Трое из Тринадцатого

Еще Альберт немного пообщался с доком Оливером, поделившись с наставником результатами своих изысканий о природе мутантов пустоши вообще и их съедобности в частности. Седовласый врач похмыкал, после чего поместил принесенные образцы в стационарный холодильник и пообещал провести более полное исследование. Еще он отдельно похвалил Альберта за проведенную Наталии операцию. Приделать на место откушенную ногу было делом непростым даже для опытного хирурга, особенно учитывая обстоятельства.

На вопрос же о психологическом состоянии коллектива док Оливер только отмахнулся.

– С вами сейчас может происходить что угодной. Если тебе вдруг кажется, что Наталия слетела с нарезки – можешь не переживать, все в пределах нормы. Я ваши психопрофили отдельно выверял. Вы со всем справитесь. Если живы останетесь, конечно.

Но на всякий случай нагрузил Альберта содержимым полусекретной армейской методички, позволявшей худо-бедно отслеживать у солдат признаки возможного нервного срыва.

Вечерняя встреча со Смотрителем тоже не принесла каких-то неожиданностей. Обменялись впечатлениями, договорились по возможности поддерживать контакт не реже раза в месяц. Макс намекнул было, что ретранслятор на холме у выхода из Убежища можно попробовать починить, но тут Смотритель обещать ничего не стал.

– Знаете, иногда я завидую смотрителям убежищ восточного побережья, - как-то непонятно для собравшихся начал он. – Там убежища сделаны по немного другому базовому проекту. У них есть центральное помещение, атриум. И кабинет смотрителя, расположенный вверху этого атриума, имеет специальное смотровое окошко. Можно стоять, смотреть на идущих по делам жителей, и предаваться размышлениям. Плакат еще, наверно, можно повесить, чтобы все видели. Что-нибудь вроде «Спасибо, Смотритель!». Или там «Тяжелый труд – только в радость!» В общем, ребята, мы с главным инженером посмотрим, сможем ли сделать полноценную связь, но я бы на вашем месте на это не рассчитывал.

А наутро тяжелая дверь-шестеренка уже во второй раз гулко захлопнулась за спинами Макса и Альберта.

Знакомая дорога легко ложилась под ноги. Краски внешнего для обитателя убежища мира уже не резали глаз, и стали словно бы чем-то привычным. Это завораживало и пугало одновременно. На привале Альберт обратил внимание, что Макс к чему-то принюхивается с задумчивым выражением на лице.

– Что-то в воздухе, - задумчиво пробормотал он. – Чувствуешь?

Альберт потянул носом и внезапно рассмеялся.

– Просто воздух тут такой. Живой, несмотря ни на что. То одним пахнет, то другим. В Убежище-то все одинаково, если только в столовой не учудят.

– А раньше я чего не замечал? – недоверчиво оглянулся Макс.

– Возможности сравнить не было. Слишком много нового было, куда уж тут принюхиваться. А теперь, со второго раза, чуешь разницу. Да и вообще не приспособлен человек к жизни в подземелье. С детства так считал, а теперь вот точно чувствую.

– Что-то в этом есть, - буркнул Макс и снова затих.

– Тебе не показалось, что Смотритель как-то чересчур уж спокоен?
– спустя несколько минут Альберт опять потревожил углубившегося в чувственное восприятие товарища. – Мы ведь, по сути, сообщили о провале нашей миссии.

– Служба у него такая – быть спокойным. Сам же понимаешь.

– Но ведь надо же как-то готовиться, на случай, если мы ничего путного так и не найдем. А тут – ничего. И я не верю, что Джон Якорен просто впал в ступор и решил ждать, пока или мы водяной чип не найдем, или запасы воды не иссякнут. Не тот человек наш Смотритель.

– Ал, это для нас случилось больше событий, чем за всю предыдущую жизнь. А в Убежище десять дней прошло. Почти обычных дней, разве что душ отключили, и чайный гриб в столовой не заваривают.

