Тритон ловит свой хвост

— Благодарю, Ваше Величество, — ответил Папаша.

Прихрамывая, он добрёл до кафедры и с облегчением опёрся о неё.

— Осень, господа курсанты, — объявил он, — последняя наша осень в стенах этого заведения. Кости ноют.

А ведь Тиран старше, подумал вдруг Сой. Зато, в отличие от Папаши, прямой и подтянутый, хотя и седой. Впрочем, тут же устыдился Сой, что он знает о жизни этих двух стариков? Судьба, прежде чем привести Папашу в кресло директора курсов, наверняка долго била и жевала его в своих немилосердных челюстях. Она редко бывает добра к людям, и чем заметнее человек, тем больше ему выпадает испытаний. Судьба, можно сказать, любит тихих и незаметных, а к ярким и беспокойным пристрастна.

— Не буду вас мучить, — начал Папаша. — Секретность уже не имеет смысла, и если посторонний узнает, то ничего уже не изменит… — Они обменялись с Лардом быстрыми взглядами, и Тиран согласно кивнул. — Так вот… Все знакомы с современной космологией?

По залу пробежал тихий шелест. Все курсанты считали себя современными людьми, и старались быть в курсе научных веяний. Это приветствовалось, гласно и негласно, да и как могло быть иначе?

— Вижу, знакомы, — скривил в улыбке губы Папаша. — Начну по порядку. Общеизвестно, что наш Мир, вместе с центральным светилом и планетами, заключен в толще камня, в особенном пузыре из пустоты. Так было не всегда, до сих пор в народе ходят легенды о так называемых звёздах, которые светили когда-то с небес. Нам трудно это представить, но легенды не возникают на пустом месте. Отсюда, кстати, берёт начало культ Великого Тритона. — он протяжно выдохнул. — Теперь о том, что было секретом для большинства. Примерно шесть тысяч лет назад произошло событие, которое перенесло Мир в то место, где он пребывает сейчас. Храмовники, — Папаша едва заметно хихикнул, — называют его желудком Великого Тритона. Философы утверждают, что снаружи существует большой мир. С этим трудно спорить: если есть стена, то есть и то, что за ней. Один из вас скоро попадёт туда.

Курсанты зашумели. «Тритон!» — не сдержался кто-то.

— Это не афишировалось, — заговорил Тиран, и тут же установилась тишина, — но вблизи стен пузыря существует другая, невидимая, но непроницаемая для наших пустотных кораблей граница. Теперь наши учёные нашли способ её преодолеть.

Тиран посмотрел на Папашу, словно передавая эстафету.

— Это связано с большими затратами энергии, — сказал тот. — Поэтому поначалу мы пошлём одного человека. Его дело разведка, первый взгляд — и обязательное возвращение с докладом. Выбор уже сделан. — Папаша оглядел затаивших дыхание курсантов. — Сой Муа!

Не чувствуя ног, Сой поднялся. Сердце бухало в груди, в ушах шумела кровь. Он будет первым! Значит, всё было не зря. Не напрасно он согласился на предложение Логаро, не напрасно готовился, не просто так.

— Я, господин директор курсов, — хрипло отрапортовал Сой. — Я готов.

Вечером перед стартом миссии Папаша вызвал Соя к себе. Ровно за два часа до заката Сой шагнул в знакомую дверь.

Директор был не один. На гостевом диванчике расположился Тиран Лард Тридцать восьмой, в углу подпирал потолок Логаро, рассматривая кабинет из-под прикрытых век.

— Ваше Величество, Господин директор! — вытянулся при виде Тирана Сой. — Господин Логаро.

Логаро почти незаметно кивнул в ответ.

— Садитесь, Сой.

Директор показал рукой на мягкое кресло, стоявшее напротив его стола. Сой беспомощно оглянулся на Ларда.

— Садись-садись, — верно понял тот его затруднения. — Разговор у нас, скажем так, полуофициальный, поэтому не будем придерживаться этикета слишком строго. Тем более, мы не во дворце, и стоять тебе трудно. Я прав?

