Трое из Иудеи

– Ну и?

Будущий пророк подбоченился:

– Сколько шекелей в золоте я буду иметь, если приму твоё предложение?

Невидимый голос вторично вздохнул:

– Я так и знал, что ты это скажешь… Говорить тебе о той пользе, которую ты принесёшь собственному народу, как видно, бесполезно. Что ж обещаю тебе исполнение любых твоих желаний.

– А вот это совсем уже иной разговор…

– Значит договорились?

– Ну, хорошо, – сложив руки на груди, Моисей неспешно прохаживался рядом с ещё тёплым пепелищем. – Допустим, только слегка допустим, что приду я к этим самым сынам израилевым и скажу: «Бог отцов ваших послал меня к вам!». А они мне: «А как его имя?» И что я отвечу? Не называть же мне тебя, в конце концов, Сгоревшим Кустом?

– Называй меня Яхве!

– Ну, допустим… Яхве. Но есть и вторая проблема… Как же мне добиться послушания израильтян, если я приду к ним с одним лишь непонятным именем, не имея никаких доказательств своего великого предназначения?

– Я помогу тебе?

– Как? – тут же оживился Моисей.

– Чуть погодя узнаешь.

«Классически меня сделали, как последнего шлёмеля!» – грустно подумал Моисей и эта мысль была весьма полезной, но очень запоздалой.

– Да и вот ещё что… – спохватился притихший куст, – поройся в пепле, тут кое-что для тебя есть.

Моисей осторожно приблизился к горке чёрной трухи и, подобрав веточку, принялся опасливо ковырять чёрную золу.

– Ну и? Я ничего не нахожу.

– Поищи глубже.

Палочка неожиданно подковырнула странный продолговатый предмет, выскочивший наружу.

– Что это? – бесконечно удивился бывший жрец, рассматривая невиданную блестящую штуковину.

– Подними.

– А оно не…

– Поднимай, кому говорят.

Будущий пророк подчинился.

Прямоугольная металлическая коробочка была ещё тёплой.

– А она весит таки больше, чем выглядит.

– Не умничай.

– Дрэк мит фэфэр! – выругался Моисей, от неожиданности роняя странный предмет, так как невидимый голос вещал прямо из его середины.

– Осторожней, неуклюжая дубина, ибо отныне эта штука всегда будет при тебе. Потеряешь, голову оторву.

Устыдившись, будущий пророк бережно поднял обронённую железную коробочку и, дунув на неё тихо проговорил:

– Агов?

– Чего тебе?

– Не зашиблись ненароком?

– То, что ты держишь сейчас в руках не место моего обитания, а предмет прямого общения со мной.

– Мудрено совсем как-то, – Моисей озадаченно почесал лоб.

– Ты обо всём узнаешь… но потом…

– Ну, ладненько, что теперь- то мне делать?

– Для начала спрячь переговорное устройство и никому ни при каких обстоятельствах его никогда не показывай.

– Договорились, но я бы хотел…

– Прячь, болван, скорее. Сюда кто-то идёт.

– Ах, ты нахес-тухес, – быстро сунув говорящую штуковину под одежду, Моисей обернулся, разглядев невдалеке немного сутулую низкорослую фигуру быстро семенящего вдоль подножия горы незнакомца.

– Дышим воздухом? Согласен, утро просто чудесное. А я уж забеспокоился, куда это вы вдруг запропастились?

Назир Абд аль-Хаммам доброжелательно улыбался, глядя на Моисея взглядом нежной заботливой матери.

– Да вот… – будущий пророк небрежно указал на куст. – Удивительное событие, куст неожиданно загорелся. Иду мимо никого не трогаю, а он возьми и как вспыхни синим пламенем.

– Где это произошло, вот здесь? – Абд аль-Хаммам подошёл к кучке давно остывшего пепла.

– Ага, оно самое это место.

Знаменитый сыщик присел на корточки, принюхался, коснулся пепла, растёр золу между пальцами.

– Всё ясно, это диптам! Вот видите эти маленькие семена?

– Как так? Это же типичный местный сорняк. Их тут полно в округе. Верблюды их часто кушают.

– Вы ошиблись, мой друг. Перед вами диптам ясновидный. Это довольно своеобразное растение. Вы вполне могли принять его за сорняк из-за его заострённых листьев. Данное растение регулярно выделяет летучее эфирное масло, которое легко воспламеняется на солнце. Так что в вашем чуде нет ничего удивительного.

– Но из синего пламени со мной разговаривал божественный голос! – раздражённый столь быстрым разоблачением таинственного чуда в сердцах воскликнул Моисей и тут же понял, что сделал это весьма опрометчиво.

– Божественный голос, говорите… – Абд аль-Хаммам задумчиво посмотрел на бывшего жреца. – Знаете есть такая старая иудейская поговорка: если ты разговариваешь с богом, то это молитва, а если он с тобой, то это у тебя крыша поехала.

Моисей молчал, мрачно разглядывая дерзкие закрученные вверх усы ушлого представителя египетского правосудия. Ничем его не проймёшь, всех насквозь видит, но доказать пока что всё равно ничего не может.

– В очередной раз предупреждаю, что версия внезапного сумасшествия со мной не прокатит, – дружелюбно заметил сыщик, – мною она даже не будет рассматриваться. Вы совершили убийство в здравом уме и чистом рассудке, а то, как вы пытались замести следы, доказывает, что ваши мозги прекрасно работали в момент совершения преступления, причём работали намного лучше, чем у кого другого, окажись он на вашем месте.

– Значит вы официально обвиняете меня в убийстве? – мрачно поинтересовался Моисей.

– Нет, что вы… – Назир мило улыбнулся. – Это я так… слегка погорячился. У меня нет никаких веских доказательств, а только профессиональное чутье моих уникальных серых клеточек, которые меня ещё ни разу не подводили. Улик нет, пока что… нет…

На том они и расстались.

* * *

Со всей отчётливостью осознавал будущий пророк, какую неразрешимую задачу поставил перед ним загадочный Яхве. Хорошенькое дело самому взвалить все проблемы на плечи простого иудея и тем временем прохлаждаться себе на небесах, даже в ус не дуя. Настоящий иудейский бог, что тут ещё скажешь. Но такой у них в принципе и должен быть – точная копия среднестатистического израильтянина.

Гости продолжали вовсю веселиться за чужой счёт, проматывая состояние новоиспечённого мужа, но на четвёртый день безудержного веселья бывший жрец тайно покинул мадиамскую землю, с тяжёлым сердцем направив свою боевую колесницу обратно в Египет. Что ждало его там по возвращении? Неизбежная кара? Ужасающие муки? Пытки и издевательства?

Ну уж нет!

Резко остановив экипаж Моисей решительно достал из-за пазухи волшебную металлическую коробочку и, поднеся её к губам, гневно произнёс: