Трое отважных, или Жизнь и необычайные приключения "мушкетеров"

Как, однако, стремительно ни летел Гиви, он опоздал. Слишком много времени было потеряно. На глазах Гиви Эрвин Гросс вскочил в «эмку». Взревел мотор, и автомобиль, виляя лучами фар, помчался вниз. Водитель «эмки» в отчаянии рухнул наземь, хрипло восклицая: «Нэгодяй! Нэгодяй!» Зато водитель автобуса, пожилой человек, которого на студии все называли почтительно «дядя Вано», словно барс кинулся к своему «ЗИС»у:

— Скорее, в погоню! Не уйдет!

С «тремя мушкетерами», Гиви и Ирой каким-то образом оказался толстяк с кочергой в руке. Шофер азартно приговаривал:

— Мой автобус, как быстроногая лань. Догоним! Перегоним!

— А вдруг у него пистолет?— осенило толстяка.

— Наверняка есть,— хладнокровно отвечал водитель.— Но нас ведь семеро. Не может быть, чтобы он всех нас уложил. Кто жив остался — хватай его!

Что и говорить, логика дяди Вано была железной. Но тут подал голос Эркин:

— Товарищ водитель, мы этого гада уже упускали. Потому что все сами хотели сделать. Хватит самодеятельности. Надо подключить товарищей из органов безопасности.

— Безопасности?—откликнулся дядя Вано, не спуская глаз с удирающей «эмки».— Пожалста! Безопасность — это хорошо. А как сделать? Надо сперва узнать, по какой дороге он спасаться собирается.

К счастью, за ними погнался милицейский мотоцикл. Превышение скорости! Милиционеры сигналили, мол, остановись! Но дядя Вано гнал, гнал, а левой рукой подзывал преследователей. Тяжелый мотоцикл приблизился, шофер вкратце прокричал в чем дело. И заключил:

— Если надо, штраф заплачу. Но сперва жмите за мастерами погони. И скажите, что преступник вырвался на дорогу...—Он назвал дорогу.— И он имеет запас бензина на триста километров. У него машина — наша киностудийская машина. У нас всегда запас горючего. У меня тоже на триста километров. Нэ уйдет от меня!

Милицейский мотоцикл отвалил, помчался в город, а автобус продолжал преследование.

— Слушайте, ребята,— сказал наконец Гиви,—растолкуйте, что произошло. Кричат: «Диверсант! Ловите!» А у него орден на груди, глаз у Хасана потерял... Да, в самом де...

Он не договорил. Автобус, сделав стремительный поворот на горном вираже, вдруг завыл тормозами. Но — поздно! Негодяй Гросс сразу же за поворотом поставил «эмку» поперек дороги, автобусу некуда было отвернуть, и он, правда, значительно сбросив скорость, врезался в «эмку». Раздался треск, всех бросило вперед, послышались крики, и тут же обе машины вспыхнули. Гиви с огромной шишкой на лбу вытаскивал из автобуса Иру, «три мушкетера» — дядю Ва"п, сильно ударившегося грудью о баранку руля.

Подлетели «ЗИС»ы с чекистами. Двое держали на поводках овчарок. Старший группы, стремительный п движениях брюнет, взволнованно спросил:

— Он не погиб, да?!

Казалось, что старший чекист спрашивает о близком человеке и очень волнуется, здоров ли его родственник. На самом же деле ему очень, очень хотелось схватить диверсанта живьем. От мертвого врага проку нет. А живой враг — разговорчивый, он много знает и знаниями своими обязательно поделится. А мертвый враг, кому он нужен!

Потерпевшие аварию все еще не могли прийти в себя. Вдруг дядя Вано, корчась от боли в груди, показал пальцем вперед.

— Вон он, нэгодяй!

За пылающим!! машинами, примерно в двухстах метрах, через пропасть был переброшен хлипкий подвесной мостик, и по нему перебирался на противоположную сторону ущелья человечек.

