемногу начала собирать чаевые и информацию, однако...
Ее метод сбора чаевых совершенно не совпадал с тем, который использовала Джессика.
Как бы там ни было, дочь Скаррона умело исполняла маленькое представление, которое заставляло клиента думать: "Она влюбилась в меня".
Луиза начала наблюдать за ее действиями. Если не знаешь врага, то поединок не выиграешь.
Для начала Джессика с холодностью относилась к клиенту, которого предварительно выбрала.
Она ставила перед посетителем еду с таким выражением лица, словно была в гневе. Клиент был удивлен таким отношением официантки.
– Эй, послушай, Джессика, ты чего? У тебя плохое настроение, не так ли?
Та сердито смотрела на клиента ледяным взглядом.
– С кем это вы недавно болтали?
Даже боги оценили бы, настолько искусной была эта ревность. Во всяком случае, выглядело так, словно Джессика по-настоящему выпустила на волю свое чудовище с зелеными глазами [8]. В тот момент посетитель, похоже, делал неправильное предположение, что она в него влюблена, и теперь жестоко ревнует.
– Н-ну ты чего... Взбодрись же.
– Ладно... полагаю, вы любите ту девочку.
– Глупышка! Ты - та, кого я люблю больше всех! Ну же...
– оправдываясь, мужчина пытался отдать ей чаевые. Однако Джессика их отвергла.
– Не деньги! Все, чего я хочу - это ласковые слова. То, что вы говорили в прошлый раз, оказалось ложью? А ведь я приняла это совершенно всерьез! И что же?! Больше не хочу ничего знать!
– Разве у меня есть причины лгать тебе?
– мужчина в отчаянии начал успокаивать Джессику.
– Взбодрись же... Ты - моя единственная. Слышишь?
– Вы это говорите каждой. Только потому, что вы нравитесь девочкам.
Как не взгляни, у этого мужчины не было во внешности ничего, что могло бы понравиться. Вероятно, в обычное время он не поверил бы в такую лесть. Однако эти упреки исходили изо рта Джессики. И таким тоном, словно это произносилось от чистого сердца. Мужчина был полностью околдован.
– Я не популярен! Честно!
– Вы правы. Единственная, кто подумывает о том, чтобы
поцеловать ваши губы, - это я.– Все так! Именно так!
– Ах... Однако я так измотана.
– Что случилось?
– Знаете, сейчас у нас проводится это нелепое соревнование - так называемая борьба за чаевые. Меня устроили бы и какие угодно чаевые, тем не менее... на меня разгневаются, если денег будет мало.
– Если дело касается чаевых, я дам тебе.
– Все в порядке! Ведь вы говорили со мной так ласково, что все в полном порядке! Но взамен, я разозлюсь, если вы будете так же говорить с другими девочками, понятно?
И Джессика посмотрела на посетителя снизу вверх. От этого мужчина был еще больше сражен.
– Ах... Однако я так утомилась, произнося лесть ради получения чаевых... Ведь лесть совершенно отличается от того, когда честно открываешь свои чувства человеку, которого любишь...
– Я понял. Я дам тебе денег, поэтому не используй лесть в разговорах с другими клиентами. Ладно?
– Я же сказала, что все в порядке! Мне это не нужно!
– Это - проявление моих чувств. Моих чувств.
Мужчина вынудил отказывающуюся Джессику взять чаевые. Она смущенно прошептала: "Спасибо", и взяла клиента за руку. Тот уже намеревался договориться с девочкой о свидании:
– Нуу, сегодня, когда таверна закроется, как...
– Ах! Вот беда! Кушанья пригорели!
Как только Джессика получила то, что хотела, надобность в дальнейшем одурачивании клиента отпала. Она вскочила из-за стола.
– А, эй...
– Позже поболтаем еще! И не смейте строить глазки другим девицам!
Повернувшись к нему спиной, Джессика показала язык. Это было целиком ее искусство разыгрывать представление.
После того, как она отошла, клиент, почесывая голову, сказал своим приятелям: "Право же, так приревновала..."
Луиза была в глубоком восторге. Это была ужасающее умение городской девчонки, рядом с которой Кирхе выглядела ребенком.
Джессика собирала чаевые, словно выметала их у посетителей из кошельков, и при этом использовала такие уловки, что в пору задуматься: "Сколько же она знает схем для демонстрации ревности?".
Не было причин назвать внешность дочери Скаррона сногсшибательно красивой. Однако... ее черты лица колебались возле грани, на которой обычный мужчина вынужден думать: "С ней, возможно, даже я могу чего-то добиться?"Подобный тип девиц является более популярным в мире по сравнению с неотразимыми красавицами.
Луиза, пристально наблюдавшая за Джессикой, встретилась с ней глазами. Дочь Скаррона усмехнулась, после чего продемонстрировала сопернице чаевые, спрятанные в ложбинке между грудями.
"Вероятно, даже если бы я не спустила все наши деньги на азартные игры, Сайто все равно остался бы без гроша,– подумала девочка.
– Если бы та городская девица узнала, что у него были деньги, то неизвестно, какими бы методами она действовала. И тогда тот глупый фамильяр... без всяких сомнений, был бы выпотрошен до нитки в мгновение ока".