— Да, Ваше Величество, — ответил Сой, с облегчением утопая в мягком кресле. Часы, проведённые сегодня у медиков, не прошли для него даром. Если исследования можно перетерпеть, то от многочисленных инъекций ныла и отказывалась работать спина.

— К сожалению, без этого никак, — покачал головой Папаша. — Никто не знает, что ждёт тебя там. — Он ткнул пальцем в потолок. — Лучше перестраховаться.

— Я понимаю, господин директор, — сказал Сой.

— Пока нет, — сказал Папаша. — Ты первый, но… ты не первый. Мы уже посылали на тут сторону автоматы, они не вернулись.

— Почему? — спросил Сой.

— Вот ты вопросы задаёшь, парень! — присвистнул Логаро. — Этого не знает никто, не знает именно потому, что автоматы не вернулись.

— Есть предположение, что переход через Границу стирает содержимое их мозгов, — сказал директор. — Или просто портит их физически. Так что не думай, что отправляешься на лёгкую прогулку.

— Я и не… — начал Сой, но Папаша остановил его движением руки.

— Там опасно, — сказал он. — Ты вправе отказаться. Время терпит.

— Пока терпит, — добавил с дивана Тиран.

— Именно, Ваше Величество, — сказал директор. — Время пока терпит. Можно напрячь учёных, они изменят что-то в конструкции, мы пошлём автоматы снова…

— И они снова не вернутся, — произнёс Лард Тридцать Восьмой.

— Ну, не обязательно, — протянул без особой убеждённости Папаша.

— Скорее всего, — отрезал Тиран. — Есть мнение, что Граница не любит слишком умных устройств.

— Есть, — согласился директор. — Но человек не устройство.

— На это вся надежда, — сказал Тиран.

Сой переводил взгляд с Папаши на Тирана и обратно, и никак не мог поверить, что всё это происходит именно с ним. Дважды за последнее время он увидел Тирана живьём, причем сегодня — на расстоянии вытянутой руки. Мало того, он сидел в присутствии монарха, Лард Тридцать Восьмой разговаривал с ним и, наверное, рассчитывал на него. Сказать кому из друзей, с кем нырял и ездил по Миру, тренеру или врачам сборной, так не поверят, ещё и скажут, что врун. С другой стороны, колола мысль, что Папаша с Лардом говорят о нём почти как о неодушевлённом предмете, как об инструменте, как…

Он задавил неуместные рассуждение. Он здесь именно для того, чтобы послужить интересам Лардийской тирании, да и всего Мира, если рассудить! Вряд ли кто за пределами государства будет против, чтобы он исследовал то, что «вовне». Только он это может — ну, остановил сам себя Сой, и другие курсанты тоже — попасть туда, увидеть, вернуться и рассказать. Только… у них есть такая возможность, и в этом заслуга Лардийской тирании.

— Никак нет, господин директор, я внимательно слушаю! — Сой постарался выглядеть браво настолько, насколько это возможно в мягком гостевом кресле.

— Да? — С сомнением посмотрел на него Папаша. — Я, было, подумал, что ты спишь… Ладно, продолжаю. Поэтому, кроме обычных универсальных прививок, в твоём теле сформированы некоторые полезные биоустройства. Например, часы. Покажите ему, Логаро!

В два шага Логаро оказался у кресла.

— Левую руку протяни, — произнёс он.

Сой повиновался. Логаро развернул её тыльной стороной вверх и слегка нажал на запястье Соя. Сой ничего не почувствовал, но на коже на секунду или две проявилась обычная часовая панель, потом выцвела и исчезла.

— Она двойная? — удивился Сой.

— Да, мой мальчик, — ответил Лард. — Снизу полное календарное время Лардийской тирании. Сверху — локальное время того места, где ты окажешься.

— Оно установлено в ноль, — сказал Логаро. — Как только сможешь, активируй часы, потом нажми на минуты, отсчитай одну и нажми снова. Так ты запустишь местный календарь. Сможешь достаточно точно отсчитать минуту?

— Да, Логаро, — улыбнулся Сой. — Смогу. Считать секунды я умею.

— Не сомневался, — ответил Логаро. — Именно поэтому я выбирал среди ныряльщиков.