Триумф королевы, или Замуж за палача

Она обернулась, положив одну руку на перила балкона, улыбнулась сдержанно и торжественно. Сегодняшний день вообще был таким: величественным, многозначительным, полным символов и неслучайных случайностей. К примеру, белые перчатки на руках Сюзанны, белое шелковое платье, лишенное узоров — символы чистоты. Высокая строгая прическа без единого украшения — знак сдержанности и строгости. Великолепная, отороченная искристым белым мехом алая мантия, падающая с плеч широкой дугой и оставляющая на виду практически обнаженную спину, исполосованную рубцами от бича, — напоминание о плате за корону.

— Разве я мог отказаться?

Макс подошел ближе, с высоты рассматривая королевский сад, пронизанный мерцанием магических огней и обычных ламп, нарядных людей, накрытые столы, играющих музыкантов. Город раскинулся чуть дальше каскадами крыш и тонкими ручейками улиц, и оттуда тоже доносились отголоски музыки, вспышки праздничных фейерверков и обрывки песен. Лидор, милостью её величества Сюзанны Виктории Штрогге, приветствовал начало нового правления.

— Красивый праздник, достойный особого дня. Почему ты не там?

— Успеется, — она отвернулась от картины всеобщего веселья и посмотрела ему прямо в глаза. — Я получила, что хотела, пришла пора отдавать долги.

Сюзанна неспешно прошла к рабочему столу в глубине комнаты, взяла с него папку, протянула ему.

— Что это?

— Королевский приказ, закрепляющий за тобой личное право собственности на все, что ты получил за годы службы короне, а также в результате нашего с тобой брака, включая мое приданое и наследство моей матери. Компенсация за сгоревший дом, купчая на имение в предместье рядом с деревней, где похоронена Магдала Штрогге. — Макс слушал её с непроницаемым видом. — Кроме того ты получаешь наследный титул барона, доли в нескольких весьма выгодных торговых предприятиях, разовую выплату из казны и еще кое-какие мелочи. Там же кое-что на память для Лилли, Жеони и Джейме, мне хотелось бы обеспечить и их будущее настолько, насколько это возможно.

— Это очень щедро.

— Это всего лишь деньги, слова, которым люди придают незаслуженно большое значение, и толика внимания. Настоящую благодарность за то, что ты для меня сделал, не купить бумажками и чернилами.

Она сделала приглашающий жест рукой, предлагая ему сесть, однако сама осталась на ногах и взяла со стола еще один документ.

— Это не всё?

— Не совсем.

Она положила на стол приказ, написанный на гербовой бумаге алыми чернилами. Сверху красовался нанесенный золотом герб солнца, внизу — росчерк Сюзанны. Бегло пробежав глазами по строкам, линаар понимающе кивнул.

— Развод.

— Предложение о разводе, — мягко поправила она, и Макс с удивлением заметил в её голосе нотки волнения. Почти незаметные, пожалуй, даже совсем неслышные для любого постороннего человека. Вот только Макс не был посторонним. — Я знаю, — она отвернулась, избегая смотреть ему в глаза, — что этот брак с самого начала был для тебя вынужденной необходимостью, и глубоко благодарна за то, сколько терпения ты проявил. Наши отношения никогда не были нормальными отношениями мужа и жены, но они были настоящими настолько, насколько это вообще возможно для потомков Солнечного и Фазура. Я не в праве требовать от тебя большего.

Она закусила губы и напряженно сцепила пальцы рук, силясь сохранить горделивый вид, но внезапно став до нелепого маленькой и хрупкой в этом тяжелом наряде посреди роскошного рабочего кабинета.

— Разве этот документ будет иметь законную силу? — поинтересовался линаар. — Жрецы и совет не одобрят.

— Будет. Все уже поняли, что я умею добиваться поставленных целей, и с радостью окажут мне услугу добровольно. Особенно, если учесть, что ты, дорогой мой супруг — пощечина для них. Вечный укор. Пятно на репутации, от которого им не отмыться до конца своих дней.

Макс хмыкнул:

— Последнее — весомый аргумент, чтобы порвать бумагу в клочья и бросить её с балкона прямо на головы празднующим.

Её лицо осветила бледная улыбка. Сюзанна подошла и положила руку на его плечо в некоем подобии ласки:

— Ты — один из самых разумных людей, которых я когда-либо встречала, и ты не станешь разменивать свою жизнь на пустую месть людям, которые не заслуживают твоего внимания.

— То есть ты хочешь, чтобы я подписал?

— Нет, не хочу. Но это полностью твое решение, и я не в праве мешать, — она порывисто отвернулась и вышла на балкон, жадно вдыхая прохладный вечерний воздух.

Макс еще раз внимательно перечитал содержимое, криво улыбнулся и щелчком пальцев оттолкнул лист от себя. С легким шуршанием тот скользнул по полированной поверхности стола и спланировал на пол.

— Ты выбрала крайне забавный и необычный способ, чтобы избавиться от меня. Зачем эти сложности — титул, деньги, развод — если можно просто убить, как всех прочих, кто выполнил свою часть работы и стал не нужен?

Её плечи окаменели.

— Я не хочу убивать тебя.

— Разве мы говорим о желаниях, а не о необходимости?

— Её больше нет, Макс. Не для нас с тобой. Если ты только захочешь остаться.

— Ты знаешь ответ.

— Знаю.

Она приподняла руку и позволила сгустку света опуститься на свою ладонь. Некоторое время любовалась тем, как он покорно меняет форму, принимая очертания то одной руны, то другой. Затем погасила и обернулась.

— Так странно и так просто. Должна признаться, что не понимала, чего была лишена, и как хорошо наконец обрести часть самой себя. Стать цельной. Это похоже на затяжной прыжок с обрыва, только раньше я летела вниз камнем, а теперь за спиной появились крылья.

— Боюсь только, слишком поздно для тех, кто рискнул подойти к краю вместе с тобой.

Сюзанна кивнула.

— Как быстро ты понял?

— Недостаточно.

— Почему не остановил?

— Причина всё та же, — он пожал плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид, — хотел выжить.

— И только? — в её голосе звучало отчетливое разочарование, а в глазах промелькнуло что-то слишком человечное и печальное для той, кем она стала.

— А что бы ты хотела услышать? Что я влюбился без памяти, что решил с головой окунуться в месть, что стремлюсь к власти? Нет, Сюзанна, единственное, чего я действительно хотел в этой проклятой жизни — это свободы.

— Лжешь.

Он криво усмехнулся:

— Возможно, совсем немного. И, возможно, ты хочешь того же. В какой-то момент я всерьез поверил, что это реально, и даже был немного счастлив. Но сейчас мы должны признать очевидное: одному из нас придется уступить, а я, увы, сдаваться не умею.

— В этом мы поразительно похожи, — она устало вздохнула и потерла пальцами переносицу. В саду затрещали праздничные фейерверки, освещая балкон разноцветными бликами. — Кстати, сегодня я разговаривала с Людвигом фон Гобстрот. Он просил о снисхождении к Ками и их ребенку, обещал увезти их из столицы навсегда. Ты знал, что она беременна?