Трое в Песках

Он покосился на Мрака и Таргитая. Год назад это были другие люди — простоватые, деревенские, невежественные. Мрак был диким охотником, вот-вот навеки станет волком, а глупее и ленивее Таргитая не было на свете… Да и сам он был жалким трусом, уходил в кусты при любой ссоре!

— Зачем вернулась, нежить? — спросил Боромир зычно.

— Боромир, — сказал Олег, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Не собираемся мешать вам жить по вашим законам. Мы выжили, кое-что можем дать вам самим. Вот, например, секира Мрака из незнакомого вам материала… Он ею рубит быстрее и легче, чем любой из вас каменным топором.

— Топором? — не понял Боромир.

— Так зовут секиру другие народы, — поспешно объяснил Олег. — Чужие слова сами влезают в язык.

— Чужие надо гнать, — сказал Боромир строго. — Иначе ты уже не невр.

— Думаю, мы уже перестали быть неврами, — ответил Олег, но печали не ощутил, он и раньше не знал, что он невр. — Но в дальних странствиях узнали, что судьба всего мира находится в ваших руках! Сокровенная вещь, которая может… многое изменить, где-то здесь.

В толпе угрюмо молчали. Острия копий с кремневыми наконечниками и рогатины с обугленными для крепости концами были направлены в сторону пришельцев. У всех были враждебные лица. Пальцы крепко стискивали оружие. Боромир медленно пожевал губами, буркнул:

— Мы не жалуем перемены. Ладно, идите в мое жилье. Там поговорим.

Громобой, который при появлении старшего волхва молчал, теперь враз налился дурной кровью.

— Рехнулся? А как же наша исконность? Мы ж нарушаем заветы предков!

Боромир остро взглянул на замерших путешественников.

— Да?.. Мне сдается, они сами пытаются сохранить Искон.

Из толпы крикнули:

— Громобой! Боромир юлит, шепчет. Нам не потребна нежить в собственном доме. Не позволяй!

Боромир протестующе качал головой, но Громобой прервал зычным рыком:

— Я прослежу, о чем будут гутарить.

Олег сказал напряженно:

— Дело касается спасения всего мира. Это волховство страшной силы… Только волхвы должны…

Громобой со злой ухмылкой ступил вперед, поднимая блистающую злыми искрами на сколах кремния секиру. Толпа сомкнулась, обугленные острия уперлись чужакам под ребра, в спины. Боромир сказал торопливо:

— Ладно, пусть Громобой идет с нами. Вы ему верите? Пусть будет, как он скажет.

В дупле Боромира было просторно, пахло не только гнильем, но и травами. Сверху свешивались связки целебной коры, пучки трав, высохшие корешки. В сторонке под стеной виднелся лаз. Оттуда поднимались запахи гнили, слышно было как неспешно, словно в сонной одури, роются в земле исполинские корни.

Боромир сидел под стеной, испытующе смотрел на так изменившихся Таргитая и Олега — оба стали крепкими молодыми мужиками, лишь Мрак не изменился, только во взгляде окрепла гордая уверенность, а волчья злоба, что день ото дня полыхала ярче, ушла, затаилась. К Олегу прижимается мелковатая молодуха с красными как пламя волосами, лицо в веснушках, гибкая и хищная. В крупных глазах видна боль. Боромир буркнул сочувствующе:

— За что тебя, деваха?

— Нарушила, — ответила она, избегая взгляда.

— Надолго?

— Не знаю, — ответила она еще тише. — Разве что вот эти…

Она кивнула на спутников. Боромир откашлялся, сказал в пространство:

— Громобой, если сказанное здесь может повредить миру или нашей деревне…

— Смолчу, конечно, — раздраженно бросил Громобой. Он нетерпеливо ерзал спиной по стене, собирал желтую пыль на волчовку. — Давай, не тяни пса за… лапу.

