Трижды проклятый

— Как? Это не партия на равных. Наш противник — один из Безликих! Мы в основном обречены отвечать. Слава богу если и с такой ролью справимся.

На выходе из пристройки показался Нагибатор, прищурился на свет и подъехал к нам.

— Держи! — предложил он, протягивая мне свой лук, брошенный мною в донжоне перед решающей атакой. — Твой насовсем. И не благодари — у меня еще есть.

— Хорошо что ты Вальдемарову броню Ивану не пожалел, — сказал вождю Мудовид. — Не подарил бы ее — не подарил бы и дубину, а без дубины парень с главным упырем города не совладал бы. С твоим и телохранителей оружием еще разберись, что можно использовать, что нельзя, что стоит применять, что не стоит. Мой посох или посохи помощников для него вообще бесполезны и крайне опасны. Так что воспой хвалу щедрости своей.

— Считай, воспел. Так ты твердо намерен изучать и разводить плоскачей?

— Почему бы нет? Они приручению поддаются. Таких же точно никто больше не наловит, тем паче не заставит плодиться. И не создаст заново, пока старые существуют. Любых эксклюзивных монстров иметь в своем распоряжении невредно. А плоскачи не любые. Таких еще поищи. После усовершенствования и доброй прокачки можно из них живые минные поля делать. Причем такие, что немногие пройдут… Да, Иван! Держи за мое спасение. А то вождь славно отблагодарил за свое, а я никак.

Я подставил ладонь под тугой кожаный мешочек, набитый расчетными драгоценными камнями на сумму в три тысячи золотых. Из чего следовало, что лук Нагибатора как минимум не дешевле. Ангидрит твою перекись марганца! Надо заключать договор с Мраком и сотрудничать с ним на постоянной основе. Пусть организовывает ловушки регулярно.

— А ты интереснейший тип! — заметил Мудовид. — Потенции сказочные… Тебя тоже надо изучать. Под большим-пребольшим увеличительным стеклом.

— Многие хотели бы это сделать, — ответил я.

— Тогда почему не сделали? Почему ты до сих пор ходишь на свободе, а не сидишь в клетке в чьей-нибудь лаборатории?

— Наверно, именно потому, что желающих посадить меня в клетку дофига. И первыми раскатали губу отнюдь не смертные. А кто повыше. Не исключено, что на самом верху. И чтоб не передраться меж собой, они договорились меня не трогать. Не принуждать ни к чему. Лишь соблазнять разложенными в лабораториях приманками.

— Разумное предположение. Желаю тебе и дальше не соблазняться.

Освободив город от монстров полностью, непобедимые покинули его пределы. Не участвовавшие в операции сотни уже растягивались по лесу с целью организовать облавную охоту. Участвовавшие к ним присоединились. Продовольствие заканчивалось — и то, что взяли у крестьян, и припасенное еще перед самозахоронением. Последнее, упакованное магией для долгого хранения, требовалось приберегать как НЗ. А покрыть нужды только за счет съедобных монстров в городах Нагибатор не надеялся. Слишком мало их было — съедобных. На природе они встречались все же чаще. И еще там водилось несравненно больше обычного зверья, чем попадалось в густо заселенных нечистью руинах.

Облава удалась: гинкмарские обитатели оказались к ней совершенно не готовы. Как и к таким охотникам, какими были непобедимые. К вечеру разбили лагерь, на закате принесли жертвы. Когда закончили, я подошел к одному из опустевших походных алтарей и совершил маленькое частное подношение Сехмет. Несмотря на отсутствие в статах следов ее помощи мне, в течение всего дня в душе крепла уверенность, что предчувствие ловушки в донжоне пробудила именно она. По окончании обряда за алтарем возникло видение: богиня в жреческой мантии.

— Я не могла предупредить тебя явно, — сказала она. — Подсказки такого рода почти всегда обходятся небожителям слишком дорого. Мы не в состоянии содействовать своим сторонникам без того, чтобы наши враги не получили права на аналогичные действия. А иногда и более решительные.

— Ты и сама сумела растревожить мою подозрительность лишь потому, что силы Мрака пошли ва-банк? — спросил я.

— Да.

— Но почему было не предостеречь и вождя с шаманом?

