Триумф

— А что Шевчук?

— Выскочил из подъезда. А меня и след простыл.

— Значит, видел, что ты уехала на машине под номерами «САМВЕЛ». Вдвоем с мужчиной. Мд-а-а-а, Анюта, теперь непросто вам будет найти общий язык.

Анна громко зарыдала.

Не успел Самвел открыть дверь подвала, как Доминика бросилась к нему:

— Где ты был? Я думала — так и умру у тебя в подвале. Здесь очень сыро.

— Ну, знаешь ли, не сырее, чем в камере, — обиделся Самвел. — Или ты со мной не согласна?

— Я себя неважно чувствую. У меня голова кружится, — пожаловалась Доминика.

— Это нормально. Так всегда после переливания бывает. Держи, это ты должна выпить и съесть. И не ломайся. Я у доктора консультировался. Это поможет восстановить силы и обновить кровь. Здесь — гранатовый сок, полусырая печенка и гематоген. Не отравлю, не бойся.

— Спасибо Я сегодня ездил в Радужное, — сообщил Самвел.

— Зачем?

— У меня там есть подшефный детдом. Помогаю детишкам Кстати, директриса тебя знает. Правда, она думает, что ты — бандитка, что у вас все семейство преступное.

— Она все-таки думает, что я убийца? И мать Дианы так считает?

— Уже нет. Я их разубедил. Объяснил, что ты на это не способна.

— Они поверили? — с надеждой спросила Доминика. Самвел кивнул.

— Спасибо. Скажи, Самвел, почему ты мне помогаешь? Только потому, что я нашла тебе выгодного поставщика? Что я помогу заработать тебе деньги?

— Деньги здесь ни при чем. Я тебя уважаю, Никитина. Ты толковая и сильная. Может, конечно, ты какие дела и творила, но не со зла. Мы с тобой похожи в этом. Вот скажи, ты счастлива?

— Не знаю, — задумалась Доминика.

— Вот и я не знаю. У меня ведь, по сути, все есть — деньги лопатой греби, власть. Знаешь, как меня люди на рынке называют? Сам. Большой Сам. Потому, что сам всего добился. Конечно, водятся за мной грешки, но никогда, запомни, никогда я никого не убивал и не обижал слабых. А счастлив ли? Вот сколько тебе? Еще нет тридцатника?

— Нет.

— Молодая, может, и не поймешь, — продолжал Самвел. — Счастье не в том, что у тебя есть, счастье в том, кто у тебя есть. Я так мечтаю прийти домой, а навстречу чтобы дети выбежали, выскочила любимая собака, жена вышла с улыбкой… Крепкая семья — вот что такое счастье?

— Сентиментальный ты, вот уж не подумала бы, — хмыкнула Доминика.

— Я сам себя не узнаю. Ну да ладно?

— А может, ты влюбился?

— Еще чего? И вообще, это дело мое, личное. Тебе этого не понять. Ты вон вся только и настроена, что на свой бизнес. Отомстить, вернуть фирму. Снова стать СуперНикой.

Доминика покачала головой:

— Нет, Самвел, я тоже хочу иметь семью. Только этого уже никогда не будет. Но ты не ответил на мой вопрос — почему ты мне помогаешь?

— Потому, что я много грешил, а на тот свет хочу уйти с чистой совестью. Такой ответ тебя устраивает?

Доминика кивнула.

Диана приехала к Ритке.

— Рит, ты спишь? — тихо спросила она.

— Уже нет. Ты слышала, что больных на голову нельзя тревожить? Заходи, — буркнула Ритка.

— Как ты? Я перед больницей в офис забежала. Все девчонки тебе приветы передают. Соскучились. Смотри, что я тебе принесла. Это эскизы твоих новых нарядов. Я тебе тут такого понапридумывала, твои тетки из дамского клуба хором повесятся. Смотри, классно?

Ритка скользнула взглядом по эскизам, отвернулась. По щеке скатилась слеза.

— Рит, ты чего? Не нравится, да? — заволновалась Диана.

— Эскизы хорошие, Диана. Ты молодец? Только они мне больше не пригодятся. Я на фирму не вернусь.

— Ты что, с дуба упала? — обомлела Диана.

— Нет, меня по башке шибанули боксерской грушей, чтобы не высовывалась. Я теперь и не высунусь. Только я тебя прошу, Дианка, никому об этом ни слова. Я приняла окончательное решение, но не хочу, чтоб убийца радовался. Пусть думает, что Ритка его не боится.

Диана ничего не понимала.

В палату зашел Борюсик и сразу заметил, что Ритка плакала.

— А у меня хорошие новости, — бодро сообщил он. — Врач сказал, что гематома почти рассосалась. Значит, все будет хорошо. Не грусти. Вот выпишут тебя, я пришью к пиджаку большой карман, посажу тебя туда и больше никуда не отпущу. Будешь у меня в кармане жить.

Ритка грустно улыбнулась:

— Как Зямчик у Анжелы?

— Лучше, Зямушка ты моя. — Борюсик взял Ритку за руку и поцеловал. — У нас все будет хорошо. Хочешь, я тебе будущее предскажу? У нас будет большая дружная семья.

Борюсик начал загибать пальцы на Риткиной руке, приговаривая:

— Вот смотри. Мама Ритка, папа Боря. Доченька. И еще одна доченька. Смотри, а что это за лишний пальчик остался? А ну, Маргарита, признавайся, кто это такой?

Ритка неожиданно расплакалась:

— Лучше бы я умерла.

Борюсик вздохнул:

— Маргарита, ответь мне всего-навсего на один вопрос. Всего один, обещаю. Ты меня любишь?

— Да, — не раздумывая сказала Ритка.

— А теперь закрой глаза, — попросил Борис, достал из кармана кольцо и надел его на Риткин безымянный палец.

— Отныне ты не Маргарита Калашникова. Теперь ты Риточка Медведева. Моя жена, — торжественно объявил он.

Ритка долго смотрела на кольцо на своей руке, потом сняла его и вернула Борису:

— Прости, Борюсик, но мы никогда не будем вместе.

Борюсик отчаянно пытался понять, что произошло. Любит, не любит, плюнет, поцелует? Значит, не любит…

— Я звоню по делу Маргариты Калашниковой. У меня к вам будет просьба. Мне нужен полный список всех сотрудников головного офиса. Меня интересуют только мужчины, — говорил Николай Николаевич.

— А что, собственно говоря, случилось? — поинтересовалась Амалия.

— Я должен провести следственное опознание.

Амалия насторожилась:

— Вы нашли свидетеля?

— Она сама нашлась.

— Кто она?

— Простите, я не должен вам этого говорить. Но свидетель утверждает, что мужчина, который интересовался Маргаритой Калашниковой в день преступления, представился сотрудником фирмы «СуперНика».

— Глупости! Николай Николаевич, посудите здраво, откуда у нас в офисе злоумышленники? — возмутилась /Амалия.