– И то верно, - вздохнул Альберт. – Внешний мир нас меняет быстрее, чем мы успеваем замечать. Еще спросить хотел – ты что, немец что ли? Не Стоун, а Штайнберг какой-нибудь?

– Да не, у отцовского сослуживца пару словечек подцепил. Старина Хофбауер, может, доводилось общаться? Он еще пиво втихаря варить порывался, скандал был лет десять назад. Нашел чертеж мини-пивоварни и почувствовал зов крови.

– А, точно, - хохотнул Альберт. – Смотритель еще долго распинался на тему «пока все, как один, берегут ценные невосполнимые ресурсы, отдельные отщепенцы изводят их невесть на что». И, говорят, большую часть конфискованного употребил на пару с завхозом.

– Врут, - хмыкнул Макс. – Батя мой первым подсуетился. Ладно, пора нам отбиваться, я первым покараулю. Что-то сон не идет.

– Это потому что мыслей слишком много в нетренированный мозг лезет, - поддел товарища Альберт и полез в палатку - спать.

Глава 1.5

Дисклеймер.

Немного пересмотрена система боеприпасов - с опорой на здравый смысл и более поздние игры. Что бы там ни говорил лор игры, охотничья винтовка и тем более снайперская не могут кушать .223 (он же 5.56*54) малокалиберный патрон. Так-то он вполне себе винтовочный, конечно, но сугубо для класса «верминт-винтовок», они же крысобои.

Если позанудствовать, то в реальном мире есть винтовочный патрон .222 Remington Special, а .223 – это тот самый 5.56*45 промежуточный, которым в Fallout питается CombatRifle AK-112. Снайперские (точнее – марксманские*) винтовки под 5.56*54 насколько мне известно не существуют. Под 5.56*45 бывают, но, естественно, предполагается не валовый патрон, а специальный.

Я знаю, что в мире Fallout история этих калибров пошла чуть-чуть по-другому, но логику еще никто не отменял. Охотничья винтовка в Fallout – пушка серьезная и убедительная, уж точно не крысобой. А «снайперская» винтовка из F1 и F2, о которой сказано, что она переделана (штатно, до войны!) под малый и более распространенный калибр выглядит совсем уж странно.

Поэтому у меня охотничья и снайперская винтовки, как и в Нью Вегасе, будут питаться родным .308 Win, он же 7.62*51. Калибр не сверхмассовый, но распространенный и убедительный. Отдельная история при этом возникает с .223 пистолетом – самым лютым одноручным оружием в игре. Теоретически пистолет под .308 в природе существует. Практически – я не представлю, как этой бабахалкой можно пользоваться. А оставить его в .223 калибре – поломать любимую игровую оружейную пару. Буду думать.

*Аналоги нашей СВД у американцев зовутся Marksman rifle. Оружие не снайпера, но меткого стрелка, в противовес автоматическому – штурмовым винтовкам. Предназначена для решения задач огневой поддержки в наступлении на малых и средних дистанциях.

Наталия тем временем не знала, чем себя занять. С одной стороны, чисто физически сил не было. Хотелось просто валяться, бездельничать и вообще дать организму нормально восстанавливаться. С другой – пытливый ум не давал покоя и пытался найти себе какое-то применение. Библиотека у приютившей ее Танди оказалась довольно скудной и не содержала почти ничего нового. Похоже, комплект литературы для обычных Убежищ был стандартным. А в пустошах, по крайней мере тут, на краю Долины Смерти, книготорговцев не водилось. Какими-то самокопаниями Наталия заниматься даже и не пыталась – как видно, дед сумел привить ей довольно специфический образ мысли, неплохо подходивший под обстоятельства. Простая арифметика войны, где для признания операции успешной количество спасенных должно превосходить количество погибших. В спасенных Наталия числила не только Танди, но и все население Шейди Сэндс. Да и пленных ханов, к которым вроде бы отнеслись без особой злобы, она тоже записала себе и товарищам в плюс.