Трое за те же деньги (сборник)

— Как ты насчет поесть? Я приготовил нечто вроде супа, пока вы спали. Это мое настоящее хобби. Готовить.

— Ты не шутишь?

— Нет, в самом деле. Я был старшим из братьев, и потому занимался хозяйством, пока мать на работе. И многому научился.

— А где же был отец?

— Он ушел от нас, когда мы были ещё маленькими. Тогда работы совсем не было. Думаю, больше ничего ему не оставалось.

— Он мог держаться где–то поблизости, — возразил Эрл, и сам махнул рукой. — А впрочем, это одно и тоже. Мой отец ошивался поблизости, и как мне хотелось, чтобы он, Бога ради, этого не делал!

— Ну, дела у нас сложились неплохо. Мы выбрались. Когда мои поженились, я поселил мать в хорошей квартире. Обычно я приезжал в конце недели и готовил для нее. — Ингрэм встал и потер грудь ладонями. — Да, в такой холод мне попадать ещё не приходилось.

— Я говорю тебе, что стоит немного выпить.

— Это не поможет. Я принесу суп. Из концентратов, но пахнет неплохо. Цыплята с рисом. Нравится?

— Звучит неплохо.

Когда Ингрэм вышел, Эрл снова осторожно устроился на диване и закурил очередную сигарету. За окнами светало, но деревья вдоль изгороди оставались скрыты тяжелыми волнами тумана. Земля была черной и мокрой, и ветер проносился над полями и разбивался о каменные стены старого дома. Лорен все ещё спокойно спала. Эрл чувствовал, как жар спиртного немного заглушает боль в плече и порождает у него в мозгу проблеск надежды. Конечно, через несколько часов им предстояло отсюда уехать, доверившись холоду и мраку, и пустынным враждебным дорогам. Но сейчас они были в безопасности; туман и дождь скрывали их от полиции. Ингрэм прав, ночью у них будет больше шансов. Он с любопытством отметил в себе рост уважения к Ингрэму. Тот оказался весьма сообразительным парнем, никакого сомнения. И прав был, говоря о братьях Корлей. Но Эрл не слишком огорчался, что оказался не прав. Какое это сейчас имело значение?

Через несколько минут Ингрэм вернулся с миской супа и поставил её на стол возле дивана.

— Съешь, и почувствуешь себя гораздо лучше.

— Тебе тоже нужно что–нибудь съесть, — заметил Эрл.

— Я пока не голоден. Поднимусь наверх, посмотрю, что делается на дороге. Если кто–нибудь будет тереться поблизости, лучше об этом знать.

— Возьми мой плащ. Замерзнешь.

— Ладно, спасибо.

Эрл похлопал по радиоприемнику.

— А я послушаю новости. Может быть, Россия объявила войну, или случилось ещё что–то в том же духе, и про нас совсем забыли.

— Ну, наши планы все равно останутся в силе. Мы просто не можем выиграть, чтобы потом проиграть.

Глава девятнадцатая

Управившись с супом, Эрл включил радио. Сквозь шум эфира доносилась музыка, далекая и нереальная, и Лорен беспокойно заворочалась во сне. Эрл убавил громкость, но она открыла глаза и тревожно огляделась.

— Все в порядке, Лори. Всего лишь радио. Постарайся снова уснуть.

Она ещё раз осмотрела комнату. Потом спросила:

— А где он?

Ее способность мгновенно приходить в себя после сна поражала; она всегда просыпалась с чистой головой и ясными глазами, её реакция всегда была быстрой и точной. Она не нежилась под одеялом и не потягивалась — как машина, у которой повернули выключатель, Лорен сразу начинала действовать.

— Где он? — снова спросила она, отбрасывая в сторону плед.

— Самбо? Пошел наверх, чтобы взглянуть на дорогу.

— Почему он нас не разбудил?

— Сейчас слишком светло. Придется подождать, пока стемнеет, прежде чем начинать двигаться.

Лорен пригладила длинные черные волосы и надела туфли; по лице неё скользнула недовольная гримаса, когда холодная кожа коснулась ног.

