Трое из Лукоморья

— Я не сказала "переписать", — ухмыльнулась я. — Я сказала "скопировать".

— Понял. — Ярослав выставил руки ладонями вперёд. — Вопросов больше нет.

— Только учтите: сегодня меня ни на какое проявление магии уже не хватит, — предупредила я, снова откидываясь на спинку скамейки. Что же у неё форма-то такая неудобная? — И вообще, я, пожалуй, вздремнула бы здесь до утра.

— На кладбище? Тоже мне нашла место, — насмешливо заметил Ярослав.

— А что такого? Если хочешь знать, то более спокойного, тихого места не сыскать. Поверь ведьме со стажем.

— Ладно, спорить не буду, — заявил Ярослав, поднимаясь на ноги. — Ну что, все, кроме ведьмы со стажем, готовы идти домой?

Дара и Карасик кивнули, тоже вставая. А я прикрыла глаза, и правда намереваясь немного поспать. Уж меня-то выбранное место никак не смущало. Мне ли не знать, насколько трудно бывает вызвать из другого мира даже наиболее безобидное проявление его обитателей? Опасаться того, что они ни с того ни с сего начнут появляться здесь самостоятельно, по собственной инициативе, было просто глупо.

Однако моим планам не дано было осуществиться. Чьи-то крепкие руки бесцеремонно обхватили меня, нагло оспаривая у Морфея право на мои объятия. Ярослав подхватил меня легко, как пушинку, и привычным широким шагом направился к кладбищенским воротам. Остальные шагали следом. Ну вот, а ещё говорил, будто я толстая. Или это я про него говорила?.. Я решила не отменять своего решения немного вздремнуть и быстро уснула, используя плечо Ярослава в качестве не слишком мягкой, но зато вполне тёплой подушки.

Глава 14

После того, как мы возвратились в гостиницу, я благополучно проспала остаток ночи, а также большую часть следующего дня. А между тем расследование продвигалось полным ходом. После полудня Ярослав наведался в мэрию и, представившись дальним родственником графа Лосского, попросил выдать ему информацию о дате смерти "троюродного дядюшки". Такая просьба никого не удивила: работавшая со списками девушка наверняка решила, что очередной умник прослышал о смерти богатого родственника и надумал проверить, не перепадёт ли ему что-нибудь из наследства. А Ярослав между тем внимательно посмотрел, где именно находятся интересующие нас книги (оказавшиеся, правда, свитками). Отметил он и тот немаловажный факт, что в помещение, в котором хранились списки и осуществлялся приём горожан, с улицы вела отдельная дверь. Она располагалась не со стороны площади, как парадный вход, которым обычно пользовались брачующиеся, а за углом, в узком и плохо освещённом по ночам переулке. Совсем хорошо.

На общем совете было решено не откладывать дело в долгий ящик. Само собой сложилось так, что основным местом встреч стала наша с Дарой гостиничная комната, а участвовали в них не только мы втроём с Ярославом, но и Карасик. Трудно сказать, чем именно руководствовался юноша, принимая участие в наших не вполне законных занятиях. То ли ему банально не хватало общения, то ли творческая натура художника нуждалась в изюминке, которой не хватало пока в однообразной городской жизни. А может быть, по время от времени бросаемым нами вскользь фразам он сумел понять, что дело, которым мы занимаемся, в действительности много важнее, чем могло показаться вначале.

Так или иначе, в мэрию мы решили наведаться ближайшей же ночью. Ждать пришлось долго. Мы досидели в гостинице до того по-настоящему позднего времени, когда на улицах, даже в центральной части города, практически не остаётся прохожих. Лишь после того, как улицы опустели, и даже в окнах по большей части потухли огоньки свечей, мы отправились к зданию мэрии.

В переулке было темно и пусто. Ярослав без труда нашёл нужную дверь и извлёк из кармана несколько ключей странной формы.

— Элена, посвети мне, — сказал он.

Я наклонилась над замком, прищуриваясь, чтобы максимально точно направить струящийся из глаз свет. Воин немного поиграл с ключами. Как оказалось, их форму можно было подгонять под замок, передвигая различные крохотные детали. Послышался щелчок, и дверь отворилась. Мы с Ярославом и Дарой проскользнули внутрь; Карасик остался снаружи, чтобы предупредить нас в случае опасности.

— Твои способности всё больше поражают, — сообщила я Ярославу после того, как мы зажгли в помещении несколько свечей и извлекли из шкафа два толстых свитка. — Похоже, ты намного хуже, чем пытаешься казаться.

— Только не говори, что ты разочарована, — отозвался он, разворачивая первый свиток.

— Что ты! Совсем наоборот, я в восторге!

— Я польщён, но тебе не стоит преувеличивать. Я не грабитель, и даже в детстве не воровал яблоки в соседском саду. Хотя через забор лазил, но только ради самого процесса.

— Тогда откуда такие неординарные навыки?

— Издержки профессии.

— Боюсь тебя разочаровать, но, похоже, у профессии начальника царской стражи те же издержки, что и у ремесла домушника. Доставай бумагу. Хочется убраться отсюда как можно быстрее.

Он передал мне заранее приготовленные чистые свитки, и я положила один из них поверх нужного нам списка.

— Дара, смотри, как я это делаю, и тоже приступай.

Технику копирования я объяснила девочке заблаговременно, пока мы ждали темноты в гостиничной комнате.

Я разгладила свитки, которые лежали один поверх другого — снизу исписанный, сверху — пока пустой. И сосредоточилась на буквах, скрытых под верхним слоем бумаги. Поток энергии активировал стихию воды, и давно высохшие чернила заново впитали влагу. Буквы стали отпечатываться на оборотной стороне чистого свитка. Процедуру приходилось проделывать медленно и очень аккуратно, не позволяя чернилам расплываться, строго контролируя уровень влаги и не давая ей выходить за пределы начертанных линий. Мои ладони плавно раздвинулись и поднялись чуть выше, по-прежнему направленные на листы. На сей раз пришлось немного поработать с плотностью самой бумаги, на время делая её полупрозрачной, позволяя чернилам пропитать её насквозь, проявляясь в виде слов на наружной стороне свитка. На другом конце стола Дара проделывала то же самое со вторым списком.

Завершив процедуру, мы аккуратно свернули оригиналы, поместили их на место и затушили свечи. Навряд ли завтра кто-нибудь заметит, что за ночь они стали чуть-чуть короче. После того, как мы присоединились к Карасику на улице, Ярослав повозился с замком не более десяти секунд. Тихо щёлкнул замок. Когда мы возвращались в гостиницу, сделав своё чёрное дело, на улицах города было тихо. Как на кладбище.

Весь следующий день ушёл на работу со списками. В итоге у нас болели глаза, всё тело затекло, а мозги — те и вовсе плавились не хуже свечного воска. У Дары, похоже, от сидения в четырёх стенах и вовсе начались видения, поскольку в какой-то момент она закричала, что под окном стоит мальчик, с которым они подрались в университете. Когда я подошла к окну, никакого мальчика не увидела.

Зато наши труды оказались не напрасны. В итоге мы получили имена семи мужчин, которые за последние пять лет умерли в день собственной свадьбы. Среди них был граф Рональд Сонфолк, а также упомянутый Карасиком герцог Невирский. Но были и пять человек, о которых мы прежде ничего не слышали. На дальнейшие выяснения, разъезды и расспросы ушло несколько дней. Поиск родственников и знакомых покойных в основном взяли на себя Ярослав и Карасик. В результате, спустя неделю после встречи с призраком графа, мы имели на руках следующую информацию.