Трижды замужем.

В этот день Володя с утра чувствовал себя неважно. Мы поехали и сделали ему кардиограмму, которая не показала никаких изменений. Поужинав, я убрала тарелки со стола, Володя смотрел в салоне телевизор.

– Наташа, - он успел меня позвать...

Скорая помощь "Маген Давид" примчалась мгновенно, но уже ничего нельзя было сделать. Оторвался тромб и остановил ему сердце. Левину было восемьдесят пять лет.

ЭПИЛОГ

В первые месяцы пребывания в Израиле, пока мы ходили в ульпан*, знакомились со страной и жили на полном государственном обеспечении, я пыталась через своих бывших земляков узнать хоть что-нибудь о семье Терещенко. Они уехали намного раньше нас и все эти годы ни с кем ни поддерживали отношения. Кто-то говорил, что они живут на севере в Хайфе, знакомый чьих-то знакомых видел их в Иерусалимской больнице Хадаса Эйн-Керем. Единственное, что утверждали все: Рита прошла курс лечения и выздоровела. Потом закончилась учёба, нужно было зарабатывать на жизнь, выживать, и мне уже было как-то не до Бори. Росли мальчишки, такой возраст, когда нужен за ними глаз да глаз. Расширялся бизнес, Левину нужна была моя помощь. Шли годы...

Когда я рассказывала что-нибудь о своей жизни на Украине, я всегда говорила : "А вот у нас дома..." Ещё долго, долго я считала, и до сих пор считаю оставленную Украину своим домом. Нет, я не сожалела о своём решении, так как это был выбор Володи, а я всю жизнь тянулась за ним, как ниточка за иголочкой. Володя никогда не брал никаких взяток, но знали и о том, что он заядлый книжник и дарили ему книги. Его знали в городе все, мне звонила завгастрономом:

– Наталья, зайдите после работы, я получила балычок и ещё кое-что... Кстати, моя младшенькая вышла замуж и мы, кажется, ждём прибавления. Не мог бы Вольдемар Ильич её посмотреть?

И он всех смотрел, всем помогал, его можно было разбудить среди ночи и он уезжал принимать тяжёлые роды, делал операции, спасал жизнь женщине и ребёнку. Левин понимал женщин, жалел и сочувствовал. Он знал, сколько страданий и боли ждёт её на пути к счастью материнства.

Мне очень его не хватало, он был моим другом, отцом и любовником. Я была его "деточкой", я была "за мужем".

Прошли два года после его смерти. Утром мне позвонила моя близкая подруга:

– Наталья, вечером едем в Тель Авив, я чудом достала билеты на концерт Густава Дудамеля, венесуэлец, помнишь, он уже приезжал года четыре назад. На скрипке солирует Гиль Шахам. Мы с мужем тебя возьмём и вернём. И я слушать ничего не хочу, считай это тебе подарок к предстоящему дню рождения.
– Я помнила его предыдущие гастроли, мы ещё были вместе с Левиным. Мне на следующим день нужно было ехать к Игорьку в Модиин. Он улетал в Китай на неделю, а его жена оставалась одна с четырёхлетним сыном и новорождённой девочкой, но я решила поехать с друзьями.

Мы приехали к самому началу и едва успели усесться на свои места, как начался концерт. Но пробираясь между рядами я успела заметить где-то невдалеке рыжую мужскую голову и сердце дрогнуло: "Борис..." Я слушала прекрасную музыку, а мысль уже стучала: "Скорее бы скорее бы антракт".

Наконец, мы вышли в фойе. Оказалось на удивление много знакомых, с каждым нужно было поздороваться и сказать пару слов. Я общалась, а глаза искали в толпе его... Вот он, у буфета! Я, не ответив на чей-то очередной вопрос, рванула вперёд, и тронула мужчину за рукав:

– Боря!

Он оглянулся. Передо мною был повзрослевший на тридцать пять лет Женя. Рядом с ним стояла очень молодая красивая девушка эфиопка, в шикарном платье от известного дизайнера, подчёркивающем гибкость её спины и кругленький животик второй половины беременности. Её лицо показалось мне знакомым.

– Наташа! Ты? Ты совсем не изменилась, всё такая же красавица. Чёрт! Ты что тут делаешь? Это моя жена, третья, Ринат.

– Женя, - чтобы не смущать девушку я перешла на иврит, - я слушаю музыку. Ты мне скажи, где папа и мама, что с ними? Почему я никак не могла вас разыскать?

– Наташа, мы, приехав, сменили фамилию на Коган. Мама умерла два года назад, а папа уже год живёт в Иерусалиме в хостеле.*

Боря живёт уже год в Иерусалиме! Вот это новость!

– Где? В каком?

У Жени забегали глаза:

– Ну, в этом, в Писгат Зееве*, там площадь такая и три магазина рядом.

Прозвенел звонок.

– Ты, Женя, чем занимаешься?

– Я? Спонсирую свою жену.

И тут я вспомнила, что видела красавицу в журнале мод, где она рекламировала купальники. Мы вернулись в зал. Кто бы мог подумать... Оказывается, уже год я жила с Борей совсем рядом, ходили по одним улицам, покупали продукты в одном супере...

Нужно ли говорить о том, что я практически не могла спать в эту ночь и на следующее утро пораньше отравилась в хостель. Разузнав, в какой комнате живёт Боря, поднялась на второй этаж и отправилась по длинному коридору к его двери. Я позвонила, потом постучала, никто не открывал. Я постучала ещё раз, может он ещё спит? Открылась дверь напротив и выглянула полненькая женщина с бигуди на голове:

– Вы к кому? К Когану?
– Я кивнула.- Так его нет, он с моим мужем ушёл на прогулку. Заходите, подождёте у нас, они скоро вернутся.

– Нет, спасибо, я подожду на улице у входа.

Полчаса я ходила по тротуару перед хостелем туда-сюда, но никого, похожего на Борю, не увидела. У меня уже было совсем мало времени, скоро за мной должен был приехать Игорь и я перешла дорогу, пересекая площадь, чтобы подняться наверх.

Я увидела его издалека. Он сидел на лавочке, подставив лицо приятному декабрьскому солнышку. Не знаю, увидел ли он меня, узнал ли, но он не поднялся и тогда, когда я подошла к нему. Неужели я так изменилась?