— За мной!—скомандовал старший группы. За ним устремились его товарищи, «три мушкетера» с Thru. Ира и толстяк остались с рененным дядей Вано. На что рассчитывали преследователи — трудно сказать. Так бывает, когда охотник, долго бродивший по полям и перелескам, вдруг, обнаружив зайца, промажет и в азарте некоторое время бежит за косым, хотя и понимает, разумеется, что не догнать ему быстроногого беляка. И все же...

Гросс уже перебрался по мостику на противоположную сторону и что-то там возился. Его хорошо было видно при свете пожарища. Два легковых «ЗИС»а все же изловчились проскочить рядом с пылающими машинами, они развернулись и осветили фарами противоположную сторону ущелья. Гросс взбежал на мостик, плеснул чем-то... Чекисты открыли стрельбу из пистолетов и карабинов. Однако преступник укрылся за большим валуном. Да и не очень боялся он стрельбы. Он понимал, что нужен живым.

— У него бидон был в руках,— вскричал остроглазый Гиви.

И в этот момент вспыхнуло пламя. Гросс, прихватив с собой бидон с бензином, зажег мост. Пламя охватило шаткое сооружение, сделанное из веревок, дощечек. Это был обыкновенный горный мостик, какие строили и тысячу лет назад: через теснину перебрасывался прочный канат, а к канату крепился мостик, качающийся на ветру. Не всякий отважится перебраться по нему. Это горцы народ привычный.

Гросс выглянул из-за валуна, приветственно помахал рукой и мигом скрылся за поворотом горной тропы. Овчарки метались возле пылающего мостика, исходили лаем.

— Ушел, дьявол!— в сердцах вскричал старший группы и швырнул фуражку наземь.— Ушел!

— Еще не совсем ушел,— произнес Эркин и зашагал к пылающему мосту. За ним — друзья. Старший поисковой группы машинально пошел следом, за ним — вся группа. Собаки истерично лаяли, метались. Они словно понимали, что преступник натянул им нос.

— Что вы собираетесь предпринять, ребята?— спросил чекист. Вместо ответа Эркин вдруг бросился к охваченному пламенем

мосту и стал вытаскивать из его останков длиннющую жердину, на которой плясали огненные язычки. Кое-как затушив изрядно обгоревшую жердь, Эркин обратился к друзьям:

— Что, мушкетеры, рискнем?

Друзья не сразу ответили. Честно говоря, они были ошеломлены. Длинная жердина объяснила им все. Эркин хочет использовать ее в качестве балансира! Он намеревается перейти на ту сторону ущелья по металлическому тросу, на котором держался догорающий мост. Глубина ущелья с урчащим на его дне горным потоком метров триста, если не больше! А Эркин мало того что сам хочет перейти по слабо натянутому тросу, по и их за собой поведет. В цирке такой трюк делают запросто. Несложно это. Канатоходец с балансиром идет по канату, а за ним, положив руки ему на плечи,— второй партнер, у второго на плечах руки третьего... Они как бы пользуются искусством баланса переднего партнера. Но это в цирке. Высота метров пятнадцать, не больше. Стальной трос туго натянут, а внизу предохранительная сетка. И идти-то по канату недалеко, над манежем, всего тринадцать метров. А тут!.. Ширина ущелья метров семьдесят, трос качается, а вниз посмотришь,— тошнота к горлу подкатывает.

Старший чекист никак не мог понять, что предлагают ребята. Наконец понял и отшатнулся.

— Вы что — с ума сошли?!

— Не беспокойтесь, постараемся перейти,— вежливо улыбнулся Эркин.— Мы же циркачи.

— Может, поблизости еще мост через ущелье есть?

— Далеко!— Гиви сделал жест, как бы протыкая указательными пальцами что-то перед своим лицом — жест досады.— Километров тридцать еще ехать. Машины придется оставить. Назад по той стороне тридцать километров придется шагать! Пока будем гулять, он уйдет так далеко... Я эти места знаю. В пионерском лагере здесь бывал.