— Конечно, я попыталась! Они ведь мои адепты, причем высокого ранга. Да еще неофиты, помощь которым благословляется всеми установлениями. Однако лишь ты оказался достаточно чуток. Причин я не знаю. Истинных. Вероятных могла бы назвать миллион, — а какая с того польза? Ценность имеют лишь точные знания. И тебе я явилась сейчас для внесения ясности, а не ради того, чтобы лишний раз возвыситься в твоих глазах.

— Ты в моих глазах и так стоишь очень высоко, — заверил я. — Буду себя материть до последнего дня, если когда-нибудь тебя огорчу.

Сехмет чуть прищурилась — довольно, как мне показалось. Жреческое одеяние сменилось на боевое. Только что я думал, что мантия ей идет как нельзя больше. Обманчивое впечатление. Доспехи шли еще больше.

— Готовьтесь, — сказала она. — Неудача Мрака разъярила его сторонников. С одной стороны, это хорошо: ярость вне сражения только вредит — она мешает четко думать и делать просчитанные ходы. С другой стороны, это плохо. После провала западни в башне ваша возня у столицы Гинкмара привлекла внимание даже тех демонов и падших ангелов, что не имеют здесь интересов. Большего не открою — по тем же причинам, которые изложила в начале разговора. К тому же вам не составит труда все разузнать обычными путями.

— Мудовиду и Нагибатору твои слова передать?

— Не нужно. Как раз сейчас я беседую с каждым из них.

Видение растаяло, и я отошел в сторонку, немного сердясь на богиню. Слишком часто мне честь оказывает, слишком много внимания уделяет. Опять явилась лично — уже неудобно становится! Так и тянет вернуться, бросить меч на алтарь и принести клятву верности. Тем более что сделать это ничто не мешает. Даже последователям истинно светлых культов, у которых наиболее строгие правила, позволительно в особых случаях вступать в отношения с самыми паскудными богами и демонами, когда нет возможности творить добро иначе, чем через зло. О темных и разговора нет — им положено быть двуличными, и поклоняться светлым божествам ради достижения отнюдь не благих целей для них как дышать. Главное, не позволить высшим силам запутать себя и перетянуть на нежелательную сторону, и самому не запутаться в противоречащих друг другу обетах. Адептам среднего пути вообще раздолье: поклоняйся кому хочешь. И выходит, что у меня нет причин не принять культ Сехмет, кроме нежелания это делать. Правда, иногда упорное нежелание делать что-то — самая веская причина из мыслимых. Пример тому — мой сегодняшний опыт.

Я прошел к своему навесу. Подле него Джейн точила кинжал — примерно с тем выражением лица, с которым нормальная девушка обрабатывает пилочкой ногти. Костомех неподвижно замер у нее за спиной, как на часах; впрочем, он и стоял на часах. Рядом Варос щипал траву. Чуть дальше Люцифер жевал овес из привязанной к дереву торбы. Весточка таскала у коня из-под носа самые аппетитные зернышки и расклевывала их на ветке.

Глядя на птичку, я второй раз за день вспомнил Агапэ. Формально Весточка ее адептка, раз находится под покровительством, к тому же особым. Какая разница, что моя крылатая прелесть не живое существо, а ожившее заклинание? Агапэ теоретически может следить за мной ее глазами. Вряд ли следит — прямо забот у нее других нет! — но может. А ведь богиня любви богине войны точно не подружка. И что если моя отдающая иррациональностью осторожность в отношениях с Сехмет в какой-то мере следствие усилий Агапэ?..

Рассуждать дальше я не рискнул. Лучше иррациональность, чем паранойя.

Глава 17

Ночь ознаменовалась прорывом из инфернальности. Мой старый знакомец по Каритеку Хонор материализовался посреди лагеря, несмотря на его вроде бы великолепную защищенность. Исходный уровень у Черного Ловца был выше, чем на Треугольной площади — сразу сотый. На большее он при появлении в Срединном Пространстве был не способен из-за общих ограничений. А так как единственного демона было недостаточно для наскока на непобедимых, я решил, что Хонор или провел разведку боем, или за ним готовились атаковать другие демоны. Которые отказались от своих намерений после молниеносной нейтрализации засланного вперед камикадзе. Неудачник даже не успел раскинуть над выбранной им частью лагеря ловчий купол.