Таргитай и Олег сидели близ входа. Отвыкли от гнили, ловили свежий воздух Лиска из осторожности держалась рядом с Олегом. Оружия у них не отобрали, но снаружи слышались голоса. Мрак уловил сухой стук каменных секир, щелканье тугих струн. Десяток лучших стрелков уже изготовились. Хоть наконечники и каменные, но здесь умеют бить лосей на скаку, уток влет, а зайцев в прыжке.

— Боромир, — начал Олег, осторожно подбирая слова, — мы вышли в странный, удивительный мир. Наша деревня не единственная на белом свете. Мы шли через Лес, думали, что вот-вот сгинем, но внезапно Лес кончился!.. Это было страшно, ибо впереди была только — ты не поверишь! — ровная голая земля. Ни деревьев, ни даже кустов. Одна голая мертвая земля, если не считать травы — коню по брюхо. Конь — это такой безрогий лось, на нем ездят и возят мешки. Мы встретили другие деревни, другие народы. В мире много удивительного, ты взгляни на оружие, что у нас, увидишь разницу…

Громобой взял секиру Мрака, тот выпустил с великой неохотой, тут же отступил и положил ладонь на рукоять кимерийского акинака. Олег, следя краем глаза за Громобоем, продолжил так же убеждающе:

— Узнали мы многое, но среди тех тайн были нужные и ненужные…

— Разве ненужные бывают? — не поверил Боромир.

— В одном племени мы видели, как совокупляются с животными, — ответил Олег, не глядя на Лиску.

— Ты прав, — кивнул Боромир, — продолжай.

— Но узнали также, что есть еще одно Яйцо. Новое! Из первого образовался весь белый свет, появились боги, люди, звезды, мухи, рыбы. Но если разбить второе Яйцо, то возникнет новый мир! А старый исчезнет.

Громобой подпрыгнул.

— Враки! Яйцо было одно-единственное. Зачем еще?

Олег покачал головой.

— А ежели мы, люди, обгадимся, не выполним предначертания? Значит, мир создавался зазря. Тогда надо разбить второе. Но надо не раньше, чем исчерпаны все силы. Не раньше, чем когда потеряемся вовсе…

— Выход есть всегда, — буркнул Громобой. — Даже в самом-самом… Всегда два выхода, не меньше. К примеру: то ли помру, то ли нет. Ну допустим, помру. Попаду к Ящеру или в вирый? Возьмем, к Ящеру. Встречу его там аль нет. Берем, что встречу. Съест меня или нет? Берем, съест…

Он запнулся. Боромир закончил с ехидцей:

— Из этого положения есть только один выход. А что вас, приблудные зайды, тревожит? Хотите разбить Яйцо?

Мрак зло вскинулся. Олег успокаивающе вскинул ладонь.

— Нам по душе этот мир. Но беда в том, что маги указали на вас. Мол, именно здесь боги спрятали Яйцо. Здесь будто бы самое дикое место на всем белом свете. Живым не дойти, не долететь. Да и защищают неведомые люди-богатыри…

Мрак громко хмыкнул, а Лиска хихикнула. Громобой сдвинул мохнатые брови, засопел.

— Ну-ну, — подбодрил Боромир. — После войны появляется много героев. Чем больше уходит времени, тем герои бесстрашнее, а палица тяжелее… Кусты становятся столетними дубами, а зайцы — трехглавыми Змеями… Это хорошо, чужаки убоятся.

— Степь теснит наш Лес со всех сторон, — пояснил Олег с болью. — Мы летели под облаками, видели старые вырубки… Лес уничтожают! Другие народы почему-то боятся темного леса. Леса истребляют все племена и народы. Одни — дабы распахать землю под пашни или огороды, другие — пасти несметные стада скота на просторах… Но Лес уменьшается, мощь его слабеет. Исчезают могучие защитники — лешии, чугайстыри, кикиморы, мавки, дивы. Болота пересыхают, если вырубают лес, а с ними исчезают страшные упыри… сейчас их уже не считаю врагами. Эти мерзкие твари все же охраняют Лес, как наши псы — Поляну.