— Он приготовил суп, — сказал Эрл. — Может быть, в кухне осталось ещё немного. Тебе это поможет согреться.

— Мы собираемся здесь провести весь день?

— Беспокоиться не о чем. Ингрэм говорит, что у нас хорошие шансы.

Лорен испытующе взглянула на него, ища признаки болезни, словно те были коэффициентами в уравнении, над которым она размышляла; сострадание на её лице было только слабым отсветом тщательно контролируемых эмоций.

— Как ты себя чувствуешь? Долго сможешь выдержать без отдыха?

— Со мной все в порядке. Из–за меня останавливаться не придется.

Она села рядом и закурила, с задумчивым видом выпуская струйки дыма. Музыка из радиоприемника все так же заполняла ледяную комнату, пустая и бессмысленная, как смех идиота.

— Так как насчет супа, Лори?

— Не сейчас.

— Ты молодец, девочка моя. — Что–то в её молчании и манере поведения заставляло Эрла чувствовать себя неловко; казалось, она находилась за много миль отсюда, погруженная в собственные мысли. Он потрепал её по плечу, казавшемуся в его руках таким хрупким. — Ни слез, ни рыданий, в которые тут же ударилось бы большинство женщин, оказавшись в подобном положении.

— Все это ещё цветочки. Самое трудное впереди. Разве ты не понимаешь?

— Так он себе это и представляет.

— А другого способа нет?

— Вот об этом я и думаю, — буркнула она. — И тебе не мешает.

— Я тебя не понимаю, Лори.

— Просто подумай, вот и все. Обо мне. О себе. И ни о ком больше. Понял?

Эрл почувствовал, как непонятная дрожь пронзила все его тело.

— Мы не можем бросить Самбо, — сказал он. — Так нельзя, милая.

— Даже если речь идет о его судьбе или о нашей? О его жизни или о наших?

— Но ведь все не так, — он попытался улыбнуться. — Нет смысла во всех этих «если». Мы здесь все вместе.

— Я в этом деле только с тобой. И ни с кем больше. — Ее пальцы судорожно стиснули рукав его пиджака, а глаза теперь казались твердыми и холодными, как кусочки мрамора. — Я все бросила, чтобы приехать сюда. Я стояла вчера вечером в нашей квартире и говорила всему «Прощай». Мебель, которую я купила, холодильник, телевизор, венецианские шторы, моя работа, повышение, которое я могла получить в следующем месяце — все пропало. Я отбросила все это, ты меня слышишь? Отказалась от всего ради тебя. А не ради какого–то черномазого, которого прежде никогда в жизни не видела.

— Я не хотел тебя впутывать в это дело.

— Но ты сделал это — ты меня впутал, — тихо сказала она. — Теперь бестолку говорить, что ты не хотел. Ты воспользовался тем, что я тебя люблю.

— Я не хотел, чтобы ты сюда приезжала, — устало и зло бросил Эрл. — Не хотел даже думать об этом. Мне был нужен только автомобиль.

— Но ты знал, что я приеду. Не мог ты жить со мной и не знать об этом. Теперь прежде всего ты должен подумать обо мне. Ты передо мной в долгу, Эрл. Я тебя просила не ввязываться в это дело, помнишь? Если нас поймают, я попаду в тюрьму. Ты не думал об этом?

— Милая, я не умею думать — я просто живу нынешней минутой. Но ты у меня на первом месте, клянусь тебе.

— У меня есть кое–какой план, — сказала она низким напряженным голосом. — Мы отправимся в Калифорнию, путешествуя по ночам и отсыпаясь днем. Можно уехать в Мексику без паспортов — хватит моих водительских прав. Там я смогу найти работу. Моя приятельница служит в крупном универсальном магазине в Мехико–сити. Она уже сотню раз просила меня приехать. Там отчаянно нуждаются в людях, которые знают бухгалтерию и американские методы учета. Я показывала тебе письма от Мардж Ледерер, помнишь?